даже в лесу. Но опыт с лагерем в селе Морковино показывал, что эти звери вполне способны атаковать и жилище. Маски сброшены, условности отменены. Каменный век в полный рост и наша пещера даже с огнём нихрена не гарантирует.
— Там на чердаке есть оконце, как для голубей, — прервал мои мысли Денис.
— Ну, значит, чуть-чуть постреляем.
Все поднялись по узенькой деревянной лесенке наверх. Дамы напялили на нас броники (хотя по отношению к волкам это лишнее), мы снарядились всё теми же АКСУ (все магазины заполнены, но без запасных). Эх, не хватает Кабыра.
Стрелять вызвался Денис. Попросил его метить в голову, чтобы если попадёт, то наверняка.
На чердаке темень (огонь не зажигали, чтобы не «палить контору»), валялись пыльные вещи, картины, какие-то свертки, печально сложивший свой раструб патефон. Кстати, вещь, работает энергонезависимо, надо будет забрать. Оконце открыли с большим трудом. Приросло. Оно было квадратным, небольшим, обзор давало только Денису. С одного из торцов дома имелась низенькая герметичная дверь, возможно, выходящая на один из участков крыши. Поразмыслив, решил её не трогать — снега навалило так, что волки способны прыгнуть на крышу, пролезть и мы бы сами им организовали сытный ужин.
Сёгун посозерцал вид в окне, потом жестом предложил остальным.
Во дворе сравнительно темно, но не так чтобы совсем. Мутными пятнами за окном мелькали звери. Не рычат, не воют. Охотники хреновы. Но и вверх не смотрят. Сглотнул. Отодвинулись, дали стрелку простор. Стрелять в движущуюся тень, даже со сравнительно близкого расстояния, задачка непростая.
Когда напряжение уже было можно резать ножом, Денис раскатисто выстрелил, и, одновременно с этим, на ультразвуке взвизгнули девушки.
Стрелок повернулся, глаза сверкнули гневом.
— Что вы меня пугаете??? Я сейчас чуть инфаркт миокарда не словил. Рубец в палец!
Снова выглянули в окно. Посреди двора неподвижно лежал плохо различимый волк. Больше никаких признаков органической жизни. Просунув руку с заранее принесенным железнодорожным фонариком, принялся водить лучом. Вообще обзор у нас не идеальный. Но — всё ещё никого.
Оставив наблюдателей наверху, спустился, зашёл в «холодную», тут же вспомнил что нужно было выйти на связь, отмахнулся от этой мысли, принялся светить через окна по двору. Никого? Никого. Для волков наш выстрел тоже был некоторой неожиданностью, напомнившей им причину, по которой волки не связываются с людьми даже в лесу. Человек опаснее волка. Причем, неожиданно опаснее.
Эта мысль подстегнула меня. Несмотря на то, что мои наблюдатели такого поведения не одобрили бы, тихонечко открыл парадную дверь (вопреки стереотипам, она была отлично смазана и не скрипела), поправил АКСУ и вышел на снег.
Освещая себе путь фонарём обошел хозяйство, едва не наступил в кучу волчьего дерьма, вышел во двор, с другой стороны. Посмотрел на оконце, где «тулились» лица троих моих спутников.
— Эй, это опасно, — даже в темноте было видно, что Арина хмурится.
— Нет. Никого нет. Затащу тушу волка в «холодную», завтра придумаем что делать. — Кстати, моё поздравление, Маэстро, пуля попала в основание головы. Выстрел как у киллера со стажем.
Глава 17
Ветер
Когда человек не знает,
к какой пристани он держит путь,
для него ни один ветер не будет попутным.
Л. Сенека
День тридцать четвертый. С утра поднялся северо-западный ветер. Наверное, снег тоже падал. Не было понятно, потому что ветер дул мощный, уверенный, поднимал снег и нёс, нёс. Бесконечно и сурово.
Утром, ни жрамши, ни… противоположное занятие, глотнув обжигающе холодной воды, принялись с Денисом загружать обратно биндюгу, уже изрядно занесенную снегом. Погрузили закоченевшего волка.
Завел двигатель, прогрел.
В ускоренном темпе собрались. Если бы не чёртов буран, неторопливо приготовили бы кашу, попили кофейка, размялись, возможно, удалось бы уединится для предания неторопливому чувственному сексу.
Но когда трактор в ускоренном темпе превращается в снеговика, это подстёгивает.
Кота чуть не забыли.
Потом, вцепившись в руль, долго и мучительно продирался сквозь снежный шторм. Ветер и не думал умолкать. Стихия разыгралась не на шутку.
