Не стоять, не думать. Тем более — не стекать по стене.
Мой пропавший наполовину слух давал преимущества, но не настолько большие, как казалось. Я вскинула «мать» на руку и побежала в пассажирский отсек.
Они все были там. Даже Маэст, лежащий на полу, сжавшись всем своим огромным телом в комок, обхватив голову руками.
Нет, я ошиблась.
Преимущества были слишком большими, гораздо, гораздо больше, чем можно было подумать. На миг возникла смутная тревога — а вдруг я теперь глуха и на второе ухо? — смытая истошным визгом, пропечатавшимся на внутренней стороне черепа.
Я сдернула с пояса Оглобли горсть плазменных капсул, развернулась и бросилась обратно, стиснув зубы и стараясь не думать.
Я стала напротив уже прогибающегося от ударов изнутри шлюза, не торопясь развесила капсулы на поясе, поудобнее перехватила приклад и мысленно осенила себя Звездой.
Удар, удар, удар… Металл вибрирует, скрежет когтей, снимающих ломкие стружки, вплетается в и без того рвущие уши вопли. Я жду.
Дыра появляется внезапно — черный провал, из которого на миг змеями выскальзывают тонкие чешуйчатые пальцы, чтобы мгновенно спрятаться обратно, не дожидаясь плеснувшей следом струи плазмы. Рядом с первой начинает возникать контур новой дыры. Противник учится гораздо быстрее, чем было необходимо для моего выживания, и это плохо. Слишком плохо.
Копчиком я чувствовала, что за шлюзом готовится какое–то грандиозное дерьмо — уж слишком вяло шло раскурочивание двери, к тому же, не подал голоса еще предводитель всего этого вертепа. Осенив себя Звездой для верности еще разок, я, находясь в относительно твердом уме и здравой памяти, пошла на самую идиотско–героическую из всех благоглупостей, совершенных за свою жизнь — вынесла разрывным снарядом шлюз, снеся с полдесятка полосующих ее тварей, и рванулась внутрь, на бегу разворачиваясь спиной ко входу и вжимаясь в нишу между остатком шлюза и несущей стеной.
Внутри было почти светло — из широкого пролома в днище лился рыжий закатный свет. Рука автоматически пробежалась по рычажкам и панелям, и стремительно рванувшуюся навстречу темно–зеленую массу накрыло веерным залпом, превращая в черный обугленный ком, остановившийся только у моих ботинок.
Даже сквозь шлем в нос шибануло ядовито–паленым, но принюхиваться времени не было — первая капсула уже заканчивалась. Я бросила вглубь отсека короткий взгляд и выругалась — всего этих тварей было не меньше полусотни: около двух десятков внутри, примерно столько же частично снаружи, плюс трупы у меня под ногами.
Времени по–прежнему не было, но все же я не могла не задать себе простой вопрос: а сколько же, Бездна меня раздери, их на Колонисте?! И сколько еще в пути?…
Визг грянул внезапно, визг всех сорока глоток, я чувствовала это всем телом — стучали зубы, ходили ходуном руки, выписывая дулом дикие кривые, мелко дрожал сам воздух в легких, от боли раскалывалась голова, но слышать я уже не слышала ничего. О поставленные загодя блоки явно кто–то бился, стараясь дорваться до моих мозгов. Да что — кто–то — я видела его: темная антропоморфная фигура у дальней стены. Ее загораживали десятки других, разевающих визжащую глотку прямо мне в лицо. Чиркнули бритвенные когти, располосовывая одежду на лоскуты до самой «чешуи». Я отпрянула, едва не выронив торопливо заряжаемую капсулу, и двинула по раззявленным пастям прикладом. Секунды чужого замешательства хватило, чтобы захлопнуть гнездо зарядника и дать очередной залп.
На этот раз я была экономна и жгла их по двое–трое — подобравшихся ближе всего ко мне или двери. Они были выше солов, и, хоть и тонкие, больше, чем по пятеро, не помещались в узком коридоре. Остальные только мешались, рвясь вперед и путаясь под ногами. Только это меня и спасло. Будь здесь еще хотя бы двое не восприимчивых к звуку (читай — глухих) и с хорошей ментальной защитой солдат, проблема была бы решена за десять минут.
Спустя эти самые десять минут я уже не решалась выйти за границы полукруга перед шлюзом — у носков ботинок шипели потеки плазмы, медленно сливающиеся в раскаленную лужу, растворяющую обшивку. От одежды остались обугленные, изорванные клочья — твари хватались за меня, пытаясь сбить плазменную струю. Без «чешуи» меня бы уже прожгло до сквозных дыр и нарезало на ленты.
Приклад стал подозрительно скользким, и я было списала это на кровь, но в нос все так же продолжало бить ядовито–колючим с примесью гари, и в свободную секунду я бросила взгляд на приклад и обомлела: самый край, который прошелся по рожам этих тварей, медленно оплавлялся в вязкую массу.
У меня упало сердце. О Великая Звезда, они еще и ядовиты. Я возблагодарила всех богов оптом и в розницу за то, что надоумили стрелять только плазмой, хоть это и опасно до самоубийства.
За огнемет я бы сейчас отдала полжизни.
Сухощавых чешуйчатых тварей стало меньше — настолько, что я могла хвост дать на отсечение, что все они уже внутри и берут меня измором. В голове шумело, всплывали посторонние фразы и слова, перед глазами начало темнеть — это разваливались мои щиты, щиты слишком слабого псиона. Антропоморфная фигура все маячила у стены, до тех пор, до тех бесконечных, бесконечных пор, пока противников осталось едва ли четверть от первоначального числа. Меня колотило, я стояла, прижавшись спиной к стене, и думала о том, что меня не спасут даже боеприпасы от двух «мам». Потому что я сейчас банально отключусь.
Кажется, он понял это, потому что твари внезапно отхлынули от прохода, сгрудившись в защитное кольцо вокруг него. Я безразлично смотрела на медленно приближающееся ко мне кольцо, которое то исчезало, то появлялось из черноты, застилающей глаза. Руки крепко сжимали приклад, и, пожалуй, я смогу выпустить заряд и вслепую, особенно если прикинуть траекторию, скорость и посчитать количество шагов.
Так я и сделала, отсчитав про себя ровно сорок секунд. Но за полсекунды до того, как дернулся палец на курке, в голове взорвалось громовое:
— Не трогай мой шенн!
Рука вздрогнула — еще сильнее, чем раньше, и плазма прошла верхом, хоть я и дернула сразу же ствол вниз. Когда зрение прояснилось, стало ясно, что к спекшейся черной груде, забившей коридор, добавился только один труп.
Я встретилась взглядом с черными, такими знакомыми глазами. Мелькнула вялая мысль — и зачем он уцепился за это лицо?… Знает же, что не поможет.
Кольцо остановилось. От него отделилась одна тварь и поскакала ко мне, остановившись только у завалов из оплавленных тел. Я обстоятельно, почти не торопясь, перезарядила «мать». Пошире расставила подгибающиеся ноги и постаралась держать вихляющуюся голову прямо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});