— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал Гард, вставая. — Но именно я сделаю, генерал. Не вы!
Через два часа у входа в редакцию «Все начистоту» группа, возглавляемая Таратурой, спокойно и аккуратно взяла Вальтера Шиза. При задержании электрик произнес только одну фразу, и то лишь тогда, когда увидел за рулем автомашины инспектора Таратуру: «Хорошо, что это ты, черт возьми!» Его привезли в управление и ввели в кабинет Гарда. Он был совершенно невозмутим.
— Сначала я думал, — сказал Шиз, — что ребята от шефа, к чертовой матери! Даже испугался.
— А вам известно, кто ваш шеф? — улыбаясь, спросил Гард.
— Черт его знает! — ответил Шиз. — Не Дорон?
Комиссар опешил:
— Откуда у вас такие сведения?!
— Фредик сказал. Он парень головастый.
— Линда?
— Дэвид! Боже мой, куда вы запропастились? Я с ума схожу, а вам…
— Линда…
— Как будто меня не существует! После этой ужасной статьи, после фотографии — как вы могли, Дэвид! Но это не Майкл! Неужели это мой сын?!
— Линда…
— Что они сделали с Майклом? Я не узнаю его! Куда мне идти? Где этот купол? На острове Холостяков? Я немедленно…
— Линда!
— Но что я могу сделать одна? Бедная, несчастная женщина… Где Фред? Если он печатает статьи, то почему…
— Линда, дайте хоть слово вымолвить!
— Что толку от ваших слов! До каких пор вы будете морочить мне голову?!
— Успокойтесь, Линда! А Фред — вот он, рядом. Можете с ним говорить!
Дитрих кошачьей походкой вошел в кабинет Дорона.
— Ну? — коротко спросил Дорон.
— Сожалею, но… Гард исчез.
Дорон молча посмотрел на Дитриха.
— В четырнадцать двадцать семь он выехал с Таратурой из управления, — продолжал секретарь, — и мы его потеряли.
— Прекрасно, — съязвил генерал. — Честера еще не нашли, а Гарда уже упустили. Представить всех к орденам?
Дитрих не пошевелился, выражение его лица не изменилось. Казалось, никакие чувства не были ведомы этому человеку: ни страх, ни сострадание, ни ненависть, ни любовь. Автомат, вся сила которого — в безропотном автоматизме. Но Дорон, вероятно, все же отлично знал своего секретаря, если по каким-то совершенно неуловимым признакам понял, что тот сказал еще не все.
— Ну? — снова произнес генерал.
— В шестнадцать ноль четыре Гард звонил жене Честера. Сначала он сам говорил с Линдой, затем трубка была передана Фреду Честеру.
Дорон всем телом подался вперед.
— К сожалению, генерал, — спокойно произнес Дитрих, — они звонили из машины комиссара.
— Содержание разговора?
— Общие слова. — Дитрих протянул Дорону маленькую кассету с магнитофонной пленкой. — Если угодно, запись здесь.
Генерал раздраженно махнул рукой, и кассета легла в бездонный карман Дитриха. Дорон с минуту отбивал указательным пальцем барабанную дробь по столу.
— Плохо, Дитрих, — вдруг просто сказал генерал. — Ох как плохо!
Дитрих закрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока Дорон не отдал распоряжение:
— Холла и Рейдинга! И сами побудьте здесь. Вы мне потом понадобитесь.
Ближайшие помощники генерала уже битых два часа томились в приемной…
— Фреди, давай еще раз обдумаем все сначала. Я не могу тебе запрещать, не могу от тебя требовать, поэтому прошу.
— Если бы я не знал тебя, Дэвид, то решил бы, что ты подослан Дороном.
— Это близко к истине, но не меняет существа дела. Есть логика, есть здравый смысл…
— Хорошо, давай обдумаем.
Они сидели в небольшой комнате, обставленной вещами, давно вышедшими из моды. Как по линиям на пне, по этим вещам можно было определить, сколько десятков лет минуло с той поры, когда кончилось благополучие этого дома. Впрочем, делать специальных изысканий не было нужды, так как Вальтер Шиз, которому принадлежала квартира, находился тут же. Он сидел в высоком «тронном» кресле, по-королевски уронив голову на грудь, и задумчиво разглядывал торшер из массивного литого серебра, не только не принимая участия в общем разговоре, но даже не прислушиваясь к нему. Немногословность Шиза, как полагал Гард, могла свидетельствовать в равной степени либо об ограниченности его ума, либо, наоборот, о его мудрости. Шиз все еще оставался загадкой для комиссара, который так и не понял и не видел смысла в том, чтобы это выяснять, почему Вальтеру Шизу, человеку весьма странному, пришлось когда-то бросить насиженное гнездо, заколотить маленькую квартиру, закрыть вполне приличное и доходное дело и податься на остров Холостяков, чтобы приобщиться там к мрачной и таинственной «зоне», а затем так же необъяснимо порвать с ней, то есть со своим будущим, и вернуться к прошлому. Массивный торшер вызывал, вероятно, у Шиза какие-то воспоминания, но какие именно, Гард не понимал, поскольку Шиз обронил вслух лишь несколько слов, дающих возможность предполагать все, что угодно. Он сказал: «Наследство жены, черт бы ее побрал!» — и вновь умолк.
К «черту» Шиза Гард уже успел привыкнуть.
Конспираторы! Это же смех: перебраться с острова на материк и, не путая следов, почти на виду у всех прямым ходом направиться в пустовавшую квартиру Шиза! Только абсолютная нелепость такого «хода» помешала Гарду (и, вероятно, Дорону) предположить его возможность.
Однако Дорон еще может хватиться, надо поторапливаться… Тем более что все они, кроме Сюзи, которую инспектор, пользуясь какими-то старыми своими отношениями и связями, пристроил инкогнито в заведение «Милости просим на два часа!», оказались вместе, как безмозглые мухи, сползшиеся, казалось бы, специально для того, чтобы быть прихлопнутыми одним ловким ударом мухобойки.
— Таратура, там все в порядке? — спросил Гард.
Инспектор, который был рядом, оторвался от окна, через которое он наблюдал узкий дворик и аллею, ведущую к подъезду дома, и ответил:
— Как у Христа за пазухой, шеф!
— Отлично. Итак, Фреди, предположим, ты продолжишь свои разоблачения, назовешь все фамилии, адреса, даты. Беру невероятный с точки зрения логики вариант: тебе верят, общественность возмущается, правительство вынуждено принять меры, Дорона подвергают аресту. Что будет с Майклом и остальными детьми?
— Что? — сказал Честер.
— Они погибнут, как только их «освободят». Значит, чтобы сохранить им жизнь, надо навечно оставить их в куполе!
— Это немыслимо, но… твое предложение?
Гард тяжело вздохнул.
— Увы, Фред, изменить что-либо в судьбе детей мы бессильны. Только жажда возмездия руководит нашими поступками! Что же касается Майкла и всех остальных… не лучше ли предоставить событиям течь своим чередом? Марс — тоже планета, им будет там лучше, чем в куполе, и по крайней мере не хуже, чем на Земле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});