Читать интересную книгу Синий аметист - Петр Константинов

Непрерывное прибытие новых частей превратило Тырново-Сеймен в огромный бивак. Питание предназначалось только войскам, лавки уже в течение нескольких дней были закрыты. Грозев решил найти чиновника компании. Не следовало оставаться здесь на ночь.

Днем они с Рабухиным видели первых иностранцев, уезжавших на север. Вероятно, это были корреспонденты. Использование журналистских удостоверений становилось опасным.

Он подошел к зданию вокзала. У задних дверей стоял офицер с фонарем в руке, давая указания двум людям, суетившимся возле какой-то повозки.

— Пусть Саид-ага всюду проверит, — говорил возбужденно офицер, поднимая фонарь, — надо их подстеречь… Они здесь, в Тырново-Сеймене… Час назад их видели на вокзале…

Один из людей что-то спросил.

— Те самые, — кивнул офицер. — Никакие они не французы… Русские… Мы тут уже всех расспрашивали… Теперь вы там глядите в оба!..

Борис отступил в темноту. Притаился возле старых тополей на краю площади. Их расконспирировали! Ветер усиливался. Он раскачивал фонари, сгибал ветви деревьев, закручивал пыль столбом.

Грозев огляделся. Нужно было как можно скорее выбраться отсюда. Телеги с распряженными лошадьми стояли возле самых тополей. В них спали солдаты.

Времени для раздумий не было. Любая попытка сесть в поезд была бессмысленна и опасна. Наверняка их уже повсюду разыскивают. Перед входом в вокзал горели фонари, входили и выходили солдаты.

Борис приблизился к ближайшей телеге. В ней спал спиной к нему только один человек. Шинель была отброшена в сторону, босые ноги свисали к траве, словно ища там прохладу. Лошади были худые, неказистые, но более удобный случай ему вряд ли представится! Грозев подошел к лошади, что была покрупней, перерезал ножом ремень, взялся за недоуздок. Животное покорно пошло за ним. Немного отойдя, он вскочил на него и направился к железнодорожной линии.

У переезда он увидел людей и решил объехать их стороной.

Но его заметили. Сначала кто-то закричал. Потом раздались выстрелы. Он сжал ногами бока лошади и поскакал через поле.

Сперва он ехал прямо, но вскоре повернул на юг по направлению к реке. Поднявшись на холм, оглянулся и убедился, что его преследуют. Он ехал против ветра и не мог слышать топота коней преследователей, но их силуэты четко выделялись на сером фоне поля.

Грозев натянул повод, но лошадь уже окончательно выдохлась. Пытаясь перескочить канавку, она споткнулась и упала на передние ноги. Грозев перелетел через ее голову и ударился лицом о жесткую стерню. Глаза засыпало землей, по лбу поползли тонкие струйки крови. Он поднялся, беспомощно озираясь. На вершине холма, откуда должна была появиться погоня, ветер вздымал облака пыли.

Борис ударил лошадь по крупу и побежал в сторону. В сотне шагов виднелась темная полоска кустарника. Он бросился в кусты и лег ничком. И только сейчас заметил, что находится почти у самого берега реки. На вершине холма появились всадники. Немного постояв, они поскакали на восток: наверное, заметили одинокую лошадь, удалявшуюся в сторону Тырново-Сеймена.

Грозев, притаившись, смотрел им вслед до тех пор, пока их тени не исчезли в поле. Тогда он заполз еще глубже в кустарник. Суховей шумел в ветвях, нагнетая тревогу.

Борис почувствовал боль от ран на лице. Губы потрескались и тоже болели. За полосой песка была река. Он скользнул к берегу, вошел в воду. Зачерпывая воду полными пригоршнями, он смывал с лица кровь, ощущая во рту ее соленый привкус. Потом опустился на колени и напился прямо из реки. Он пил долго и жадно. Когда выпрямился, вдруг закружилась голова. Он лег на песок и пролежал так всю ночь без сна, слушая вой ветра.

Подняв голову, Грозев оглядел туманный горизонт. Докуда хватало глаз, расстилалась долина Марицы. Река делала здесь крутой поворот, затем текла прямо на юг. По другую ее сторону простиралась пустынная равнина. Села там были, но далеко отсюда.

Борис посмотрел на другую сторону. На западе к Пловдиву тянулась такая же безлюдная Фракийская низменность. Он встал. Руки и ноги у него затекли. Из-за поднимаемой ветром пыли даль казалась серой и бесконечной.

На вершине холма показался всадник. Вслед за ним еще трое. Грозев пригнулся. Это был патруль. Первый всадник стоял неподвижно: явно, осматривал берег в бинокль. Трое других уставились на восток. Грозев тоже посмотрел туда.

