Сара с Романом улыбались друг другу и Китти. Сара, взяв мужа за руку, крепко сжала ее.
В тот момент, когда священник Сквайр разрешил Каллену поцеловать невесту, нежно и сильно вступила скрипка Изекиэла Тернера. Тут же раздался топот танцующих, и все потянулись за кружками с маисовой водкой. Желавшие лично поздравить счастливую пару столпились возле молодых.
Первой обняла Китти немного сконфуженная Фэй.
— На прошлой неделе Бен забил свиней и отложил для вас пару окороков и бочков. Он передаст вам мясо, как только оно высушится. Ах, если бы мама с папой… — она заплакала и отошла.
Домочадцы Кэллоувэев и Бунов подошли к ним, отталкивая друг друга, чтобы поцеловать жениха с невестой, пожать им руки. К Китти пробралась Элви Портер, щеки у нее раскраснелись.
— Весной, если моя гусыня даст потомство, я выделю тебе парочку утят! — весело, слегка заплетающимся языком пообещала она.
Подождав, когда закончатся поздравления, вперед вышли Сара с Романом. Роман наклонился, поцеловал Китти в щеку и, отстранившись, устремил на нее свои ставшие вдруг пронзительно синими глаза.
— Я желаю тебе счастья, — сказал он с обычной полуулыбкой, пробившейся на его мрачном лице.
— Спасибо, Роман, — ответила она и, безотчетно притянув к себе его голову, поцеловала прямо в губы.
— Эй, осторожнее! — с притворным гневом воскликнул Каллен. — Тебе, женушка, пора бы знать, что отныне все твои поцелуи принадлежат только мне!
Улыбаясь, Роман похлопал Каллена по спине. Сара обнимала Китти.
Китти, сжимая ее руку, смотрела на прекрасное лицо своего жениха и чувствовала, как ее окатывает волна нежности. «Я буду тебе хорошей женой, Кал-лен Клеборн!» — молча поклялась она.
Джеймс Хэррод с Бенджамином Логаном тоже приехали, чтобы отметить такое событие, — крупные добродушные мужчины со свойственной лесникам легкой походкой. Наклонившись, Логан поцеловал руку Китти.
— Наилучшие пожелания, мэм!
А Джеймс поддразнил Каллена и Романа:
— Похоже, вы поделили меж собой двух самых красивых девушек Кентукки и, готов побиться об заклад, оставили с носом кое-каких разочарованных молодцев!
Китти, улучив минутку, подошла к Амосу Уолтеру, который стоял, прислонившись к стене с таким видом, словно ему хотелось как можно скорее убежать отсюда в родную чащу и насладиться там одиночеством.
— Мистер Уолтер, как хорошо, что и вы пришли! — Китти протянула ему руку.
Поглядев на нее несколько секунд, он вытер о бахрому чулок свою мозолистую руку и пожал женскую ручку.
— Я бы ни за что не пропустил такое, госпожа Клеборн.
Новый титул приятно удивил ее.
— Вы первый человек, назвавший меня по-новому, — призналась она и благодарно произнесла: — Я была дома и видела надгробия, которые вы сделали… Это не просто надгробия, это произведения искусства! Вы настоящий художник.
Амос, переминаясь с ноги на ногу, что-то пробормотал. Китти не хотелось, чтобы он чувствовал себя неловко, и девушка больше не заговаривала о надгробных камнях. Она пригласила его выпить и закусить. Он поблагодарил, сказав:
— Желаю вам и вашему мужу большого счастья и большого везения, — но вскоре все-таки выскользнул за дверь.
Брачная церемония началась после полудня и теперь, спустя несколько часов, была в полном разгаре. Китти, станцевав первый танец с Калленом, вежливо отвечала на приглашения молодых кавалеров. Потом она спела и сыграла на цимбалах, уступив уговорам только после просьбы Каллена.
Сара, подойдя к ней, отвела ее в сторонку:
— Ну что, устала?
— В полном изнеможении! — ответила Китти.
— Очень хорошо. Пора проводить молодоженов в их хижину. Тебя отведут первой.
Сара помахала рукой ожидавшей ее знака группе молодых женщин, и они, хихикая, подбежали к ним — Бетси Кэллоувэй-Гендерсон, Фанни, Джемина Бун и Мэгги Гамильтон. Не давая Китти сказать Каллену ни слова, они поволокли ее к двери, где с плащами в руках их ожидала Элизабет.
Китти равнодушно отнеслась к такому бесцеремонному отношению: она знала правила игры, сама принимала в ней участие на Ватауге… Она была бесконечно благодарна всем за то, что ее с Калленом не отправили на чердак прямо здесь, в блокгаузе, как это иногда делалось, а гости навеселе время от времени поднимались туда, чтобы посмотреть, чем занимаются смущенные молодожены.
— Это я спасла тебя от чердака… — прошептала Сара, словно угадав ход ее мыслей.
— Спасибо, дорогая… — тоже шепотом ответила ей Китти.
Они не были вместе с того дня, как очутились в родительской хижине: здесь, в форте, не было для этого никаких условий.
— Боже, как я изголодался по тебе… — прошептал он, прижимаясь губами к ее горлу. — Ну, — он потянул ее за ночную рубашку, — сбрось это, покажи мне свое прекрасное тело!
Он разделся, а Китти выскользнула из ночной рубашки. Она стояла перед ним обнаженная в свете огня от камина, и на ее точеной фигурке играли веселые огненные блики.
— Помилуй Бог… — он опустился перед ней на колени, мягко касаясь ее небольших высоких грудей. Кончиками пальцев он дотронулся до затвердевших сосков жены, потом провел рукой по ее гладкому животу, задержав руку на темном треугольнике, который крепко сжал пальцами.
— Китти, девочка моя… — хрипло произнес он. — Китти… женушка моя…
14
Погода оставалась холодной, бушевал ветер, но молодожены в хижине, подкладывая длинные поленья в огонь камина, веселились и частенько проскальзывали под стеганое одеяло, чтобы насладиться друг другом, но все равно были ненасытны.
Их счастливое уединение от прочего мира подошло к концу в первый день нового года, когда Роман въехал в ворота форта, ведя перед собой с полдюжины изможденных, дрожащих мужчин. Один из них, раненный в пятку, тяжело опирался на тростниковую палку, а у второго была перевязана голова — пуля царапнула его по виску. Они зашли в блокгауз, где робко и смущенно улыбались, принимая из рук чашки с маисовой водкой, и рассказывали Дэниэлу и другим свою историю.
Они жили в форте Мак-Клиланд — последней фактории к северу от реки Кентукки, и индейцы прогнали их после двухдневных изматывающих атак. Многие из них отправились в Хэрродтаун и форты побольше, а эти шестеро выбрали ближайший форт — Бунсборо. Роман встретился с ними в дебрях и привел сюда.
Потом Дэниэл, Роман, Каллен и старый полковник что-то чуть слышно обсуждали, и на лицах их залегли глубокие морщины озабоченности.
— Шоуни шалят. Выходит, зима им не помеха? — спросил Дэниэл Романа.
Тот кивнул: