Читать интересную книгу Время ожидания - Майя Астахова

– Я, это… пойду, пожалуй, – проговорил Вит.

– Идите, юноша, точнее – бегите, да только шею не сломайте, – напутствовал его старичок. Он хотел сказать еще что-то – например, о молодежи, которая не понимает всей прелести тихих прогулок по дневному городу, о том, что вечно бегать куда-то могут разве что москвичи, а он вот – не станет ни за что, поскольку Петербург к этому не располагает, да и в молодости вот так сломя голову не носился… Но Вита уже и след простыл.

Мост через Карповку юноша миновал вполне благополучно. На противоположном берегу, на Аптекарском острове, отделенный стеной от кошмарной долины, располагался Ботанический сад. И наверняка там было прекрасно, Вит почти не сомневался, что в ту сторону никогда не дуют зловонные ветры. Но Ботанический был сейчас совершенно не по пути, хотя ему вдруг очень захотелось пройтись по тихим аллеям, любуясь экзотическими растениями. Да пусть уж лучше долина гейзеров, чем намеченная конечная цель! Но отступать было уже невозможно.

Вит миновал пустынную площадь, на противоположной стороне которой был разбит скверик и стоял памятник. Юноша мог бы поручиться, что этот человек в восточном халате – кто угодно, только не профессор Попов. Скорее всего, это был какой-то очередной, неизвестный в текущей реальности, зато хорошо всем знакомый здесь великий маг. Но и памятник, и скверик юноша решил оставить позади. Зов вел его совершенно в иную сторону, нужно было перебраться через Неву и пройти почти весь исторический центр. А чем грозят походы по кромке через центр города, да еще – днем, – Вит уже отлично знал.

Слева от него стояло темно-серое здание – в точности такое, как и в реальном мире. Но сейчас оттуда доносилась музыка – чуть более ритмичная, чем тогда, на поляне. «Сегодня сейшн в «Ленсовета»…» – явилась на ум строчка из старой песни, которую Вит слышал неведомо где.

Точно, сейшн. И можно просто взять – и зайти. И остаться до вечера в какой-нибудь веселой компании, которая наверняка там собралась – и плевать, что среди местных любителей рока половина будет вампирами, а еще сколько-то окажутся оборотнями. За несколько дней пребывания в «Третьей Страже» Вит утратил остатки опасений насчет подобных существ. Вампиры и оборотни, точно так же, как люди, могут быть разными, совершенно разными… Одни – злобными, другие – нет.

Мысль о «Страже» вернула его к действительности. Его могут начать искать – уже сейчас. По следу ауры – этот след отлично заметен в безлюдном дневном городе на кромке. Но если он сейчас возвратится в мир текущей реальности – след может и затеряться. По крайней мере, так отыскать его будет гораздо сложнее.

Главное – не спускаться в метро, которое находилось совсем рядом, через проспект.

Вит подошел к серой стене ДК «Ленсовета», и вновь зажмурил глаза, представив собственное возвращение в реальный город. Через полминуты пространство заполнилось звуками машин, чьими-то неотчетливыми голосами, кто-то несильно толкнул его в плечо, проходя мимо.

– Да вы бы отошли от прилавка, молодой человек… Стоите тут вечно целый день!… – раздался ворчливый женский голос.

Вит немедленно открыл глаза и послушно отошел от прилавка, на котором красовались книжные новинки. Он снова был в реальном Санкт-Петербурге, в городе, в котором день считался рабочим временем. Вокруг стояли ларьки, сновали люди, особенно много их было около подземного перехода, ведущего к метро. Все правильно, сейчас начинался «час пик».

Вит твердо решил держаться подальше не только от метро, но и от любых подземных сооружений. Неизвестно, что может случиться, проникни он в одно из них и застрянь в этот момент на кромке. Скорая гибель вполне может стать вероятной.

Юноша миновал переход и решил, что легче всего будет пройти по Каменноостровскому до начала проспекта, а потом – перейти Неву. Дальше можно будет даже сесть на какой-нибудь трамвай – лишь бы до этого времени его не обнаружил кто-нибудь из «Стражи». Они его обнаружат… и спасут. А вот такое спасение может означать нечто очень страшное для самого города.

Что-то незримое сгущалось в воздухе, хотя Вит шел сейчас по вполне обыденному и привычному Петербургу. Грань между реальностью и миром, созданным людскими эмоциями и чувствами, еще не рвалась – но она уже сейчас напряглась до предела.