С огромным трудом «припарковал» клаас. Помятую о недавнем нападении, запер трактор на ключ. Все же он один из самых ценных наших активов. Из условного «гаража» не было туннеля к Цеху, пришлось приготовится к забегу и бежать в сторону полузасыпанной траншеи перед шлюзом, с наката нырять.
Даже короткое путешествие слегка утомило, к тому же в этот момент «кошак», не иначе кем от паники — чуть не слинял обратно в свои снежные пампасы.
А это ещё искать подмогу для разгрузки. Нет, туннель к гаражу определенно нужен.
Кое-как насобирал команду под перетаскивание полезного груза, сам тоже помогал.
Ветер и не думал стихать. Проверил Кабыра, он гулял в дальнем конце Цеха, приобнимая СВД. Оружие пахло новой вещью, советским оружейным маслом, кожей ремня. Не стал спрашивать, куда он девал мосинку, вряд ли отдал Иванычу, скорей всего припрятал в своем жилище.
Возвращаться в Цех с утра как-то нетипично. Из-за разгула стихии мы провели остаток дня на Базе, несколько бесцельно перебирая хлам, общаясь с Ханом, выслушивая Августа и Аркадия в их объяснениях про перемену погоды и ветер. И без сопливых понятно, что погода меняется и не в лучшую сторону. Сколько продлится буран ответить не смогли.
Причем измерителя силы ветра у нас не было как класса, какова стихия остается только гадать.
Когда я сидел и разглядывал огонь, мне пришла мысль что такая погода дает идеальные условия для внезапного нападения на гнезда гопников. Жаль мои выходки никто не поддержит, а уйти незамеченным становится всё сложнее. Иваныч даже кабельный телефон по Базе протянул и у его квартиры такой тоже был. Проще говоря, уйди я «в ночь», он узнает об этом через минуту. Шайсе. Доиграемся мы в миролюбие. Знаем, что они ударят, их можно веско обвинить в убийствах, пытках, похищениях, терроре, грабежах, но не в том, что скрывают свои намерения. Они прямые и откровенные в опасности, которую источают. Так чего же мы ждём? Опять, чтоб гром грянул? Надеемся на чудо? Жопа.
Готовили волчатину, в чем поучаствовал я с Кабыром. Тщательно разделали, в отдельном котле варили кости для собак и кошек. Хищник пахнет откровенно тошнотворно, но мы упорствовали в своем опыте из села Морковино. Надо просто подождать часов шесть, периодически добавляя воду. Мясо стало существенным дефицитом (иначе никто не стал бы связываться с жёсткой горькой волчатиной). Другой опасностью были всякого рода глисты, гельминты, паразиты и заболевания. Волк — санитара леса (недавно эту роль примеряли одичавшие собаки), соответственно на раз жрали падаль, животных больных, заражённых и так далее. Остается надеется, что шесть часов варки с солью убьют все формы жизни в плотном мясе.
В итоге, мясо волка пожелали кушать далеко не все.
Пришёл вечер. Ели кашу из терпеливо приготовленной волчьей «тушенки» со специями (только желающие, я среди них). Вместе со всеми смотрел кино. Громадный супердорогой телевизор (который мы, само собой, не покупали), выставленный на высоте двух с половиной метров (чтобы всех было видно), с мощной акустикой а-ля колонки от сельской дискотеки. Ровными рядами в условном кинозале (на самом деле это просто часть цеха, ничем не отгороженная) строенные кресла из различных помещений АБК и гостиницы. Всё культурно. Сначала мультфильм, показывали «Рататуй», потом фильмы «Остров проклятых», «Дедпул». Принципы выбора искусства знал только приблизительно. Сначала детям, потом перерыв на пятнадцать минут (мелким пора спать), потом с небольшим перерывом какой придется фильм, второй под конец — комедия без кровищи (вообще-то в Дедпуле таковая имелась).
Кушать волка было неким мстительным удовольствием. Он-то сожрал бы нас без соли и тени сомнений. Так что это — справедливо.
Легли спать рано, благо Арина не дала мне заскучать и загрустить.
Но в целом неожиданный выходной вызывал скорее досаду.
* * *
Половина седьмого утра. День тридцать пятый. За окном всего минус двадцать девять, но в разгаре шоу «стихия». Чёртов ветер никуда не делся.
Пока пил кофе (Арина не отступала от меня ни на шаг и смотрела влюбленно), появился слегка помятый Кабыр, потом сияющий