Закончив свой рассказ, Джефф замолчал. Он медленно поднял голову, как бы стыдясь встретить ее взгляд.
— И еще. Ник оставил для тебя письмо у Молли, до того как уехал из города.
Обида и гнев переполнили ее чашу терпения. У Ника не было мужества поговорить с ней, этот трус оставил записку.
— Значит, он оставил мне записку? — спросила Саманта, чувствуя, как дрожит ее голос. — Где же она? И что в ней написано?
Поколебавшись, Джефф пошарил в кармане и достал сложенный листок бумаги. Он протянул его девушке.
Стараясь унять дрожь в руках, та развернула послание и стала читать.
«Дорогая Саманта!
Думаю, что буду давным-давно далеко, когда ты это получишь. Я очень сожалею о произошедшем. Тут во всем моя вина. Джефф, должно быть, рассказал тебе, как все было. Я разговаривал с Хершалом Мартином, адвокатом в Каньон-Спрингс. Документы я подписал, так что ты можешь получить развод.
Ник».
Чувствуя, что у нее закружилась голова, Саманта смяла бумажку и швырнула ее на землю. Дрожащими руками она вцепилась в скамейку. Бумага трепыхалась в пыли, словно раненое существо. Затем ее подхватил налетевший порыв ветра, погнал куда-то, и она исчезла из глаз. Саманте самой в этот миг хотелось бы так же исчезнуть, как эта бумажка.
Развод? Ей вспомнились эпизоды, когда Ник избегал близости с ней. Теперь все встало на свои места. Вот почему он ни разу не остался с ней в постели. Он не был с ней в брачных отношениях, и, следовательно, брак может быть расторгнут. Он хотел от нее освободиться! Горючими слезами наполнились ее глаза. Ник не любил ее. Он никогда ее не любил. Эта женитьба была всего лишь пьяной шуткой, и теперь он хотел избавиться от жены. Слезы вдруг испарились, на смену им пришли гнев и ярость.
— Теперь все, Саманта, — сказал Джефф, опуская голову. — Я очень сожалею.
Саманта вскочила на ноги. Сжав кулаки, она налетела на него.
— Сожалеешь? Это все, что ты можешь мне сказать? Ты сожалеешь? — зашипела она. — И тем самым вопрос исчерпан?
Джефф зажмурился под градом жестоких, разящих слов. Лицо у него было жалким и виноватым, он походил на побитого щенка, однако Саманта не испытывала к нему жалости.
— Будь ты проклят! — выкрикнула она, вспомнив о его пресловутой затее.
Она закрыла глаза, лицо у нее горело. Она вспомнила ночь во время грозы, когда пыталась затащить Ника в постель. Как он, должно быть, смеялся тогда над ней! А Джефф… он уговаривал ее, чтобы она заставила Ника испытать чувство ревности. Ревность? Она попыталась представить себе лицо Ника. Не испытывал он никакой ревности! Он испытывал лишь облегчение!
Она вновь повернулась к Джеффу:
— Проклятие, Джефф! Ну как ты мог?
— Сэмми, пойми, это была большая ошибка.
— Ошибка! — Она заметила, как Джефф вздрогнул, почувствовав презрение в ее голосе. — Я полагаю, что если бы я была девушкой из салуна, то все было бы в порядке? Ты это хочешь сказать?
— Гм… да, я так думаю… Хотя… нет. — Он развел руками. — Я не знаю.
— И вы позволили мне сидеть здесь и ждать его возвращения, чтобы я узнала, что я совершила? — Она сунула руки под фартук, чтобы ее пальцы ненароком не сомкнулись вокруг шеи Джеффа. — Боже мой, какая же дура я была!
— Ты вовсе не дура, Сэмми, — возразил Джефф. — Ты просто не знала.
— Да, не знала, но, по всей видимости, я была единственным человеком, кто не знал. Кстати, кому еще известно об этом?
— Ну, мне, конечно же, Нику. Еще Джейку, Розе и дяде.
Саманте стало не по себе. Только не Два Пера! Она считала его своим другом. Ей стало так горько, что она даже во рту почувствовала горький привкус. Неужто нет никого, кому бы она могла доверять? И она с горечью заключила: никого, кроме нее самой!
Она окинула взглядом ранчо, двор, где она так много и охотно работала: полола, чистила, сажала цветы, — и сейчас он расцвел, словно оазис. Слезы навернулись ей на глаза, когда Саманта посмотрела на луг и перелески, где любила гулять, где часто ходила и мечтала. Мечты остались мечтами. Теперь они улетели, словно дым, и на смену им явился кошмар действительности.
Саманта поднесла ко рту руку и впилась в нее зубами. Боже милосердный, что ей теперь делать? Она не может, она не должна оставаться здесь. Она не вынесет их жалости. А Ник… будь он проклят за свою трусость! Он сбежал словно койот, не имея мужества рассказать ей правду.
Она перевела взгляд на Джеффа, который сидел на скамье, не сводя с нее глаз.
— Ты запряжешь для меня повозку?
— Конечно! — Заулыбавшись, Джефф вскочил на ноги. — С удовольствием.
Сердце у Саманты сжалось от боли, она отвернулась. Ну вот, Джефф тоже рад от нее отделаться.
— Мне нужно кое-что сделать, и я буду готова, — сказала девушка спокойно. Подавив подступающие к глазам слезы, она поспешила к дому.
Роза оторвалась от шитья, когда Саманта взбежала на крыльцо. Однако та пронеслась мимо.
— Сеньора?
Изо всех сил стараясь придать голосу спокойствие, Саманта сказала, не остановившись:
— Роза, я покидаю ранчо.
— Но, маленькая моя, почему?
В голосе Розы Саманта уловила тревогу и беспокойство, и это было для нее как удар ножом в сердце. Мысль о том, что ее жалеют, была для нее невыносима. Сделав глубокий вдох, расправив плечи, она поднялась к себе. Подойдя к шкафу, Саманта достала чемодан и поставила на кровать. Побросала в него костюм для верховой езды, блузки и голубое ситцевое платье. Ник сжег ее черные платья, иначе она надела бы одно из них. Посмотрела на зеленое платье с глубоким вырезом и скрипнула зубами. Если бы это было возможно, она уехала бы в том виде, в каком приехала сюда — голой! Затем покачала головой. Надо быть практичной. И потом, Ник кое-что ей должен, заставив пережить все то, что ей довелось.
Ей хотелось уйти, уехать как можно быстрее. Уехать? Но каким образом? У нее не было денег. Саманта закусила губу, думая, как ей поступить. А очень просто: она станет работать. Найдет работу в Каньон-Спрингс и начнет копить деньги на билет. Саманта нахмурилась. На билет куда? Ведь она так и не вспомнила, куда ехала, когда ее сняли с дилижанса.
Затолкав платье и кое-какие мелочи в чемодан, она захлопнула крышку.
«У меня будет достаточно времени, чтобы подумать об этом позже».
— Саманта! — услышала она хриплый голос в дверях и обернулась. — Ты что делаешь?
Это был Джейк. Она тут же отвернулась, успев прочитать обиду в его глазах.
— Я уезжаю. Джефф рассказал мне правду, и теперь я не могу здесь больше оставаться.
— Но, девочка моя, куда же ты поедешь? На что ты будешь жить? — Старик положил ей на плечо руку. — Саманта, несмотря ни на что, ты член нашей семьи. Мы любим тебя.