Читать интересную книгу Собрание сочинений в пяти томах Том 3 - О. Генри

— Нарисуйте на меня, нарисуйте, — вдруг попросил генерал.

— Чего это он хочет? — удивился Денвер, заморгав глазами. — Татуировку что ли, ему сделать?

— Глупец! Он хочет, чтобы ты нарисовал ему цифру той суммы, которая понадобится там для выборов. А это будет для него поболезненней татуировки, будет, скорее, смахивать на вскрытие…

Мы с Денвером на пароходе добрались до Панамы, потом через канал проехали по перешейку, после чего повернули вниз, к городу Эспириту, расположенному на побережье родной страны генерала.

Этот город вызвал бы брюзгливое ворчание и у Д. Говарда Пейна. Я расскажу вам, как сделать нечто подобное. Нужно взять как можно больше филиппинских хибар, две сотни печей для обжига кирпича и все это разместить в виде квадратов на кладбище. Вывезите на тележках все сохранившиеся растения в теплицах Астора и Вандербильта и утыкайте ими землю повсюду, где есть свободное место. Выведите всех пациентов нью-йоркской больницы «Бельвю», всех участников съезда брадобреев и учащихся школы Таскджи на улицы, догоните температуру на градуснике до ста двадцати по Фаренгейту. Поместите гряду Скалистых гор позади, все это обильно полейте дождями, сымитируйте весь бизнес на Рокэвей-бич в середине января, и вы получите точный портрет города Эспириту.

На акклиматизацию у нас с Денвером ушла неделя. Денвер рассылал по адресам письма генерала и сообщал остальной банде о том, что происходило в офисе капитана. Свою штаб-квартиру мы разместили в одном ветхом домишке на боковой улочке, там, где трава вымахала по пояс. До выборов оставалось четыре недели. Но никакого ажиотажа вокруг не наблюдалось. Местным кандидатом в президенты был человек по имени Роадрикиз. Эспириту был такой же столицей страны, как и Кливленд, штат Огайо, столицей Соединенных Штатов, но это был важный политический центр, где готовились революции и обделывались все дела.

В конце недели Денвер сказал, что избирательная машина заработала.

— Салли, — выдал он, — мы здесь одержим легкую победу. Но так как генерал Ромпиро совсем не местный дон Жуан, то толпа на него не реагирует. Здесь царит полная апатия, такую проявляет провинциальный делегат при проповеди капеллана. Так что нам нужно добавить огня в вяло текущую избирательную кампанию, и мы всех удивим, когда избиратели придут к урнам.

— Ну и как это ты собираешься делать? — спросил его я.

— Как-как? Как обычно! — заверил меня удивленный Денвер. — Мы перетаскиваем всех ораторов на свою сторону, и они каждый вечер произносят пламенные речи на родном наречии, а мы под тенью пальм устраиваем шумные парады, раздаем бесплатную выпивку, скупаем, само собой, все духовые оркестры, ну а поцелуями детишек придется заняться тебе, Салли, их тут, должен сказать, хоть пруд пруди.

— Ну а еще что? — поинтересовался я.

— Как что! — переспросил Денвер. — Мы привлечем всех местных целителей, пообещав им пару глотков виски, будем раздавать наряды на уголь, бесплатные заказы в бакалейных лавках, организуем пару пикников под банановыми деревьями, танцы в пожарной команде, ну и все такое прочее… Но, прежде всего, Салли, я намерен устроить грандиозный пикник на морском берегу, такой, которого еще никогда не было к югу от тропика Козерога. Я все обмозговал с самого начала. Мы набьем животы всех жителей города и туземцев из джунглей моллюсками с нескольких километров пляжа. Это — первое в моей программе. Может, пойдешь и сейчас же приступишь к организации этого великого события, а? А я тем временем взгляну на подсчеты генерала в отношении голосов, которые он намерен получить в прибрежных районах.

В Мексике я немного выучил испанский и отправился, как сказал мне Денвер, но минут через пятнадцать я вернулся в штаб-квартиру.

— Может, в этой стране и есть съедобный морской моллюск, но его здесь никто не видел, — сказал я.

— Это что еще за новость! — воскликнул Денвер, широко открыв от удивления рот и вытаращив на меня глаза. — Как это так — нет моллюсков? Где вы видели в мире страну, в которой нет съедобных моллюсков? Что это за выборы, да и как их проводить, если не устроить пикника на морском берегу с печеными моллюсками? Хотелось бы мне знать, Салли, ты уверен, что их нет?

— Их нет даже в банках, — ответил я.

— Тогда, ради бога, скорее отправляйся туда и выясни, что же здесь ест народ? Надо же набить их желудки какой-то жратвой.

Я снова вышел. Через час я вернулся.

