Читать интересную книгу Хранительница дракона (СИ) - Кэррот Арина

— Что ты сделал со стражниками?

Эрика не выдержала и подозрительно уставилась на спутника, когда тот наконец перестал копаться в поисках нужного ключа и наконец вставил его в замок. Грассом и в смеси насмешки и искреннего недоумения перевел взгляд на Эрику. Она неуютно поежилась.

— И почему ты готова спихнуть любую гадкую мелочь на меня? — в голосе явно сквозила издевка.

— А что, скажешь, не ты их отправил куда-нибудь… — Эрика неопределенно повела рукой. — Пьянствовать.

— Оверст упаси, золотце, — насмешливо фыркнул Грассом, резким движением отпирая и распахивая дверь. — Я ничего не делал. Ночь на дворе, стражники — тоже люди и очень хотят спать в такое время. Они в сторожке, полагаю, спят. Не переживай, утром вернутся на службу. Добро пожаловать!

Грассом широко озорно улыбнулся, предлагая спутнице первой спуститься в коридоры темницы, и Эрика невольно поджала губы. Скосила подозрительный взгляд на демона.

— Ты ведь понимаешь, что я ни за что не поверю, что ты не приложил к этому руку?

— Ну подлил я им в чай пару капелек снотворного, что с того? — Грассом повел плечами. — Зато выспятся нормально, столько ведь работают, столько работают… Шагай давай.

Он сунул Эрике в руки корзинку и кивнул головой в темный дверной проем. Девушка, помедлив, все же послушно сделала шаг во тьму. Следом за ней шагнул Грассом, и дверь захлопнулась. Но не успела Эрика испугаться кромешной темноты, как что-то позади щелкнуло — и вдруг совсем рядом вспыхнуло пламя. Девушке понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это ее спутник зажег факел.

Направляться к Рагнару в компании Грассома оказалось не так страшно, как в одиночку следить за двумя мужчинами. Теперь демон шел рядом, держа перед собой факел и время от времени оборачиваясь на Эрику, очевидно, чтобы убедиться, что она не собирается паниковать, бежать вперед или падать. От этого тоже почему-то становилось спокойнее — девушка словно понимала, что ее точно не собираются бросать. На каждом повороте Грассом осторожно перехватывал Эрику за кисть свободной руки, указывая направление, и девушка послушно следовала за ним, одной рукой прижимая к себе оказавшейся увесистой корзинку.

В коридорах темницы тишина оставалась неизменной и непоколебимой. Ее нарушали лишь шаги Грассома и Эрики — осторожные и спешные — да треск пламени в факеле. Тьма послушно рассеивалась перед ними, распахивалась, словно тяжелые шторы в спальне, едва огонь касался ее. То и дело Эрике мерещились шаги за спиной, но обернуться мешали страх и широко шагающий рядом Грассом. Оставалось лишь верить, что сам демон насторожился бы, следуй кто-то за ними.

У камеры Рагнара, как и при входе в темницу, стражи не оказалось. Дверь с решеткой на уровне лица Грассома оказалась закрыта, и демон вновь принялся искать в связке нужный ключ. Эрика, побоявшись сейчас заглядывать в камеру, привалилась плечом к каменной стене рядом.

— А местные стражники тоже спят? — отчего-то шепотом уточнила она, разглядывая в полутьме профиль демона. Факел он закрепил на стене, как положено, и теперь огонь оказался достаточно далеко, чтобы Эрика могла разглядеть все до мельчайших деталей. Грассом усмехнулся, повел плечом.

— Твоя проницательность поражает, золотце. Не думала стать гадалкой или вроде того? — едва не мурлыкнул он и, наконец перехватив нужный ключ, вставил его в замок. Раздался скрежет, затем скрип открываемой двери, отчего в нос тут же ударил уже знакомый запах крови, пота, нечистот и какой-то магической алхимии, и Грассом уже громче позвал: — Братец, ты тебя тут еще не замучили до смерти?

Интонация оказалась странной, так что от нее Эрику даже передернуло. Вроде веселая, с нормальными для Грассома искорками насмешки, однако в то же время — глухая, напряженная. Кажется, демон это не слишком контролировал, и Эрике оставалось лишь верить, что его страх за Рагнара взаправду.

— Грассом?

