– Сколько же мне придется ждать? Мне непременно нужно уехать еще до Рождества.
– Это смотря по тому, о каком Рождестве у вас речь, – ответил он. – Я полагаю, что вы из Венеции, или, может быть, из Генуи. На западе вы празднуете Рождество Господа нашего, и мы тоже празднуем. Но этот город празднует и другое, особенное Рождество, Рождество Богородицы, нашей покровительницы. А ее Рождество – в сентябре.
Я чуть ли не ахнул, чем, похоже, удивил торговца шелком.
Значит, зря я сомневался в осведомленности Пселла о дворцовых секретах. Поспешая прочь от Дома Огней, я озабоченно подсчитывал, сколько у меня осталось времени на подготовку побега Харальда из Константинополя. Коль скоро сведения Пселла о двух галерах точны, стало быть, на все про все осталось три месяца.
Пять монет у меня ушло на взятку чиновнику дромоса, чтобы он своевременно снабжал меня сведениями и подробностями об отправлении шелка. А Пселл, видимо, был весьма вхож в дела царского шелкового завода, ибо одиннадцатого июня Зоэ и вправду вновь вышла замуж – за патрикия по имени Константин, каковой на следующий же день был объявлен новым басилевсом, – а спустя почти три месяца тот же чиновник-мздоимец из дромоса сообщил, что три десятка штук шелка персикового цвета готовы к отправке в качестве дара калифу Египта. Шелк доставит туда императорский посланник вместе с торжественным извещением о коронации нового басилевса.
– Насколько мне известно, – сказал я Харальду, – в Нейрон пришел приказ погрузить на два корабля шелк и другие дары. Корабли ждут императорского посланника. Он же взойдет на борт, как только канцелярия подготовит посольские грамоты о коронации нового басилевса.
– Ты предлагаешь захватить эти суда?
– Да, господин. Они годятся для твоих целей. Усиако быстроходны и хорошо управляемы, они смогут перевезти тебя и твоих людей через Понтийское море.
– И как же ты предполагаешь захватить корабли? Арсенал охраняется весьма наделено.
– Господин, помнишь ли, как ты ходил в Святую Землю сопровождающим зодчего Тирдата?
– Разумеется.
– Я предлагаю тебе и твоим людям представиться в воротах Нейрона сопровождающими этого нового посланника.
Я увидел, что Харальду тут же понравилась мысль о такой уловке.
– А почему ты полагаешь, что начальство причалов можно этим обмануть?
– Поручи это мне, господин. Я прошу лишь об одном – чтобы ты и твои люди вели себя, как положено парадному караулу, и чтобы вы были готовы захватить оба дромона в подходящий момент.
– За это можешь не беспокоиться.
Никогда еще я не подделывал государственных грамот, но у меня сохранилась грамота, полученная мною, когда мы сопровождали Тирдата, и я воспользовался ею как образцом. Спасибо ирландским монахам, научившим меня в юности владеть пером, думал я, выводя на пергаменте словеса, извещающие о том, что Харальд и его люди назначены сопровождать посланника, везущего дары египетскому калифу. А пергамент я купил все у того же чиновника дромоса. Две номизмы я дал ему сверху за чернила нужного цвета – черные для текста, красные для обращения к Святой Троице, помещаемые в начале всякой государственной грамоты. Начальничью подпись я скопировал со своего указа, а печать с ее серой шелковой лентой просто срезал и приладил на новое место. Наконец я осторожно сложил подложное свидетельство точно так же, как была сложена моя грамота, ибо слышал, что это служит тайным знаком подлинности послания.
Накануне праздника Рождества Богородицы Харальд, его боевая дружина и я прибыли к главным воротам Нейрона и потребовали разрешения сложить свое снаряжение на борт двух дромонов. На наше счастье, архонт, начальник причалов, отсутствовал, готовясь к празднику, а его заместитель был слишком взволнован, чтобы поинтересоваться, с какой стати посланнику потребовалось столь многочисленное сопровождение. Чиновник едва взглянул на поддельный указ, после чего поручил нас своему подчиненному, чтобы тот посадил нас на дромоны. Мы шли мимо корабельных плотников, такелажников и маляров, поглядывавших на нас с любопытством и удивлением, откуда столько иноземцев взялось внутри арсенала. И вот мы подошли к короткому деревянному причалу, где стояли два усиако. Как я и надеялся, корабельщиков отпустили готовиться к празднику, и они оставили свои суда без присмотра. На борту никого не было.
– Весла и паруса на месте, слава богам, – пробормотал Халльдор, окидывая взглядом корабли, и только тут я сообразил, что в своем раже подделывателя государственных указов совсем не учел, что дромоны могут оказаться не полностью готовы к выходу в море.
– Мы сложим снаряжение на борту и сами останемся на ночь, – сказал я заместителю архонта.
Тот удивился.
– Вы не пойдете завтра к праздничной службе?
– Нет, – ответил я. – Эти люди – неверующие. И к тому же, секретарь дромоса сообщил мне, что сам посланник может прибыть завтра вечером, и мы отплывем без промедления.
– Но корабельщиков отпустили на берег, – возразил помощник.
– А коль скоро обнаружится, что они пренебрегли своими обязанностями, они будут наказаны, – добавил я.
Помощник понял намек.
– Очень хорошо. Я распоряжусь, чтобы завтра утром на борт доставили дополнительную питьевую воду и припасы. Но не ручаюсь, что в праздничный день удастся доставить все необходимое. Меня не поставили в известность, что при посланнике будет столь многочисленный отряд.
– Сделайте, что можете, – успокоил я его. – У нас с собой достаточно провизии, на несколько дней хватит.
К вечеру работа на причалах пошла на убыль. Стук молотков и пил и крики рабочих стихли, корабельные плотники тоже пораньше ушли домой готовиться к празднику. Вскоре здесь остались лишь пожарные караульщики, надзирающие за легко воспламеняющимися складами, да с дюжину ночных стражников, охраняющих корабельные спуски и причалы.
Люди Харальда на двух кораблях сделали вид, что укладываются спать, но многие были слишком взволнованы, чтобы уснуть, и меня беспокоило, как бы это не вызвало подозрения у ночных сторожей. Обход они совершали без времени, и никак нельзя было угадать, когда они появятся, и тогда я сказал их молодому начальнику, что мы поставим собственных часовых, так у нас заведено, и убедил его, что его людям не следует приближаться к нашему причалу.
Теперь все зависело от наших следующих действий.
При первых проблесках света Харальд спокойно приказал отчалить. Не отставая от нас, от причала отошел второй усиако. Как можно тише мы оттолкнулись берега и на веслах направились к выходу из Золотого Рога. Мелкие волны плескались о тонкую обшивку легких дромонов. Свежий ветерок с севера гнал волны там, в проливе, но не здесь, в закрытой большой гавани.