Рейф потягивал бренди, надеясь растворить в вине неприятные воспоминания о размозженной пулей переносице Лемерсье. Не в силах отогнать наваждение, он думал о том, что только что убил человека. Смог бы он застрелить француза при менее драматических обстоятельствах? Действовал по наитию, не раздумывая, инстинктивно. Жестокие, однако, у него инстинкты! По крайней мере они таковы, когда дело касается Марго. Если бы у него была пушка, он превратил бы в кровавое месиво всю толпу, только бы спасти ее.
Рейф потер виски. Убийство было вызвано обстоятельствами. Окажись он вновь на той площади, выстрелил бы, не задумываясь. И в то же время лишить жизни другое человеческое существо — акт слишком серьезный, чтобы не думать о нем. Надо как-то расспросить Майкла Кеньона, прошедшего войну, привыкает ли человек убивать.
Лучше не спрашивать, если не хочешь знать ответ.
Рейф уже клевал носом, когда с постели донесся слабый стон. Мегги беспокойно задвигалась, дыхание ее сбилось, лицо конвульсивно сжалось в гримасу страха. Вдруг она закричала. Как тогда, на площади.
Мгновенно проснувшись, Рейф пересел на кровать.
— Мегги, все хорошо, — стал успокаивать он женщину, — ты в безопасности.
Она открыла глаза, но взгляд ее оставался бессмысленным. Мегги не понимала, где она, что с ней. Губы ее скривились в безмолвном крике…
— Мегги, проснись, — тряс ее за плечи Рейф. — Тебе нечего бояться.
Мегги медленно перевела на него взгляд.
— Рейф? — неуверенно спросила она, присаживаясь.
— Да, дорогая. Не волнуйся, с тобой все в порядке.
Он говорил нежно и тихо, но слова его перенесли ее на площадь дю Каррусель, вызвав к жизни страшные воспоминания. Мегги заплакала, свернувшись калачиком, судорожно и горько всхлипывая.
Рейф обнял ее, и Мегги прижалась к нему всем телом, словно в нем одном было ее спасение. Рейф был растроган и немного смущен. Ему казалось, что графиня куда менее чувствительна.
Но сейчас с ним была не графиня, с ним была Марго, ранимая и несчастная. Он гладил ее вздрагивающие плечи, бормоча на ухо слова утешения. Когда слезы ее иссякли, Рейф сказал:
— Лемерсье был тем, кто пустил по твоему следу толпу. Ты его видела?
Мегги кивнула, избегая смотреть ему в глаза.
— Может быть, это тебя успокоит: знай, что справедливость восторжествовала.
Мегги встрепенулась и подняла глаза.
— Ты его?..
— Твоим пистолетом, — подтвердил догадку Рейф. — Отмщение в духе бульварных романов.
Очень сжато Рейф описал происшедшее и то, как им удалось выбраться из передряги.
На мгновение на лице Мегги появилось удовлетворенное выражение, но очень скоро оно растаяло.
— Они стоят у меня перед глазами, — прошептала она. — Их лица, руки, тянущиеся ко мне… Как бы я ни старалась, нет мне спасения. И тогда, и тогда…
Мегги вновь спрятала лицо у него на груди. Поглаживая ее волосы, Рейф с нажимом произнес:
— Мегги, все кончено, ты спасена. Я не допущу, чтобы с тобой случилось подобное впредь.
Мегги подняла голову и посмотрела на него глазами, казавшимися черными из-за непомерно расширенных зрачков. Дрожащим голосом она вымолвила:
— Рейф, я хочу тебя.
Глава 15
За сегодняшний день произошло очень много всяких событий — пугающих, странных, волнующих, но то, что сказала сейчас Мегги, казалось Рейфу чем-то из ряда вон выходящим.
— Мегги, ты понимаешь, что говоришь? На ресницах ее блестели слезы, но взгляд был вполне осмысленным.
— Да, знаю. Понимаю, что это несправедливо по отношению к тебе, но я хочу, я должна забыть.
Голос ее сорвался. Вздрогнув, Мегги закрыла глаза, стараясь набраться сил, но, открыв их, повторила просьбу:
— Рейф, если я хоть немного дорога тебе… И все же он не верил своим ушам. Еще недавно ему казалось, что он может даже изнасиловать ее, но в данный момент Рейф отчетливо понимал, что не хочет брать Мегги сейчас, когда та испугана и изранена. Он мечтал, чтобы она отдалась ему с той же страстью, которую сам испытывал к ней, а не тогда, когда она видит в нем лишь способ избавиться от навязчивых воспоминаний.
Мегги легонько провела кончиками пальцев по щеке Рейфа.
— Прошу тебя…
Смотреть, как она унижается, не было сил. Целуя ее ладонь, Рейф прошептал:
— Мегги, Боже мой, сколько мне пришлось ждать…
Сейчас Рейф не лгал, желание, сводившее его с ума столько ночей и дней, вспыхнуло с новой силой. Больше всего на свете он хотел войти в нее со всей яростью долго сдерживаемого желания, но сейчас не время для безумной дикой страсти: если он хочет помочь ей, то должен быть мудрее и спокойнее…
Обняв подругу за плечи, Рейф подарил ей долгий нежный поцелуй. Мегги задрожала. Рейф замер.
— Что это: желание или страх?
— Всего понемногу, — ответила Мегги, встречаясь с ним взглядом.
Как странно, но только накануне вечером Рейф считал себя способным овладеть ею силой. Одна мысль о том, что он внушает Марго страх, ранила сильнее, чем раскаленный прут палача.
Рейф беспомощно смотрел на нее, не зная, что сказать или сделать, чтобы успокоить женщину. Мегги подняла руку, нервным жестом откинув со спины волосы. Рукав ночной сорочки приподнялся, обнажив багровый рубец на предплечье.
Увидев лилово-синий кровоподтек, Рейф прошептал:
— Может, не надо, Мегги? Я не хочу делать то, о чем ты можешь пожалеть позже.
Глядя на следы насилия, оставленные негодяями на ее теле, Рейф чувствовал, как в нем закипает ярость.
— Я не буду ни о чем жалеть, — сказала Мегги, прикладывая его руку к своей груди. — От всего сердца клянусь, мне надо вспомнить, что… что не все мужчины — скоты.
— Принимая во внимание, что перед тобой самодовольный тщеславный бабник, — едко, более едко, чем ему бы того хотелось, сказал Рейф, — не ошиблась ли ты в выборе мужчины, который должен отстоять доброе имя худшей половины человечества?
— Прости, — сказала Мегги, заливаясь румянцем, — я… я не хотела тебя обидеть.
— Хотела, не отпирайся, и поделом мне. Я действительно самодовольный и весьма тщеславный тип. — Рейф сделал вид, что задумался. — Не знаю, как насчет бабника, до сих пор думал иначе…
— Тогда я снимаю это оскорбление. — Мегги несмело улыбнулась. — Ну что, мир?
Рейф хотел было подразнить Мегги еще, но, заглянув за серую дымку ее глаз, увидел пустоту. Тогда он понял, что она держится, собрав волю в кулак, но даже сталь имеет предел прочности. Если не вырвать ее из когтей страха, она или умрет у него на глазах, или сойдет с ума.
— Мир, — тихо ответил Рейф, привлекая Мегги к себе. Когда он осторожно поцеловал ее, между ними словно пробежал разряд. Такое бывает в холодную сухую погоду. Кто знает, что это было: притяжение, природа которого сродни магнетизму, или что-то еще более непонятное…