– Любое золото любому человеку всегда может пригодиться, – совсем как умудренный жизнью старец, произнес молодой император. – Значит, слухи о золотом утесе вранье? Жаль! Бьярн, многие меня считают жадным и неблагодарным… А вот сейчас я отблагодарю тебя за твой подарок! Это тоже чистое золото. А выделка гляди какая! – И Карл Пятый, сняв с себя золотую цепь, повесил ее на шею Северянину. – Это помимо того, что все твои просьбы будут выполнены! Но и от тебя я жду помощи. Твои друзья нормандцы помогут мне в моих делах с Длинноносым, а бретонцы – с англичанами. Да я и без того считаю тебя своим другом… Мне как-то спокойнее было бы за твоей широкой спиной!
– Да, все забывают, что ты еще совсем мальчишка… И нужно ли было взваливать на тебя тяжелую императорскую корону? – Северянин сейчас говорил от всей души.
– Нужно! – набычившись, ответил Карл Пятый.
Прощаясь с Бьярном, он ласково сказал:
– Надеюсь, что мы с тобой еще не раз повидаемся.
Бьярн был уже у двери, когда император снова окликнул его.
– Ну?! – проворчал Северянин.
– Насколько мне известно, вы уже давно находитесь в море. – Голос Карла Пятого звучал донельзя мягко.
– Ты о чем? – спросил Северянин.
– Это просто поразительно, но я высчитал, что почти на каждую неделю приходится какая-нибудь резня в каком-нибудь государстве… Кровавая резня! – сказал император.
– По морю слухи распространяются с такой же быстротой, как и по суше, – сказал Северянин. – И о Медина дель Кампо мы узнали на море, – добавил он сердито.
– Эх, не было в ту пору тебя рядом со мной! – вздохнул император. – Тогда, возможно, все повернулось бы иначе… Хорошо, что я в то время отсутствовал! – вздохнул император.
«А для этого ты и отсутствовал, – подумал Северянин. – Хотя самых знатных и уважаемых людей Испании казнили уже при тебе!»
– Так я могу рассчитывать на тебя, Бьярн? – еще раз, прощаясь, спросил император.
– Мне думается, что ты мне нужен гораздо больше, чем я тебе, – заметил Северянин. – И, надеюсь, мы друг друга не обманем! – Бьярнарссон испытующе глянул в лицо Карлу.
В ближайший же воскресный день команду «Геновевы» решено было отпустить на берег.
– Можно, – милостиво согласился боцман, – но только не всех сразу! По стольку человек, сколько может поместиться в лодке.
На «Геновеве» лодок было достаточно, для того чтобы в них разместились две команды любого корабля. Но и пилот и маэстре решили, что боцман прав. Во-первых, «Геновеву» не следует оставлять без экипажа. Во-вторых, с молодыми матросами обязательно должны отправиться такие надежные люди, как Датчанин, Федерико или сам боцман. Но тот посещение Палоса отложил на более подходящее время.
– Только хорошенько присматривайте за Педро Маленьким, – дал он наставление отъезжающим. – Смотрите, как бы он в городе не напился. Я обшарил его карманы, денег с ним нет, но друзья у пьяницы всегда найдутся!
Быть провожатым первой партии матросов взялся Рыжий. Уроженец Севильи, он побывал во многих портовых городах. А в Палосе – как раз в ту пору, когда, изгнавши евреев в 1492 году, испанские владыки принялись за «вероотступников» морисков,[11] вероотступниками мориски не были.
Весело хохоча, Рыжий рассказывал, как богатых и ученых морисков сгоняли с их насиженных мест.
Педро Маленький, сердито сплюнув, сказал:
– В Палосе жила когда-то моя старшая сестра с мужем, оружейником… Вот они могли свободно занять пустующие покои изгнанного еврея-марана… Сестра, может, и решилась бы, но муж ее – ни в какую! Отказался наотрез! Оба они переселились в Севилью…
Матросы, отстояв воскресную обедню в храме святого Георгия, уже под вечер отправились навестить Франческо Руппи в венте.
Федерико предупредил:
– Никаких вопросов Руппи задавать не следует. Он еще не оправился после того, что случилось с ним в харчевне.
А что именно случилось, со всеми подробностями рассказал Рыжий.
Да Рыжий, как выразился Датчанин, даже из камня какую-нибудь сплетню выжмет.
Возвратившись на корабль, матросы на баке еще долго обсуждали и внешность и поведение Руппи.
– Красивый человек, что и говорить! Подходящая пара для сеньориты! – произнес Рыжий. Но так как Федерико его тут же оборвал, он начал с другого конца: – Красивый-то красивый, но уж больно загордился. Лишнего слова не скажет! И с чего бы это?
– Ты бы много лишних слов наговорил, – заметил Педро Большой. – Да пойми ты: ведь на человеке просто лица не было!
– Нет, загордился! – стоял на своем Рыжий. – И с чего бы это, говорю! Да и я, если бы меня так нарядили, не хуже его стал бы! Фистулу свою пластырем заклеил бы…
– Рот тебе надо бы заклеить пластырем! – отозвался Датчанин.
…На время стоянки «Геновевы» при посредничестве гентца, хозяина харчевни, на корабле один за другим стали появляться сначала два пестрых телка, потом – барашек, потом – подсвинок, с неряшливостью которого боцман боролся с большой строгостью, и птица – гуси и утки.
Все эти покупки можно было производить не спеша, так как сеньору капитану предстояла еще поездка в соседние с Палосом – Могер и Уэльву, где, возможно, еще проживают люди, знавшие Кристобаля Колона и даже ходившие с ним в плавание… А может, капитану посчастливится повидать и Винсенте Яньеса Пинсона или его родичей…
Затем капитан предполагал отправиться в Валенсию, где в настоящее время находился фискал севильского Совета по делам Индий, и очень подробно расспросить этого чиновника о тяжбе наследника адмирала с короной. Разрешение на такое свидание капитану было дано императором.
Капитану не терпелось сверить показания друзей и родственников Пинсонов и Ниньо с имеющимися у фискала сведениями. Показания родственников были полны наветов на адмирала. Имеющиеся у королевского фискала сведения были, очевидно, тоже далеки от истины. Вот капитану и хотелось сверить те и другие. Показания врагов адмирала могли подтвердить правоту капитана как географа и картографа. Ян из Стобницы хотел знать всю правду!
Как ни уговаривал он Франческо отправиться вместе с ним, тот отмалчивался. В конце концов признался, что чувствует себя не очень хорошо, но через несколько дней, если разрешит сеньор капитан, он должен поехать в Севилью, выяснить кое-какие интересующие его покровителей из Сен-Дье обстоятельства и ознакомиться с библиотекой Эрнандо Колона… Это ведь была одна из причин, заставивших его стремиться в Испанию.
Однако, притронувшись к горячему лбу Франческо, капитан понял, что тот просто болен. И если он думает отправляться в Севилью, ему следует прежде всего всерьез заняться своим здоровьем.