– Прости. Я немного забылся.
– Ничего, – пробормотала я, смотря на него во все глаза. – Что ты здесь делаешь? Ночь ведь.
Он пожал плечами, отрешенно уставившись на свои руки.
Я тоже опустила на них взгляд и ахнула.
– Что это?! – Я схватила его ладонь и осторожно отцепила от рукояти топора побелевшие от судорожного сжатия пальцы. Топорище было обагрено кровью, а из огрубевшей кожи торчало два крупных осколка. – Почему ты их не вытащил? – в недоумении воскликнула я.
Николас выглядел не менее обескураженным.
– Я… не знаю. Не замечал.
«Насколько сильно нужно было забыться, чтобы не заметить такое?»
– Идем.
Я обхватила его широкое запястье и мягко потянула за собой. Николас покорно пошел следом, часто моргая. Но он мигом протрезвел, когда заметил мою хромоту..
– Как можно было встать с кровати и пойти невесть куда с такой раной? – Он строго заглянул мне в глаза, а я против воли улыбнулась. «Возвращался». – Я могу тебя понести.
– Ты сам еле идешь, – фыркнула я и поковыляла дальше, по-прежнему ведя его за собой и с трудом сдерживаясь, чтобы не кривиться от боли.
– Я не пьян, – возразил Ник. Впрочем, не очень уверенно.
– Угу.
Пошатываясь, он еще несколько раз настойчиво предлагал понести меня, но я категорично отказывалась. Хотя Николас с таким страдальческим выражением лица наблюдал за моей хромотой, что в какой-то момент ему почти удалось меня уговорить.
Переступив порог кухни, он все с тем же изумлением уставился на беспорядок.
Я покосилась на него, и он стыдливо отвел глаза.
– Сядь, я уберу.
Ник тяжело опустился на скамью, но, встрепенувшись, попытался подняться вновь.
– Нет, я сам.
– Сиди! – повысила я голос, вручила ему трость и присела на корточки, чтобы собрать осколки.
В комнате воцарилась тишина.
Ласка устроилась под столом, у ног хозяина, и в ожидании смотрела на него. Но Николас исподлобья следил за мной, ерзая на скамейке, явно испытывая неловкость. Вся его привычная уверенность и расчетливая холодность испарились. Даже сейчас он совершенно не выглядел слабым – эта черта вообще была с ним не соотносима.
Он просто казался… потерянным.
– Ну вот, – подала голос я, когда сгребла осколки в потрепанный мешок. Затем набрала из бочки воды в глубокую миску, поставила ее на разделочный столик у окна и поманила его к себе.
– Подойдешь?
Ник с готовностью приблизился. Он даже не поморщился, когда опустил ладонь в холодную воду. Просто отрешенно смотрел на то, как по прозрачной поверхности расплываются кровавые кольца.
Я взяла чистую тряпку и, обхватив его руку, осторожно вытащила осколки, после чего начала промывать раны
Ник молчал.
– Тебя что-то беспокоит? – неуверенно спросила я, кинув взгляд на его мрачное лицо.
Он не отвечал так долго, что я уже перестала надеяться на продолжение разговора.
– Мне следовало предусмотреть это, – с трудом вымолвил он.
– Что? – нахмурилась я и замерла. Вода с мелодичным звуком лилась с тряпки в миску.
– Нельзя было отпускать вас к реке одних, – безучастно отозвался он, уставившись в темноту за окном.
Мгновение я изучала его напряженный профиль.
– Подожди, ты что, считаешь, что все это произошло по твоей вине?
Однажды он задавал мне похожий вопрос.
– Ты поэтому напился?
Ник поморщился.
– Обычно я не пью. Да и сейчас вполне трезв. Не знаю, как это случилось, просто мне было…
Договаривать он не стал.
Я понимала, что он никогда не признается в открытую, что ему было плохо и тяжело. Будет мучиться, но не поделится.
– Но это не так, – искренне возмутилась я, но Николас даже бровью не повел. – Ты вообще к этому не причастен!
– Неужели? – невесело усмехнулся он. Мое сердце болезненно сжалось от обреченности в его взгляде. – Я будущий вождь и не смог защитить женщин собственного клана. Даже не послал мужчин сопроводить вас. Трое умерло. Почти все остальные ранены. Ты могла умереть, – выдавил Николас и так сильно стиснул челюсти, что побелели скулы.
