и даст право открыть полноценный приют. Поверьте, Павел Филиппович, я сам жил в не самых хороших местах. И хорошо знаю, насколько ценны именно такие люди, как она.
- Думаете, что мы можем как-то поспособствовать улучшению ее жизни? - заинтересовался я.
- Раз она никогда не заключала брак, то может стать настоятельницей, - пояснил Стас. - И получить не только хороший дом, хозяйство и помощников, но и право содержать больше воспитанников. Которым будут предоставлять квоты на обучение. и подушное содержание от Синода. Если в приютах не воруют деньги, то из них можно выйти с профессией и без шрамов.
Мужчина едва заметно скривился и потер шею, словно она у него заныла.
- Если вам понадобится помощь… - предложил я и Зимин неожиданно хлопнул меня по плечу, а затем вышел за калитку.
- Помощь лишней никогда не бывает, - он вынул из кармана бумажник, извлек из отделения несколько купюр и сунул в прорезь почтового ящика, который висел на заборе. – Идемте, княжич. Нам еще надо встретиться с сынком Никона. И что-то мне подсказывает, что он еще тот фрукт.
- Возможно, вы правы.
Мы сели в машину, и тронулись в путь. Город мы проехали быстро, и едва авто миновало знак поселения, как дорога вновь сделалась неровной, и я пристегнулся. Спустя около часа, мы неожиданно увидели на обочине черную “Волгу” с мигающими габаритами. Она стояла с распахнутой дверью, и наружу торчали ноги в белых чулках и в розовых атласных туфельках.
- Это что за диво, - хмыкнул Зимин.
Он притормозил позади “Волги” и покосился на меня.
– Как вы полагаете, нам стоит помочь этой дамочке или лучше не трогать ее даже трехметровой палкой?
- Вы же понимаете, что судя по номерам это Марфушечка, дочь Синькова? - уточнил я.
Зимин хмыкнул:
- Тогда нам понадобится палка подлиннее. Метров восемь, - хмуро произнес он. – Негодяйка посчитала, что ее папашу хотят поднять на вилы. И смылась из города. Я ничего не упустил?
Он обернулся ко мне, ожидая ответа. И я произнес:
- Полагаю, так все и было. А вот топлива в баке хватило, чтобы выехать далековато за город. Но девицу жители тоже хотели… Того. На вилы. И вероятно, если бы Олег Олегович успел к машине первым, то уехал бы на ней сам.
- Но догадался бы заправиться перед этим, - предположил Стас и открыл дверь. – Идемте. Не бросать же эту дуру здесь.
- Она всегда может вернуться домой, - я пожал плечами и оглянулся, оценив длинную полосу дороги, которую мы оставили позади.
- На попутках? – хмыкнул Стас. – Это вряд ли.
Мы направились к машине. И у открытой двери “Волги” услышали странный звук, который очень напоминал рычание. Могучее и громкое. Мне даже подумалось, что в салон забралось дикое животное, которое пожирает несчастную девушку. Однако все оказалось куда проще. Марфучечка лежала на спине на заднем сиденье и храпела. И оставалось только диву даваться, как у нее получалось извлекать из груди такой мощный звук. Зимин даже осенил себя знаком Искупителя, прежде чем шепотом спросить у меня:
- Может, того, поехали дальше?
Я хотел было ему ответить, но не успел. Потому как коротко хрюкнув, Марфушечка резко села. Она обвела нас мутными ото сна глазами, а потом икнула. И стало ясно, что девица безобразно пьяна.
- То есть, себя она заправить додумалась, - покачал головой кустодий и толкнул носком ботинка пустую бутылку из-под крепкого напитка, которая валялась рядом с колесом, оброненная водительницей. – Видимо, в машине было только это.
Меж тем Синькова рассеянно пригладила сбившиеся волосы, поправила подол платья и обратилась к кому-то из нас:
- Я требую, чтобы вы сопроводили меня… ик…
- Куда? – осведомился я.
- К емператору, есстессно, - она выпятила нижнюю губу, став похожей на куклу, которых обычно таскают с собой детишки. Причем куклу эту до того долго полоскали в корыте с водой, отчего ее волосы сбились, а макияж потек.
- И зачем вам император, позвольте поинтересоваться? – Зимин отошел на шаг назад, очевидно, задыхаясь от плотного аромата перегара.
- Для защиты, ясно дело, - девушка попыталась выползти из салона, заелозив на сиденье, но быстро сдалась и осталась на месте. – Моего папеньку ироды проклятые, гнилозубые простолюдины подняли на вилы. И меня собрались порешить. Но я сумела вырваться из их грязных рук и подалась в бега.
- То есть…
- Я пострадала от этого… самого… произвола! - неожиданно взвизгнула девица и ударила кулачком себя по колену. Тут же ойкнула и обиженно насупилась.
- А почему сразу к императору? – терпеливо уточнил Стас.
- Потому что он должен позаботиться о сироте сваво слуги. Мой папенька получил титул за верную службу. А значит человек достойный. Я же евойная дочь. Единственная и родная кровь. И раз маво папеньку жизни лишили, то емператор должон обо мне побеспокоиться. Дать мне тоже чего-нибудь, чтобы я стала ровней… - она замолкла и скривила губы, словно собиралась заплакать.
- Погодите-ка, - внезапно догадался я. – Олег Олегович не может передавать титул по наследству, верно?
Марфушечка нахмурилась, словно бы вспоминая. А затем ответила:
- В семье должен быть один благородный. Так в его бумагах записано. Ежели я вышла бы замуж, то мне не был положен титул. А так как папеньку того… - она провела пальцем по горлу, - то я могу требовать его титул себе.
Зимин усмехнулся:
- Это немного не так работает, - ответил он.
- А это не тебе решать, - зло процедила девица, обратив на него взгляд. – Я слышала, что ты сказал, что сиротскую фамилию носил. И не тебе на меня рот открывать.
- Лихо, - оценил Стас. – Ваша правда, Марфушечка. Я не родился на батистовых простынях. Но леща за такие слова отвесить право имею. И совесть меня от этого поступка мучить не станет.
Девушка икнула от неожиданности и взглянула на меня в поисках поддержки. Но я только развел руками:
- Вы оскорбили княжеского сына, моего названного дядю. И не стоит ждать от меня защиты. Как вы правильно сказали, титула у вас нет. А значит, мы имеем право наказать вас как простолюдинку, которая пожелала нанести обиду благородному человеку.
- Я не простолюдинка, - пискнула она и принялась растирать ладони.
Между ними проскользнули искорки силы, и я тотчас щелкнул