Его глазам открылась невероятная картина: по крутому берегу спускались к реке вереницы людей — целые села. Люди шли вразброд, поднимая тучи пыли. Некоторые вели за собой скотину. Сзади ехали телеги. Их тащили в большинстве своем люди. Словно из-под земли доносилось мычание коров, вой собак.

В клубах пыли, поднимаемой суховеем, это шествие казалось призрачным видением.

Грозев понял, что это означает: выселяли жителей сел из района, где Гурко осуществил прорыв. Он посмотрел назад. По краям равнины, там, где были хлебные нивы, поднимался бурый дым. Жгли посевы.

Целый день до самого вечера к берегу Марицы тянулись вереницы людей. Конные стражники и черкесы скакали взад-вперед: спешили побыстрее собрать на берегу усталые стада людей и скотины.

Хотя солнце светило неярко, зной, усиливаемый суховеем, был невыносимым. Грозев дважды пробирался к реке, жадно пил мутную воду. Но это лишь усиливало чувство голода. Распластавшись на песке, он ждал наступления ночи.

На берегу Марицы горели костры — большинство из сухих веток, но были и из поленьев, их жар светился издалека.

Грозев крался в темноте к людям. Глаза его различили первые группы, расположившиеся на краю наспех сооруженного лагеря. Шагах в десяти от него угасал костер — сверкали горящие угли. Он остановился, прислушался. Говорили по-болгарски. Плакал ребенок.

Он опустился на землю и пополз — это было старое кукурузное поле, с которого сняли урожай еще в прошлом году. Теперь ему были хорошо видны люди у костра. Спиной к нему сидела женщина, она ворочала жар. Напротив нее полулежал, прислонившись спиной к корзине, худой, сморщенный старик. Он был одноногим. Свою единственную ногу, покрытую пылью, он протянул к самому огню. К культе другой была привязана деревяшка. Ближе всех к костру был мужчина с узким лицом и глазами-щелочками. Сидя на корточках, он вынимал картошку из дерюжного мешка. Рядом с ним присели на корточки двое старших детей. Младший лежал на коленях у матери.

Грозев прополз несколько шагов, потом встал: не хотел пугать людей. Невдалеке горели еще костры. Заметят ли его оттуда?

Он кашлянул и подошел совсем близко.

Первым увидел его мужчина с глазами-щелочками.

— Добрый вечер! — тихо произнес Грозев.

Женщина, вздрогнув, обернулась. Никто ему не ответил. Дети прижались к отцу. Старик поднял мутный взгляд и уставился на пришельца.

Грозев немного постоял. Молчание становилось тягостным, к тому же его могли увидеть сидевшие у других костров. Он присел на корточки. Ребенок, лежавший на коленях у матери, уронил картофелину, которую ел. Женщина, не сводя глаз с пришельца, подняла ее и спрятала, словно этот чужой человек пришел, чтобы отнять у них еду.

— Не бойтесь, — тихо сказал Грозев. — Я не плохой человек… Я не сделаю вам зла… Заглянул на огонек… Скоро уйду…

Тут вдруг из кучи хвороста показалась голова собаки. Это был худой черный пес с грязной шерстью и гноящимися глазами. Он лишь сейчас почуял пришельца и, верный своему собачьему инстинкту, вскочил и пронзительно залаял. Тотчас же ему начали вторить другие собаки. Мужчина ударил пса по спине. Пес взвизгнул и залаял еще громче. Тогда мужчина затолкал его под циновку, чтобы он замолчал, тревожно оглянулся вокруг. Кое-где собаки еще лаяли. Посмотрев на Грозева, мужчина глухо спросил:

— Ты голоден?

Грозев не ответил. Мельком взглянув на картофелину в руке женщины, он в свою очередь поинтересовался:

— Из какого вы села?

— Из Пиринчлия… — махнул рукой назад мужчина.

— Село все выселили?

— Все села… И хлеба жгут…

Мужчина замолк.

— При вас есть стражники? — спросил Грозев, внимательно следя за выражением его лица.

— А как же без них! — зло произнес мужчина. — Вон там, разбрелись среди людей.

Глаза старика перебегали с одного на другого.

— Горе… — он поднял палец, даже не зная, о чем они говорят. — Это бог посылает…

Мужчина положил четыре картофелины в жар и зарыл их. Потом внимательно посмотрел на Грозева.

— Ты из русских? — спросил он, разглядывая его одежду.

— Я болгарин, — ответил Грозев после короткого молчания.

Мужчина немного подумал.

— Это за тобой была сегодня погоня? — он покосился в сторону, словно боясь, что его услышат.

— За кем была погоня?

— За двумя русскими… Они убежали…

— Кто это тебе сказал?