Большой мертвец явно не ожидал моего появления с этой стороны, даже оторопел немного.
А большего и не надо было, красного зайчика на переносицу — и адьё. Автомат слегка тряхануло, захлопали выстрелы, мертвец завалился в проход между машинами, оставив на борту "ивеки" мерзкого вида полосу гниющего дерьма из разваленного затылка. И забрызгал все, зараза.
Я выскочил из фургона — из-за грузовика вывалилась мертвая девчонка в джинсах и разодранной майке, запекшаяся кровь на ней как панцирь уже. Не поймешь даже, своя или чужая — ее тоже ели неслабо. Отгрызенная щека висит лоскутом, сквозь дыру видны белые пятнышки зубов, пробивающиеся сквозь бурое месиво.
Глянул на нее — и тошно стало, Дрика вспомнилась. Такой же типаж — тощая, светловолосая, длинноногая.
— Мать, да сколько же вас, — выдохнул я. — Уйди хоть ты, а? Убью же…
Девчонка пошла навстречу и я ее убил. Или упокоил, второе все же, наверное. Нечего ей так.
Рука прямо из-под "ивеки", тощая, грязная, бледная, вцепилась в ботинок. Не вижу чья, но рука детская. Сильно рванул ногу, выдернул из захвата, открыл дверь в машину. Маленький мертвяк суетливо полез наружу — совсем пацан, лет десять, не больше. Я просто приставил к его голове срез глушителя и потянул спуск. Бум негромкий — и все, уткнулся лицом в асфальт.
Мертвецы уже шли со всех сторон, но я успел и канистру в кузов закинуть, и сам уселся за руль, заскочив в салон с трубы-подножки. Щелчок блокировки двери, рык дизеля на первой передаче. Неуклюжий и высокий внедорожник тронулся с места, перевалился через мертвое тело, почти незаметно покачнувшись, растолкал подбегающих мертвецов. Один все же уцепился за край металлического кузова, повис, ноги волочатся.
— Как же вы достали, — сказал я ему и вывернул руль немного влево.
"Ивеко" почти притерся к заду фургона, мертвеца счистило. Зажатый между машинами, он крутанулся, неуклюже взмахнул руками и завалился под колеса.
Пару раз мертвяки выскакивали прямо перед машиной, но "дейли" легко сбивал их бампером и высоким капотом. Никто не летел на капот — скорость скромная — и никто не стучал кулаками по лобовому, как бывает в кино. Машина без всяких затруднений протолкалась проездами до широкой дороги и, набрав немного скорость, покатила по тому же маршруту, по которому я сюда приехал на фургоне.
8 июня, четверг, вечер. Нидерланды, окрестности деревни Кааг
Возле фермы следов врага обнаружить не удалось. Кот тоже ничего такого, судя по виду, не заметил — встретил меня внизу, на темном из-за закрытых ставен первом этаже, боднул головой в ногу, муркнул и рванул на кухню, прозрачно намекая на то, что в миске у него все закончилось. Я постарался как можно скорее исправить ситуацию, а потом сам поставил чайник на плиту, уже для себя. В доме сохранилось два полных газовых баллона, так что кормиться получалось вполне полноценно.
Надо решать, что делать дальше. У противника удалось выбить почти взвод, это много, по долгам они заплатили, если на первый взгляд. Но есть момент — я себя пока удовлетворенным не чувствую. Нет ощущения, что со мной расплатились, мало мне этого.
Хочется не оставить все как есть, нанеся албанцам урон, а как-то все их гнездовье здесь накрыть. Понимаю, что не по чину беру, не для одиночки задача, но все же…
Еще очень похоже на то, что албанцы держат рабов. Я помню людей, копавших землю под конвоем. Кто там в рабах? Соседи, возможно. И мы бы с ними были, если бы вовремя не спохватились. Кстати, а чем вообще анклав живет, вот что интересно бы знать? И отталкиваясь от этого, думать дальше. Жрать им надо? Надо. Что едят? Если рассчитывать на склады всяких консервов, то им пора начинать страдать цингой, а на это никак не похоже.
Ряшки у всех были хоть куда, в два дня не уделаешь. Ну, рыба… Ну, овцы, те, что на "носовых платках" пасутся. Ну… Так, а столько теплиц здесь зачем? Не для красоты ведь? От их переправы до того комплекса где я мотоцикл прятал, всего километра три. Что тут растили? Не может быть, чтобы они на "витаминный склад" наплевали, наверняка теплицами пользуются.
Так, и что это мне дает? Дает это мне один из вероятных маршрутов противника — надо возить работников. Как этим воспользоваться? Черт его знает. Разведать, понаблюдать.
Засесть на маршруте вероятного выдвижения и ждать. А там видно будет, оно всегда видно становится. Есть, правда, одна трудность: противник пока может паниковать и никуда за пределы анклава не выходить. Там его ничем не возьмешь, если откровенно, успех первого дня, когда я подкрался по дренажной канаве и расстрелял наблюдателей с патрулем, повторить не получится. Для меня вообще любой повтор — верная смерть, запасных жизней нет. Если, конечно, не считать таковой "нежизнь", если мне не попадут в голову.
Чайник закипел, я бросил в толстую фаянсовую кружку с изображением мельницы пакетик "эрл грея" и залил кипятком. Не до эстетства, и так попью. Сыпанул сахару, хотя обычно без него обхожусь — устал, силы нужны. Потом быстро изготовил на сухих хлебцах некое подобие сандвичей, навалив на них консервированного мяса, захрустел, подумав о том, что и самому чем-нибудь свежим не мешало бы разжиться, огурчика-помидорчика какого сожрать, лучку зеленого посовать в крупную соль, откусить с хрустом. Тоже ведь повод навестить теплицы.
Ладно, теплицы теплицами, а как сам факт того, что местных держат в рабах какие-то залетные шиптары, понравится местным же? Военные местами укрепились, если людям верить, да и не только военным это могло бы не понравиться. Мы привыкли считать европейцев рыхлыми безответными телкАми, а это не совсем верно — у них просто жизнь такая, а по сути люди как люди, изменятся обстоятельства и озвереют не хуже других. Даже может и лучше, потому что именно их дедушки давали прогадиться всему остальному миру, а не наоборот. Не надо этот факт недооценивать.
То есть из всего этого можно сделать закономерный вывод: кто-то еще может захотеть испортить жизнь албанцам. Или даже эту самую жизнь прекратить.
— Тигра, скататься со мной не хочешь? — спросил я у кота.
Тот обернулся на голос, глядя на меня с некоторым подозрением.
— Нам все равно на пару дней затихариться надо бы, а тут как раз оказия — на новой машине прокатиться в Мюйден, там вроде нормальные люди, — объяснил я ему. — Ты не отворачивайся, уважение имей, я за эту машину сегодня чуть съеден не был и гантелью по черепу не схлопотал, а от тебя ни слова.
Кот поднялся, потянулся и вышел из кухни, облизываясь от уха до уха. Нажрался, дальше общаться со мной уже не обязательно, пока опять не проголодается. Скотина. Ладно, без него обойдусь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});