Вит не знал, что в этот момент Маг, начальник Сообщества Темных Санкт-Петербурга, уже начал сплетать свое заклинание, пробормотав:

– Не все же мне пинки получать… Надо же когда-то – и наоборот…

* * *

Альдис появилась неслышно – и так же молча удалилась, положив на стол Сергею Викторовичу объемистую кипу распечаток. На остальных триумвиров она и не взглянула – что-что, а правила субординации благородная леди знала лучше прочих. И исполняла неукоснительно.

– Материалы по Пророчеству, – проговорил Сергей Викторович. – Можно ознакомиться, хотя, полагаю, вы и так все знаете.

– Знаю, – угрюмо кивнул Рэкки. – Что, приговор уже приводится в исполнение? Рановато…

– Похоже на то.

Начальник «Асгарда» быстро перелистнул поданные материалы. Редкий город получал такие Пророчества. В России даже Москва не была проклята столь старательно и капитально. Разве только Магадан – столица Колымского края – мог удостоиться столь мрачной чести. Но по размерам Магадан куда меньше, а значит, и действие проклятий будет не столь ощутимым. К тому же, Колыма заслужила свое пророчество уже во времена всеобщего атеизма, и поэтому полноценного Пророчества там не получилось.

Зато оно отлично получилось в городе, который изначально возводился как столица великой империи.

Неизвестно, что тому виной.

Город построен на костях? Да только ли он один? Здесь, на Земле, на крови и костях стоял почти каждый город.

Город был столицей кровавой империи, раковой опухоли в одну шестую часть суши, давившей свой и чужие народы без разбору? Был, что поделать. Но давно уже треснула по швам та империя, а Петербург перестал быть ее столицей. Да и немало на свете было куда более кровавых империй, что поделать, этот мир – вообще не самое приятное место Мироздания. Но жива Джакарта, свободно вздохнул после воссоединения Берлин, и Янгон-Рангун не думает кануть в бездну. Про Рим уж говорить не приходится…

Город был основан бесноватым царем? Правильно, был.

И в Риме было немало бесноватых цезарей, однако пережил Рим все нашествия варваров – стоит себе, и даже не думает приходить в запустение.

Может быть, Пророчество – это несоответствие европейской столицы и азиатской страны?

Может, оно и так.

«Через триста лет и три года – быть Петербургу пусту!» Вот как, если говорить коротко, звучало Пророчество.

Но о том, что было сказано юродивой бабкой молодому и жестокому царю, известно всем. А почему именно город должен прийти в запустение, бабка не уточнила.

Это было известно очень небольшому кругу людей (или же, не совсем людей – весь вопрос, как их воспринимать).

Петербург могут погубить проклятия. Старинные проклятия, сделанные давным-давно, некоторые – еще до его основания. Несчастные, сожженные при Анне свет Иоанновне (и пусть после этого глупые головы говорят, глядя на Европу: «Зато у нас инквизиции не было!» Было, все было…) Жертвы, замученные в Преображенском Приказе и в Большом Доме – младшем брате московской Лубянки. Люди, вынужденные едва ли не стоя «сидеть» в тюремных изоляторах. Африканские парни, которые ехали учиться в цивилизованную страну – Россию, – и получившие ножом под ребра от бритоголовой мрази. Люди, которых просто так, иногда – совершенно без всякой вины, могут забить до смерти в милиции. Точно такие же люди, которых (лишь – по идее) милиция должна охранять, не смеющие показаться на улице после десяти, чтобы не стать жертвами подвыпившей гопоты…

Много их – тех, кто жил здесь, мучаясь, и мучился – умирая. Слишком много…

Жертвы блокады… По крайней мере, тогда была война, проклятия были адресованы врагу, хотя, по справедливости, не меньшие враги жрали в те дни в три глотки, сидя в Смольном. И все же, проклятия связаны не с войной, а с «мирными» временами.

Сергей Викторович Стрешнев отложил листок бумаги, на котором было написано крупными буквами, почерком, принадлежавшем Альдис: «Дело об убиении карельского колдуна».

Чуть менее полувека оставалось до возведения Петербурга, и его территория еще не принадлежала Московской Руси. Жили здесь финские племена, а хозяйничали завоеватели – шведы.

Тогда это и случилось – первое пророчество-проклятие. Когда шведом показалось, что один из местных колдунов перебежал им дорожку, они не нашли ничего лучше, как расстрелять его. Правда, именно тогда и началось настоящее зло: офицер, командовавший расстрельной командой, не прожил и года: заблудившись в здешних лесах и сломав себе ногу, он не смог выжить и добраться до своих. Остальные умерли вскорости, лютая смерть не пощадила даже священника, принимавшего участие в экзекуции.