– Но я здесь. Ник! Живая, – выдохнула я, удивленная последней горько сказанной фразой, и осторожно сжала его ладони. Он впервые никак не отреагировал на свое имя, слетевшее с моих уст. – Что ты такое говоришь? Никто и подумать не мог, что это случится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Вряд ли о нападениях предупреждают заранее, – съязвил он ровным голосом.
– Нет, постой. Разве не ты говорил мне, что такого раньше не происходило?
Помешкав, Николас кивнул.
– Раньше. Теперь все изменилось. Отношения между кланами обострились. Я должен был принять надлежащие меры и обезопасить свой клан.
Я вдавила тряпку в особенно глубокий порез, и Ник зашипел, укоризненно посмотрев на меня, чего я и добивалась.
– Во-первых, ты еще не вождь. Если уж на то пошло, то это обязанность твоего отца…
– Я не стану перекладывать ответственность… – запротестовал Николас, но я перебила его, вскинув руку.
– А во‑вторых, Хири – не Кезро. Нападения Кезро никто не ждал, ведь с момента заключения вашего перемирия прошло слишком мало времени. Даже понимая, что рано или поздно они все равно ударят, вы не могли ожидать, что поступок будет таким подлым. Напасть на женщин! У реки нас подкараулили Хири, а не Кезро, с которыми вас вообще мало что связывало. Ну вот откуда, скажи мне, откуда хоть кто-то мог знать, что именно этот клан решит пробудиться после долгого заточения в своем гнездышке?!
Ник тяжело сглотнул и отвел угрюмый взгляд, в котором мелькнуло сомнение.
– Некоторые события не зависят от нас, Ник. Иногда происходит то, о чем мы не предупреждены, а значит, не можем и предотвратить. Важно лишь то, какую роль мы сыграли в этом неизбежном. Мне ли не знать, – с горечью сказала я.
Впервые за весь этот разговор он посмотрел на меня открыто.
– Ты сделала все, что могла, ради своего клана.
Я не была с ним согласна, но в одном не сомневалась.
– Как и ты для своего.
Он вновь отвернулся и долго молчал, смиренно позволяя мне неумело заниматься ранами.
– Вообще, позволять женщинам ходить по лесу одним всегда было глупой затеей, – внезапно пробурчал он.
– Ну конечно. Думаю, они будут счастливы, зная, что вы, развратники, наблюдаете за ними из-за кустов. – Я приподняла одну бровь.
Ник тихо фыркнул. Тусклый свет от луны скользнул по его лицу, и я, прищурившись, увидела на его левой щеке небольшой порез.
«Демоны, а там-то откуда?»
– Посмотри на меня, – с некоторой робостью попросила я, помня каждый раз, когда он требовал от меня того же.
Он нехотя подчинился. В его глазах еще шумело море обеспокоенности, вины и боли.
– Ты не виноват, – со всей твердостью и серьезностью произнесла я, чтобы успокоить этот шторм.
Я выжала тряпку и поднесла к его мужественному лицу. Медленно дотронулась пальцами другой руки до его подбородка, придерживая, и осторожно приложила ткань к кровоточащей ссадине. Стараясь выглядеть как можно невозмутимее, я стирала грязь и кровь с пореза, отчетливо ощущая на себе внимание зеленых глаз. Я вдруг поняла, что мы находимся чересчур близко друг к другу. От его обнаженного тела исходил жар, твердые кубики пресса и рельефная грудь виднелись даже в темноте.
Закончив, я хотела было убрать руку, но Николас неожиданно перехватил ее и прижал к своей горячей щеке. Кожу кольнула редкая щетина. Окровавленная тряпка выпала из моих безвольных пальцев. Ник прикрыл глаза и нежно потерся о мою ладонь. Я словно окаменела, наблюдая за ним и чувствуя, как по телу проходит волна приятной дрожи и тепла. Через несколько мгновений его веки приоткрылись, и я судорожно вздохнула от выражения, с которым он на меня посмотрел.
– Спасибо, – хрипло шепнул он.
Скрипнула половица, и мы резко повернули головы в сторону, чтобы увидеть в проеме Лети. Она казалась расстроенной.
При виде меня ее большие глаза засияли, и она сорвалась с места, кинувшись ко мне обниматься.