— Вот что они едят, — сказал я и начал перечислять: — Черепах, маниоку, козлятину, курицу с рисом, авокадо, юкку печеные яйца. Если они жрут все это, то не так просто будет заполучить их голоса.

Через несколько дней в Эспириту стали прибывать менеджеры по проведению избирательной кампании из других городов. Наша штаб-квартира превратилась в гудящий улей. У нас был свой переводчик, вода со льдом, выпивка, сигары, а Денвер так часто обращался к золотым кругляшкам генерала, что их запас истощился до такой степени, что на него теперь можно было бы купить всего один голос в штате Огайо. Тогда Денвер отбил телеграмму генералу Ромпиро с требованием немедленно выслать десять тысяч и вскоре их получил.

В Эспириту было несколько американцев, но все они занимались бизнесом или принимали участие в каких-то проектах и поэтому в политику не вмешивались, что было весьма благоразумно с их стороны. Но они устраивали для нас с Денвером приятное времяпрепровождение и всегда заботились о том, чтобы у нас была приличная еда и отличная выпивка. Среди них был один по имени Хикс, который обычно приходил к нам и слонялся без дела в штаб-квартире. Росту в нем было шесть футов и четыре дюйма, а весил он сто тридцать пять фунтов. Он любил какао, но местная лихорадка и плохой климат выжали из него все соки. Говорят, он не улыбался вот уже восемь лет. Лицо у него было вытянутое, не менее трех футов в длину, но всегда было абсолютно неподвижным, за исключением того момента, когда он открывал рот, чтобы проглотить таблетку хинина. Хикс любил сидеть в нашей штаб-квартире, бить блох и выражать свой сарказм.

— Меня политика не очень интересует, — однажды сказал он, — но мне очень хочется, чтобы вы сказали мне, что вы тут пытаетесь сделать, Гэлловей?

— Мы поддерживаем кандидатуру генерала Ромпиро, — ответил Денвер. — Мы намерены посадить его в президентское кресло.

— Ну, — продолжал Хикс, — я на вашем месте не очень бы с этим торопился. У вас еще уйма времени, знаете ли.

— Не меньше, чем требуется, — отрезал Денвер.

Денвер продолжал в том же духе и делал все, чтобы дело шло гладко. Он исподтишка раздавал деньги своим помощникам, и те гурьбой постоянно ходили за ним. Каждому жителю города предлагалась дармовая выпивка, духовые оркестры играли каждый вечер, организовывались фейерверки, а куча целителей бродила по улицам города, скупая голоса день и ночь во имя провозглашения новой политики в Эспириту, и всем это очень нравилось.

Наконец, приблизился день выборов — 4 ноября. Накануне вечером, когда мы с Денвером раскуривали свои трубочки, сидя в нашей штаб-квартире, туда явился Хикс и, расслабившись, сел с печальным видом на стул. Денвер был весел, в радостном, приподнятом настроении.

— Ромпиро выиграет без особого труда, — сказал он. — Мы победим с перевесом в десять тысяч. Все предусмотрено, остается лишь кричать здравицы. Завтра все и состоится.

— А что состоится завтра? — спросил Хикс.

— Как что, президентские выборы, разумеется, — ответил Денвер.

— Послушайте, — сказал Хикс с лукавым видом, — разве никто из этих парней вам не сказал, что выборы прошли за неделю до вашего приезда? Конгресс своим решением перенес дату на двадцать седьмое июля. Роадриказ был избран большинством в семнадцать тысяч голосов. А я-то думал, что вы ведете пропаганду за избрание Ромпиро на следующий срок, то есть через два года. Просто страшно удивлялся, для чего поднимать всю возню так рано, можно сказать, заблаговременно!

Трубка выпала у меня из рук. Денвер откусил черенок своей. Оба мы молчали.

И вдруг я услыхал звук, словно кто-то отодрал дранку с крыши сарая. Это засмеялся Хикс, засмеялся впервые за последние восемь лет.

Салли Магон молчал, когда официант наливал ему в чашку черный кофе.

— Да, ваш друг на самом деле был удивительным менеджером.

— Не торопитесь, — сказал Салли, — я еще не сказал вам, что из этого всего вышло. Все еще впереди. Когда мы вернулись в Нью-Йорк, генерал Ромпиро ожидал нас на пристани. Он не стоял на месте, а постоянно пританцовывал, словно медведь светло-коричневой масти, и с нетерпением ожидал желанной вести, потому что Денвер только сообщил ему о нашем приезде и ничего больше.

— Ну, меня избрали? — завопил он. — Меня избрали, друг мой? Потребовала ли моя страна избрать меня президентом? На днях я отправил вам свой последний доллар. Теперь просто необходимо, чтобы меня избрали, чтобы я стал президентом. У меня больше нет денег. Так меня избрали, сеньор Гэлловей?