— Мы… не предполагали невинности.
После ее слов в разговор вмешался третий собеседник:
— Принцесса Киран не скрывала отсутствие опыта с мужчинами. Не скрывала настолько, что воины клана МакВаррас были осведомлены и мне об этом доложили!
Ну после этого я уже не выдержала и глаза открыла. Сначала увидела потолок, причем уже знакомый. Потом попыталась сесть, чтобы увидеть говорящих.
Увидела… и мир поплыл перед глазами…
— Тихо-тихо! Уже очнулась, вот и хорошо. — Ко мне метнулась одна из эйтн, помогла сесть, подставила подушку под спину. — Как ты себя чувствуешь, Киран?
Пока повторно садилась, перед глазами черные точки прыгали. А потому зажмурилась и затем уже медленно открыла глаза. Спальня. Моя. Точнее, выделенная мне в этом притоне сплошного разврата. В кресле у окна сидит эйтна. Какая именно, понятия не имею, и та и другая замотаны так, что не различишь. Вторая осталась стоять рядом со мной, но тоже, видимо, до этого сидела в кресле, а вот перед ними стояла бегемотиха в светло-розовом балахоне. Причем стояла с опущенной головой.
— Пить хочу, — прошептала я, надеясь, что воду принесет Ашара.
Но та эйтна, что сидела в кресле, сама поднялась, прошла к столику и взяла кувшин, который тут с утра стоял, а Ашара мне почему-то из другого наливала, но эту странность я как-то только сейчас отметила. Взяв стакан, эйтна наполнила его до краев красноватой жидкостью и вдруг замерла. А я поймала на себе злобный взгляд бегемотихи…
— Что ЭТО?! — сдержанная черная лекарка сорвалась на крик.
А дальше — лавина мне неизвестных слов. Эйтна, что была рядом, тоже метнулась к стакану, притянула к губам, отхлебнула… И разразилась воплем погромче, чем первая.
И все, конечно, замечательно, но…
— Я все понимаю, но очень хочу пить.
Эйтны перестали ругаться, одна из них вышла, вторая подошла к поникшей бегемотихе.
— Вы будете наказаны, — прошипела она. — Немедленно!
Бегемотиха стала белой, испуганно взглянула на эйтну и даже попыталась возразить, но та прервала ее жестом и прошипела замогильным голосом:
— Двадцать плетей!
Ой…
Единственная хассара развернулась и молча вышла. А мне принесли другой кувшин. Оттуда налили в стакан красной жидкости и поднесли к губам.
— Да я и сама могу стакан подержать, — смущенно сказала я и попыталась сказанное осуществить.
Рука безвольно упала на покрывало. Пришлось пить, пока эйтна придерживала стакан. Жидкость оказалась странная, чуть горьковатая, но, учитывая мое состояние…
— Достаточно. — У меня отняли стакан, когда там оставалось еще больше половины.
— Но… — Обиженно смотрю на мучительницу.
— Спи, — властно приказала та.
После чего, придержав, убрала подушку из-под моей спины и уложила собственно спать. Теплая темная волна накрыла мгновенно. И я практически провалилась в сон, когда услышала крик.
Глаза как-то сами собой открылись. Уставилась в потолок, не веря собственным ушам, и тут снова крик! Сонливость прошла мгновенно. Я снова подскочила на постели.
— Закрой окно, — спокойный тихий голос. — Хассара Эталин не умеет достойно принимать последствия собственных действий.
Очередной душераздирающий вопль!
Я попыталась встать, но удержал властный приказ:
— Лежи!
Осталась лежать. Одна из эйтн молча закрыла окно. Вторая подошла ко мне, остановилась, пристально глядя. И мне вдруг стало очень страшно. А затем последовал вопрос:
— Хассар Нрого был нежен с тобой?
— Э-э-э… — протянула я.
В этот момент раздался очередной вопль, а затем чей-то сдавленный крик. Обе эйтны разом метнулись к окну… вот только ничего человеческого в их движениях не было. Потому что сначала к проему в стене рванули их тени и лишь затем обе женщины, с головы до ног замотанные в темное.
— Ой, мама! — испуганно вскрикнула я.
На мою реакцию они внимания не обратили, всецело поглощенные происходящим во дворе. Затем одна выругалась, вторая прошипела:
— Да что он себе позволяет?!
— Она — Единственная. Он вправе отменить наказание.
— Она покушалась на здоровье дочери хассара! Это преступление.
— Мы должны вмешаться!
И обе черномотанки развернулись и величественно, но при этом крайне быстро покинули помещение моей спальни. А я осталась полулежать на постели, пытаясь понять произошедшее!
Да, пытаясь уже хоть что-то понять!
Вдруг приоткрылась дверь. В комнату вошла Ашара, демонстративно прижав палец к губам. Ее намек был непонятен ровно две секунды, потом дверь открылась шире и появилось девять служанок вместе с той, у которой черный пояс поверх балахонов. И вся эта армия направилась к одной маленькой и больной мне!
— Эй, а что вы делаете? — Я испуганно смотрела на их приближение.
— Вас просто вымоют, — заверила Ашара.
Я решила поверить.
* * *
Мыли меня быстро и бережно, но на столике, не опуская в ванну полностью. Вода была теплая и какая-то беловатая, но особо разглядеть не получалось — сил совершенно не было. Дикая слабость и ломота во всем теле, как после гриппа. А еще болело горло и было трудно глотать, но это, скорее, я его сорвала, пока кричала.
Потом вытерли насухо, очень осторожно… а еще в ванной было освещение плохое, потому как мне почему-то казалось, что у меня все тело мертвенно синюшное, а вода после моего омывания приобрела розовый оттенок. Зато потом, когда меня таки принесли в спальню и уложили, я поняла жуткое — я реально белая и обескровленная! Дикая слабость тому подтверждение.
Как я дотерпела до момента, когда уйдут служанки, ума не приложу. Но, едва рядом со мной осталась Ашара, под предлогом того, что нужно накормить, я сорвалась:
— Что происходит? — И ловко отвернулась от ложечки с какой-то бурой бурдой.
Но старуха не ответила. Сидела молча и словно прислушивалась. А потом едва заметно указала на свой передник, а точнее, на карман. Превозмогая слабость, я полезла в чужой карман! И вот до чего я уже докатилась — с первыми встречными сплю, по чужим карманам шастаю, что дальше будет?
Обнаружила сейр, включила, увидела встревоженное мамино лицо, услышала приглушенное:
— Я тебя сама убью! — и уже тише: — Наушник. Один.
Молча вытащила из сейра динамик, вставила в ухо и услышала:
— Сейр спрячь. Ничего не говори сейчас. И вообще — поесть бы тебе.
Молча лезу в чужой карман повторно, засовываю сейр, затем послушно открываю рот и позволяю себя кормить. А мама начала говорить:
— Так, Пантеренок, слушай меня внимательно. Первое, только отвечай иносказательно, — он понял, кто ты?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});