— В моде! — вскричал Делакорт, разводя руками. — Как и те проклятые мрачные жилеты, которые вы заставляете меня носить!
Кембл любовно погладил зеленого человечка по блестящей макушке.
— Редкая вещь, — заявил он. — Если повесить ее над дверью, она будет отгонять злых духов.
— О да, разумеется. — Делакорт попробовал кофе. — Даже в пьяном угаре я близко не подойду к этой штуковине!
— Послушайте, как вам только не совестно! — С крайне оскорбленным видом Кембл прижал к груди фарфорового мальчика. — Ради вас я мотался с утра пораньше по туману в Сент-Джайлс! Вы хоть представляете, как это опасно? Я рисковал жизнью и здоровьем только ради того, что вам хочется произвести впечатление и забраться в постель к какой-то женщине! И даже не пытайтесь это отрицать! А теперь вы разыгрываете из себя знатока и ценителя искусств. Как будто вы способны отличить Мин от Мейсена!
— Проклятие! — перебил его Делакорт, с громким стуком ставя чашку с кофе на стол. — Упакуйте все это в коробку и велите подать карету.
Глава 10
В которой леди Уолрафен получает в дар троянского коня
Слуги леди Уолрафен хорошо знали свою госпожу, поэтому расценили ее беспокойство и односложные фразы как признак душевного волнения. Обычно в леди Уолрафен не было ничего загадочного. Она говорила то, что думала, думала то, что говорила, и, как правило, вела себя немного беспечно.
Однако сегодня в ее поведении не было ни тени беспечности. Большую часть дня она мерила шагами гостиную, до хруста ломая пальцы и что-то бормоча себе под нос. В конце концов, она распорядилась, чтобы ее горничная и карета были готовы к отъезду в течение часа.
Поэтому, когда лорд Делакорт постучал в дверь дома под номером три на Парк-Кресент, Шоу встретил его с некоторой растерянностью. Все еще простуженный дворецкий уставился за его плечо, на украшенный лентами деревянный ящик, который два лакея отвязывали от экипажа Дэвида.
— Может быть, сэр, я сначала посмотрю, дома ли она? — вежливо предложил Шоу.
— Будьте так любезны, — отозвался Дэвид. — Но если леди Уолрафен нет, передайте, что это для нее.
В глубине души он надеялся, что Сесилии дома не окажется, — он до сих пор не придумал, что же ей сказать. Наверное, разумнее всего оставить подарок на ступеньках крыльца и уехать.
Но Сесилия была дома и приняла его, хоть и немного сдержанно. Или неуверенно? Делакорт не мог определить: он не привык иметь дело с женщинами, которых можно было назвать сдержанными и неуверенными. Слуги поставили ящик на пол перед диваном и удалились, плотно закрыв за собой дверь.
— Это подарок, — пробормотал Дэвид, смущенно кивнув на ящик. — Я хочу извиниться.
Тонкие брови Сесилии поползли кверху.
— Извиниться? — удивленно спросила она. — Я не знала, что в подобной ситуации принято извиняться.
Глядя на него, она слабо усмехнулась. Делакорт заставил себя улыбнуться в ответ. Сегодня Сесилия казалась еще краше, чем позавчера. На ней было открытое платье из плотного голубого шелка — глубокое декольте, корсаж, скроенный по последней моде, подчеркивал манящую округлость бедер.
Опустив руку на спинку кресла, Сесилия перевела взгляд на ящик. Дома она не носила перчаток, и белая кружевная оборка манжеты упала на кисть. Делакорт представил себе, как было бы приятно растянуться на ее кровати и наблюдать, как эти тонкие изящные пальцы ласкают его…
— Дэвид. — Она смотрела на него с нескрываемым любопытством. — За что ты хочешь передо мной извиниться?
Дэвид почувствовал, как лицо его запылало. О Боже, он никогда в жизни не краснел!
Смущенно шагнув ей навстречу, он неловко взмахнул рукой.
— Надеюсь, этот подарок возместит тебе разбитую мной танцовщицу, — объяснил он и, понизив голос до хриплого шепота, продолжил: — Послушай, Сесилия… я не представляю, что на меня нашло вчера.
Она прищурилась.
— Ты жалеешь о том, что случилось? Он горько усмехнулся.
— Я жалею лишь, милая, что не смог сдержать раздражение. По правде сказать, со мной такого раньше не бывало.
Взгляд Сесилии скользнул по его лицу и остановился на губах.
— Признаюсь, я, и сама была очень удивлена.
Услышав это, Дэвиду захотелось обнять ее, но он не мог на это решиться, не находя слов для дальнейшего разговора и сомневаясь, что она захочет его слушать.
Подняв руку, Дэвид нежно провел тыльной стороной ладони по щеке Сесилии.
— Мне кажется, Сесилия, нам с тобой надо многое обсудить. Вчерашняя ночь… была сказочной.
Как будто прочитав его мысли, Сесилия обхватила его руками за талию.
— Похоже, мы сумели преодолеть неприязнь друг к другу.
— Милая моя, — ласково сказал он, — никакой неприязни я к тебе не испытываю.
— А что ты испытываешь ко мне, Дэвид? — тихо спросила она, прильнув щекой к лацкану его сюртука. — Я хочу, чтобы ты был со мной откровенным.
Дэвид молчал. Ему казалось, что он стоит на скользкой ледяной горе, а внизу зияет бездонная пропасть.
— Я тебя уважаю, — наконец отозвался он, — и боюсь сказать или сделать что-то не то.
— Уважаешь? — Сесилия, прикрыв глаза, подалась назад. — Это вселяет надежду.
Внезапно Дэвид больно схватил ее за плечи.
— Скажи мне, Сесилия, — хрипло произнес он, — что ты хочешь от меня? Я сделаю все, что пожелаешь.
Сесилия поняла: он пытается выяснить, будет ли она настаивать на женитьбе. Она не сделала этого вчера и не собирается делать сейчас. Дэвид не должен чувствовать себя обязанным, ведь она отдалась ему по доброй воле. Даже если он предложит ей выйти за него замуж, следует еще подумать над этим предложением.
Да, она его любит, но в их отношениях нет самого главного — душевной близости.
— Ты заблуждаешься. Мне ничего от тебя не нужно. Дэвид отпустил ее. Пальцы его чуть заметно дрожали.
— Прости меня, — сказал он, нагнув голову и коснувшись лбом ее лба. — Я не так выразился. Я хотел сказать…
Его неизменное нахальство явно его покинуло.
— Черт возьми, Сесилия, у меня все мысли перепутались! Но ты сегодня великолепна! Может, все-таки посмотришь, что я тебе подарил?
Несмотря на досаду, Сесилия нашла в себе силы усмехнуться. Ладно, пусть молчит и дарит подарки. Ради любви к нему она согласна потерпеть. Пока.
— Хорошо, если только это не дрессированная обезьянка с колокольчиками на шее!
— Дрессированная обезьянка? — переспросил Дэвид. — Какой болван станет дарить женщине такие нелепые подарки? Послушай, неужели тебе не хочется заглянуть в этот ящик?
Опасаясь, что она откажется, Дэвид внимательно следил за ее лицом. Ему было легче засыпать ее подарками, чем подыскать нужные слова. Раньше, с другими женщинами, он никогда не испытывал подобных затруднений. Господи, он боялся ее потерять!