Голос раздался из темноты камеры и гулко отразился от стен, а Эрика, услышав такой знакомый, но хриплый, будто сорванный голос, замерла в оцепенении. Сглотнула и перевела взгляд на стоящего рядом Грассома. Тот передернул плечами, сжал губы в тонкую линию и потянулся за факелом на стене — в камере стояла тьма, хоть глаз выколи, и если Грассом и Рагнар могли видеть все относительно четко, то Эрика подобной способностью не обладала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я. И подругу тебе привел…

Демон отозвался, высовываясь на секунду в коридор, чтобы на всякий случай убедиться, что они одни, а затем сделал шаг в камеру, освещая небольшую ее часть. Теперь Эрика могла рассмотреть комнатушку, заметно меньшую, чем она показалась впервые, с длинным, сейчас пустующим узким столом справа от стены и Рагнаром в противоположном углу. Он полулежал у стены, свернувшись в плотный комок в отчаянной попытке согреться, и теперь только поднял голову, чтобы посмотреть на Грассома.

Эрика судорожно вздохнула, замирая за плечом демона и не зная, стоит ли подать голос первой. Корзинку она прижала к груди в попытке унять бешено колотящееся сердце и не кинуться сразу к Рагнару — все же в камере темень и джалв знает, что там на полу. Еще навернется, еду выронит, кувшин с молоком разобьет…

— В каком смысле? — настороженно переспросил Рагнар по-прежнему хриплым голосом, и Эрика прикусила губу. — Какую подругу, что ты несешь?

— Ну… Я знаю, что ты очень просил, чтобы твоя ненаглядная Эрика оставалась в безопасности, но мы забыли учесть ее весьма своевольный характер.

Грассом хмыкнул, проходя вглубь камеры, и Эрика поспешила за ним, затем прикрыв за ними дверь и оставив небольшую щель, в страхе, что хлопок все равно окажется слишком громким.

Огонь в руках Грассома тем временем, словно по приказу, разгорелся сильнее и осветил мягким желтым светом все помещение. Теперь Эрика смогла разглядеть, что Рагнар не просто полулежал у стены, а кутался в какой-то грязного и потрепанного вида кусок ткани — но явно недостаточный, чтобы нормально согреться. Сам дракон выглядел… потрепанным. Эрика даже не знала, как это нормально описать: рубашку и ботинки с него сняли, наверное, еще по прибытии, оставив лишь в одних штанах, сейчас и близко не похожими на чистые; черные густые волосы растрепаны и залиты грязью и кровью; все тело — руки, шея, ребра, живот и все, что могла увидеть Эрика из-под ткани — в синяках и ссадинах, но по большей части все же испещрено ранами, больше похожими на глубокие порезы от ножа — точно, Николас ведь держал в руке кинжал, когда Грассом заставил ее утром покинуть коридоры темницы. На лице тоже имелась пара ссадин, а в уголках губ скопилась кровавая корка.

Эрика едва не всхлипнула, увидев это. Ее тут же посетило странное жалостливое ощущение, какое появляется, когда видишь на улице грязного тощего котенка. Это ощущение словно призывало: забрать домой, вылечить, согреть, обласкать и накормить, оставить у себя и никому-никому никогда не отдавать. Беречь. Но ведь Рагнар не котенок, да и… Грассом говорил, что он вряд ли будет в восторге от того, что Эрика в княжеском поместье?..

— Раг… — с придыханием, полушепотом выдавила Эрика, потому что на большее ее не хватило.

В горле встал ком, и девушка, усилием воли сдерживая всхлипы, метнулась к Рагнару, опустилась совсем рядом с ним на колени и, оставив где-то рядом корзинку, порывисто обняла его. Дракон, умудрившись даже не зашипеть от боли, обнял Эрику в ответ, утыкаясь лицом ей в плечо. Девушка зажмурилась, все же тихо всхлипнула и чуть крепче прижалась к груди Рагнара. Тот не сопротивлялся, одной рукой невесомо проведя по ее волосам.

Несколько долгих уютных мгновений они так и сидели, обнимаясь и не желая отпускать друг друга. Но вечность момент единения длиться не мог, и нарушил его Грассом на удивление деликатным покашливанием.

— Эрика… больно.

Рагнар, стушевавшись, все же сдался, сдавленно закряхтел и осторожно отстранился от девушки, когда та разомкнула объятия. Эрика тоже смутилась и спешно отстранилась от дракона с невнятным едва слышным «извини». Руки ее немного подрагивали, сердце снова бешено колотилось где-то в горле, но плакать уже не хотелось — на душе пусть и скребли кошки из-за состояния Рагнара, но он, во всяком случае, относительно цел и жив.