А в остальном……
В эти несколько дней был забыт весь мир. Восходы, закаты, стремительные ливни и палящее солнце, все это было где-то. Далеко. Но не в его сердце. Не в его душе. Не в его мире. Он словно босиком шел по раскаленным пескам бесплодной пустыни. И мучила жажда — безмерно и неотступно. Облизывая пересохшие губы, оставаясь наедине с собой и собственными мыслями, шептал полузабытые слова молитв, пытаясь найти еще неиспользованные крохи сил.
И казалось — еще немного осталось времени, до того, как настигнет удар. Казалось, Смерть ходит рядом, кружа, выбирая момент, что б вытряхнуть из тела измученную душу.
Усталость…. Никогда не думал, что она может быть такой — полной, безмерной, пьянящей. И был бы рад упасть, провалившись в сон. Закрыв глаза отрешиться от сущего, и не мог. Что за дурная натура — быть в центре событий, отслеживать каждый вздох, и пытаться влиять на будущее?
Лишь одна отрада. Иногда, как целую вечность назад, под сводом императорского дворца — ждать встречи с Ней. Иногда, случайно столкнувшись то в саду, то на лестнице грустно улыбаться, глядя в небесной синевы, глаза. Улыбаться так, что все его чувства становились понятны без слов!
Это немое обожание. Эта страсть, заставляющая румянцем пылать лицо и сиять глаза! Это взволнованное дыхание восемнадцатилетнего мальчишки!
Робел, когда касались друг друга взгляды. Отводил первым взгляд.
Шеби!
Да разве мыслимо такое совершенство?! Эти походка и голос, от которых сходил с ума, словно плавясь металлом в доменной печи! Эти чувства — ему же страшнейшая пытка!!! Тянуло к ней, словно магнитом. Все мысли, снова и снова возвращались к ней. Знал, самое большее, что ему суждено — просто стоять рядом, держать в ладони ладонь! Но как мало было этого большего! Разве утолят жажду три капли воды?
Знал, что сходит с ума, что одним своим приближением к ней сам сводит себя с ума. Не идти — не мог!
То вечером под закат, то ранним утром завидев ее в саду, словно мальчишка и сам стремился туда же. Хоть кончиками пальцев коснуться листьев, что касалась она, дышать тем же воздухом, сидеть на той же скамье!
И иногда, лишь иногда, приходить в себя, вздрагивая от ироничных взглядов эрмийской знати. Как ненавидел все это скопище! Как мечтал избавиться от подобного соседства, но только и вида не показывал. Пожимал плечами. Словно и для самого были странными эти чувства. Эта его любовь.
Лишь одно утешало. Рано или поздно уберется Хозяин на Эрмэ. Уберется с ним и вся его свита. Но она — останется.
И как долгожданен тот миг, как желанен. Остаться наедине и уже не прятать своего взгляда, не играть словами, пытаясь обмануть Повелителя Эрмэ, просто быть собой — таким, какой уж есть! И не бояться больше словами или взглядами навести на нее беду.
Рука легла на плечо, заставляя очнуться, из мира грез вернув в реальность. Обернувшись, Да-Деган тяжело вздохнул.
— Зачем пришла? — спросил зло.
— Соскучилась, — отозвалась Фориэ Арима, присев на стул, стоявший около окна. — А ты? Ждешь, не дождешься свадьбы?
— Тебе какое дело? — спросил грубо. — Кто просил тебя сюда приходить?
— Вот, решила взглянуть на твоего сюзерена, — усмехнувшись, ответила женщина.
— Посмотрела? А теперь лети к черту!
— Ты грубишь, — заметила Фориэ, поджав губы. — а еще ты безмерно глуп, одинок и несчастен.
— Ты пришла посочувствовать? — усмехнулся Да-Деган.
— Отчасти, — отозвалась рэанка. — А отчасти позлорадствовать.
— Иди домой, — вновь проговорил Да-Деган, но уже спокойнее. — Да не попадись на глаза Хозяину Эрмэ. Он интересовался твоей персоной.
— Знаю, — отозвалась Фориэ, рассмеявшись. — Хозяина интересует все, связанное с тобой. Твои любовницы, твои друзья, твое прошлое! Твои духи, твои шелка, твои смены настроений. Эрмийцы не скрывают того, что он тобой одержим.
— Не смешно, Фориэ.
— Знаю.
Облокотившись на подоконник, Фориэ посмотрела на пылающий закат. Неожиданно лицо ее стало нежным и печальным.
— Когда-то я сбежала от Доэла, — проговорила женщина, — потому что он сдувал с меня пылинки и пытался угадывать желания. Тоже своего рода одержимость. Он укутывал меня от всего мира, становясь любящей и очень прочной стеной. Тогда я взбунтовалась. Ты не поверишь, но эта забота стала мне просто ненавистна. Знаешь, что я сделала? Я попросту угнала транспортник.
— И тебя не перехватили в ближайшем порту?
— Я плюнула на все порты этого замечательного мира, — проговорила Фориэ. — Я удрала на Раст-Танхам. Конечно, попала в передрягу. И мне дико повезло, что один из местных резидентов Разведки помог мне вырваться в Лигу. Знаешь, но я не чувствовала себя проигравшей в тот миг. Так что Доэлу пришлось просто смириться. Смириться с тем, что я частенько отсутствую в доме, что меня носит черт знает где, что до него доходят слухи о моих неоднократных изменах.
— Тебе его не жаль?
— Жаль, Но он сам выбрал эту судьбу. Давно мог бы послать меня к Шайтану на рога!
— Он одержим тобой, — произнес Да-Деган с ласковой улыбкой.
— Да, — отозвалась женщина. — Только Император — не Доэл. Я боюсь, — призналась Фориэ неожиданно. — Я боюсь за твою невесту. И за тебя боюсь. Я видела, как Эрмиец смотрит тебе вслед, зная, что ты не увидишь этого взгляда!
— Я знаю, — шелком прошелестел голос Да-Дегана, — знаю, как он смотрит на меня. Только, Фориэ, если б не это, я давно был бы мертв. Потому что никто не смеет покуситься на то, на что я осмелился. Разделить власть….. Нет, была б Локита жива, она бы меня отравила!
Усмехнувшись, Да-Деган подошел к окну, коснувшись стекла кончиками пальцев, словно пытаясь поймать золотом и багрянцем играющие краски заката.
Они ускользали, теряя яркость, словно линяя, поглощаемые подступавшей тьмой. И тени от деревьев и столбов густели, готовясь обернуться плащом самой Ночи.
— Иди домой, Фориэ, — снова проговорил Да-Деган, — с тем, что творится в моем доме, я сам, как-нибудь, справлюсь!
Она ушла, а он смотрел вослед, наблюдая, как ее силуэт поглощает подступавшая ночь, пока хрупкая фигурка, укрытая шелком плаща не растаяла, потерявшись среди зелени деревьев и трав.
Отвернувшись от окна, без желания подошел к столу. Взяв в руки один из листов бумаги, читал, саркастически ухмыляясь.
Если б только можно было зашвырнуть все бумаги в огонь! Разложить костер или просто забыть о делах! Если б можно было не тонуть в груде этой бессмысленной писанины, среди косноязычных строчек сухих казенных фраз, выхолощенных в аккуратно взвешенной правильности до абсурда и пустоты.
Слова текли, не давая ни уму, ни сердцу успокоения. Ни ощущения надежности и опоры. Ничего, за что можно было б уцепиться и, выплыть из этого странного состояния похожего на долгое полузабытье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});