— Может, моих рыцарей спешить? И пусть сражаются пешими? — отвлек меня от мыслей Кременор.
— Нет, пускай остаются в резерве. Если враги прорвутся сквозь строй пехоты, твои должны заткнуть прорыв.
— Хорошо, мой лорд, — без энтузиазма согласился начальник конников. Все-таки для него тяжело оставаться в стороне. Мне его было, конечно, немного жаль, но не настолько, чтобы послать в самоубийственную атаку.
— Акос, что с той стороны? Какие последние данные?
— Со стороны противника три тысячи тяжелых пехотинцев и пять тысяч легких, копейщики отсутствуют. Две сотни лучников, но они вооружены луками хуже наших. Так что их не брать в расчет. Из конницы: чуть меньше тысячи тяжелых рыцарей и чуть больше тысячи легких конных копейщиков.
— Итого одиннадцать тысяч против четырех! — Я усмехнулся. — Фигня! Справимся. — И закинул последний кусок мяса в рот. — У кого-нибудь есть вопросы? — Вопросов ни у кого не оказалось. — Отлично. Все все помнят?
С памятью у моих военачальников оказалось все в порядке.
— Тогда готовьтесь выступать.
Военачальники вышли, а я остался.
Что бы я ни говорил, я не был уверен, что мы справимся. Тысяча тяжелых конных рыцарей — страшная сила. Даже без учета пехоты, тысяча рыцарей может снести всю мою армию, не останавливаясь. Единственное, что нам на руку, — это узкое поле боя. Его больше чем на половину можно перекрыть копейщиками. Ну а там, где не будет копейщиков, там мы оставим подарков… побольше. Усмехнувшись своим гаденьким мыслям, я встал из-за стола и вышел из палатки.
Лагерь кипел, как разворошенный муравейник. Пехота строилась по отрядам, и десятники пинками и добрыми матерными словами приводили солдат в порядок. Рыцари лично проверяли подпруги коней и прочую упряжь.
Ко мне подошел Расс.
— Волнуешься? — Расс был моим близким другом. На совете он держался как вассал с господином, но с глазу на глаз общался без формальностей.
— Естественно, волнуюсь. Их слишком много. Даже несмотря на подготовку, шансов у нас маловато.
— Я уверен, что все получится, — ответил Расс и ушел проверять гвардейцев.
— Надеюсь, — пробормотал я себе под нос.
Через полчаса ко мне подошел Акос.
— Мой лорд, разведчики доложили, что враг близко.
— Хорошо. Иди к своим.
Я махнул рукой оруженосцу и, когда он подбежал, сказал:
— Пусть трубят выдвижение.
Мне подвели коня, и три тысячи человек покинули лагерь. Впереди колонной шла пехота, за ней конница. Такое построение было выбрано, чтобы пехота не дышала грязевой взвесью, которая неизменно остается в воздухе там, где прошли кони.
Полчаса неспешного шага, и мы на месте. А там уже развернута тысяча солдат из тяжелой и легкой пехоты, усиленной лучниками. Оставлена эта тысяча была для того, чтобы сюда не сунулись вражеские разведчики и не нашли заготовленных подарков. К тому же не будь здесь этой тысячи, у врага могло появиться искушение проскользнуть легкой конницей через узкое место и не дать нам занять эту позицию для боя.
Войска медленно выстраивались в боевые порядки. Копейщики укрепились у горы и перекрыли половину поля. К сожалению, растянуть их сильнее не представлялось возможным, их и так пришлось строить глубиной всего в четыре ряда. За ними для усиления расположилась легкая пехота. Оставшуюся часть поля перекрыли тяжелые пехотинцы. В пятидесяти метрах сзади пехоты встали лучники. А в четырехстах метрах от лучников встал резервом я вместе с конницей и гвардией. Арбалетчики были рассредоточены в третьем ряду пехоты среди копейщиков и тяжелых пехотинцев. Их задача была сделать три залпа в начале боя.
Войско противника еще не появилось, поэтому многие пехотинцы уселись на землю, берегли силы. Рыцари тоже спешились и ослабили подпруги у коней. Военачальники подтянулись ко мне. Прошел час. Врага не было.
— Акос? Где враг?
— Скоро появится, мой лорд.
Я начал нервничать. Я, конечно, понимал, что мы вышли заранее. Но доводы разума не могли меня успокоить. Прошло еще полчаса. Когда я в очередной раз собирался окликнуть Акоса, на горизонте показался неприятель.
— Ну наконец-то, — пробормотал я. — Дорен, Акос, стройте своих охламонов. — Дежурное «Да, мой лорд», и два военачальника отправились к войскам. — Дорен, Акос, смотрите, не вздумайте сдохнуть. Вы мне еще нужны. — Доброе напутствие никому не помешает.
Оглянулся. Расс безмятежный, как слон, а вот Кременор нервничает. Не по нутру ему отсиживаться позади пехоты.
— Кременор, — окликнул я его, — успокойся. Посмотри, какая к нам толпа прет. На тебя и твоих орлов хватит. Это я тебе обещаю.
А толпа действительно была знатная. Противник уже подошел на расстояние в километр и начал построение. Как и ожидалось, вперед была выставлена тяжелая конница, за ней легкая, потом пехота и лучники. Судя по всему, они хотят закончить битву одним сильным ударом. Прорвать наши рубежи и раздавить оставшуюся пехоту своей. В принципе неплохой план: восемьсот копейщиков против тысячи тяжелых конников ничего поделать не смогут.
Прошло пятнадцать чертовски долгих минут. Войска с обеих сторон были готовы. И наконец враг двинулся в нашу сторону. Когда передние рыцари оказались в радиусе атаки лучников, Акос отдал приказ на свободный огонь.
Как только первые стрелы достигли цели, тяжелая конница противника начала ускоряться и опускать копья. Надеюсь, наша пехота не дрогнет. С каждым метром конница набирала скорость. Как только скорость стала максимальной, вперед вышли мои арбалетчики и открыли огонь. Первый же залп опрокинул полсотни рыцарей, но железная лавина не останавливалась. Арбалетчики начали судорожно натягивать рычаг, чтобы сделать второй выстрел. Но они не успевали.
Основной кулак вражеской конницы забирал ближе к болоту, чтобы ударить в тяжелую пехоту, так как пехоту легче прорвать, чем копейщиков.
Семьдесят метров.
Шестьдесят.
Пятьдесят метров. И в этот момент первая волна конников рассыпалась. Кони ломали ноги и падали.
— Как тебе ловушки, Расс?
— Отлично, мой лорд.
По всему полю в пятидесяти метрах от линии пехоты заранее были выкопаны маленькие, но глубокие ямки, искусно прикрытые дерном.
Первая линия вражеской конницы угодила в ловушку. Лошадиные корпуса и тела рыцарей смешались, в них на полном скаку врезались все новые всадники. В этот момент арбалетчики дали залп, сверху на врага посыпались стрелы лучников.
— Кременор, теперь ты видишь, что тебе там нечего делать, — сказал я с ухмылкой.
А на поле началась настоящая бойня. Вражеские рыцари, не имея возможности ни двинуться вперед, ни отступить из-за надвигающейся пехоты, оказались прекрасной мишенью. Десять минут, и враг лишился ударного кулака. Оставшиеся в живых рыцари и легкие конные копейщики бежали, расталкивая пехоту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});