Набоковы почти ничего с собой не взяли, «за исключением нескольких драгоценностей, случайно захваченных и хитроумно схороненных в жестянках с туалетным тальком…» Жили они в поместье графини Паниной, любезно предоставившей им отдельный домик. Обстановка в Крыму была довольно-таки неустойчивой. «Местное татарское правительство смело новенькие Советы, из Севастополя прибыли опытные пулеметчики и палачи, и мы попали в самое скучное и унизительное положение, в котором могут быть люди, — то положение, когда вокруг все время ходит идиотская преждевременная смерть, оттого что хозяйничают человекоподобные и обижаются, если им что-нибудь не по ноздре».
Отец Набокова, Владимир Дмитриевич, сделался министром юстиции в Крымском краевом правительстве и осел в Симферополе. «Ялта ожила, — пишет Набоков. — Как почему-то водилось в те годы, немедленно возникли всякие театральные предприятия, начиная с удручающе вульгарных кабаре и кончая киносъемками «Хаджи-Мурата».
В Ялте Набоков продолжает печататься: его стихи более или менее регулярно появляются на страницах газеты «Ялтинский голос». Кроме того, он удостаивается чести быть приглашенным для участия в театральном представлении по пьесе Артура Шницлера «Флирт».
Но помимо поэтических и театральных опытов Набоков чрезвычайно увлекся энтомологией. За время жизни в Крыму (а семья Набоковых провела там в общей сложности около шестнадцати месяцев) Владимир Владимирович совершил несколько небольших экспедиций по Центральному и Северному Крыму. Результатом этих экспедиций стала его статья «Несколько замечаний о крымских чешуекрылых». Позже она была опубликована в английском журнале «Энтомолог».
А жизнь Набоковых в Крыму близится к концу. Страна пылает, охваченная гражданской войной. Юрий Рауш фон Траубенберг погиб, о Валечке Шульгиной нет никаких известий. Набоков потрясен, у него мелькает было мысль вступить в армию Деникина, однако, поскольку всем уже было ясно, что крымское правительство не сегодня-завтра падет, Владимир Дмитриевич принял решение: семья должна как можно скорее оставить Россию. Это обстоятельство скорее всего не помешало бы Набокову осуществить свое намерение и все-таки отправиться в армию, если бы намерение это было действительно серьезным. Остановила его не трусость, нет, ни в коем случае. Но он до такой степени всегда был чужд какой бы то ни было общности с кем бы то не было, что и теперь не в состоянии был идти и защищать будущее общей России. Он ощущал, что попираются его собственные идеи и убеждения, что на родине своей он никому не нужен. И ненужный человек устранился.
Семья Набоковых навсегда распрощалась с Россией 15 апреля 1919 года. «На небольшом греческом судне «Надежда», с грузом сушеных фруктов возвращавшемся в Пирей, мы в начале апреля вышли из севастопольской бухты. Порт уже был захвачен большевиками, шла беспорядочная стрельба, ее звук, последний звук России, стал замирать, но берег все еще вспыхивал не то вечерним солнцем в стеклах, не то беззвучными отдаленными взрывами, и я старался сосредоточить мысли на шахматной партии, которую играл с отцом (у одного из коней не хватало головы, покерная фишка заменяла недостающую ладью), и я не знаю, что стало потом с Тамарой».
После двух дней, проведенных в Константинополе, семья очутилась в Греции, затем в Марселе, Париже, и наконец 28 мая Набоковы прибыли в Лондон. Владимиру Владимировичу было тогда двадцать лет.
Перед ним была Англия, сказочная страна, о которой он грезил с детства. Однако при ближайшем рассмотрении Набоков обнаружил, что Англия реальная очень отличается от той, которую он представлял себе будучи ребенком. Как ни странно, именно теперь Набоков начинает грезить о России, обнаружив вдруг, как мало он ее знал. Ему казалось теперь, что он недостаточно любил ее, недостаточно был к ней привязан, а теперь уже поздно, возврата к прошлому нет и не будет уже никогда.
Тотчас по прибытии в Англию отец определил Владимира и его брата Сергея в Кембридж, в Тринити колледж. Владимир поначалу решил было заняться изучением энтомологии, но очень скоро оставил эту науку ради занятий словесностью. В 1922 году он окончил университет, получив диплом второй степени по литературе и истории.
А незадолго до окончания университета случилась беда. Произошло это в Берлине. Набоков отправился туда повидаться со своей невестой Светланой Зиверт; отец поехал с ним. Владимир Дмитриевич Набоков присутствовал на выступлении Милюкова, состоявшемся в зале Берлинской филармонии. Но вот доклад окончен, Милюков собирается покинуть трибуну, как вдруг из зала выскакивает какой-то человек и начинает палить из пистолета, никуда, впрочем, особенно не целясь. Началась паника. Владимир Дмитриевич побежал к сцене, желая остановить неизвестного. Ему это удалось ценой собственной жизни, пистолет из рук стрелявшего он выбил, уже умирая: в него попали две пули. Тут же выяснилось, что в зале был и второй террорист; он также выскочил на сцену и принялся орать: «Мы отомстим за убийство государя!»
После смерти отца семья не то чтобы распалась, но разъехалась в разные стороны: Сергей осел в Берлине, овдовевшая Елена Ивановна с младшим сыном Кириллом и обеими дочерьми поселилась в Праге (чешское правительство лучше, чем какое-либо другое, относилось к русским эмигрантам), сам же Владимир принялся серьезно зарабатывать себе на жизнь. Он попытался служить, устроившись на работу в немецкий банк, однако через три часа его уже уволили, так как он отказался расстаться со своим любимым свитером, тогда как руководство банка желало видеть его на службе в костюме. И Набоков занялся вплотную литературным творчеством, причем самого разного рода. Он писал стихи, много переводил, в частности статьи для газет, а также «Алису в стране чудес», какие-то технические описания. Он составлял также разнообразные шарады, и кстати именно Набоков придумал слово «крестословица», то есть кроссворд. Он давал уроки английского и французского языков, обучал игре в теннис, составлял шахматные задачи.
В это же время Набоков начинает зарабатывать, также участвуя в театральных (быть может, это громко сказано) постановках в одном из берлинских кабаре под названием «Синяя птица», пишет скетчи и маленькие пьески, участвует даже в постановке балета под названием «Лунный кавалер». Если верить отзывам в печати, балет пользовался успехом. Однако от всего этого мало что сохранилось (а именно: четыре пьесы целиком и фрагменты еще двух).
Руководил кабаре «Синяя птица» Я. Южый. Для него Набоков и еще один русский писатель-эмигрант И. Лукаш писали скетчи. Впрочем, расплачиваться с ними не спешили, деньги им удавалось получить лишь после многократных напоминаний и даже угроз. Еще в 70-е годы Набоков возмущенно говорил, что руководство кабаре до сих пор осталось ему должно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});