— Нет, — улыбнувшись, ответила Мюгетта. — В первом же большом городе, куда мы прибыли, Ла Горель, чья алчность была поистине неуемна, продала детскую одежду. Видимо, сделка была выгодной, поэтому она ни словом не обмолвилась о пропаже чепчика. Не стоит и говорить, что я, лишенная любви и ласки, сразу же привязалась к похищенному ребенку. Девочка была такая милая, такая хорошенькая и… такая несчастная! Она быстро поняла, что я одна защищаю ее и люблю, и платила мне своей трогательной детской привязанностью. Представьте себе, как я была счастлива! Наконец-то подле меня появилась любящая душа! Меня, подкидыша, как называла меня Ла Горель, любили! Теперь мое жалкое существование озаряла улыбка белокурого ангелочка. Мы обосновались в одном из больших городов, и для Лоизы началась та же жизнь, которую некогда вела я. Дождь ли, снег ли, палящее солнце — Ла Горель, прихватив с собой Лоизу, шла на паперть и заставляла ее протягивать свои замерзшие ручонки навстречу прохожим, прося подаяние.
— Она так делала?.. — сдавленно спросил Вальвер. — И тоже щипала ее, чтобы заставить плакать?
— Ее крохотное тельце было сплошь покрыто синяками.
— О, гнусная ведьма! Только попадись она мне! Мучить бедных детей! Чума ее забери! Пусть дьявол унесет ее к себе в пекло!
Мюгетта коротко взглянула на него и продолжила свой рассказ:
— К счастью, это длилось недолго, ибо Ла Горель никогда не любила утруждать себя. Она поручила девочку мне, и с тех пор жизнь Лоизы изменилась к лучшему. Однако теперь я была обязана приносить заработок за двоих, иначе…
— То есть вы работали за себя и за малютку, — перебил растроганный до слез Вальвер.
— Ну, конечно. Признаюсь, в те времена мне доставалось много колотушек и мало хлеба. Однако для меня было истинным счастьем встретить на своем пути такого ангелочка, как Лоиза. Без нее я бы никогда не отважилась сбросить с себя гнет этой злобной женщины и — кто знает? — может, в конце концов я бы и скатилась в ту пропасть, куда меня неуклонно подталкивала Ла Горель. Но как бы там ни было, я твердо решила, что не допущу, чтобы моя дочь терпела все те мучения, которые когда-то пришлось вынести мне. Уже в то время, оставаясь наедине с Лоизой, я называла ее своей дочерью. В один из дней я, умоляя Господа поддержать меня, бежала в Париж, унося с собой Лоизу. Тогда ей было около двух лет. Мне повезло: мы ускользнули от погони и достигли Парижа. Я была уверена, что Ла Горель бросится разыскивать нас, и хотела как можно скорее надежно спрятать Лоизу. Сама я больше не боялась этой отвратительной жадной старухи — я твердо решила ни за что не возвращаться к ней. Но если бы ей удалось похитить у меня Лоизу, она наверняка бы замучила малютку. По дороге я заработала немного денег, и они помогли мне устроить Лоизу в хорошем месте и у добрых людей. Затем я принялась устраиваться сама. Крошка Лоиза принесла мне счастье: за что бы я ни бралась, все мне удавалось. Сегодня я неплохо зарабатываю, а Лоиза живет в деревне, на свежем воздухе, под присмотром замечательной женщины, которой я в свое время сумела оказать несколько мелких услуг; сейчас мы с ней компаньоны. Это она выращивает цветы, которые я продаю; прибыль мы делим пополам. Ни я, ни Лоиза ни в чем не нуждаемся… верите ли? Мне даже удалось скопить несколько сотен ливров, которыми я не обязана никому, кроме себя. Вот и все. Теперь вы знаете историю «моей дочери» Лоизы так же хорошо, как и я.
— Отныне, — взволнованно произнес Вальвер, — я стану оберегать и вас, и нашу дочь и буду заботиться о ваших нуждах. Можете быть уверены: граф де Вальвер всех сумеет заставить уважать и свою жену, и свою дочь… Ибо, надеюсь, что теперь вас больше ничто не останавливает и вы согласны стать моей женой.
— Да, — ответила она, — я согласна.
И лукаво добавила:
— Согласна не только ради моего ребенка, как вы только что сами сказали, но и…
Смутившись, она умолкла.
— Говорите же, прошу вас! — взмолился Вальвер.
И девушка отважно завершила:
— …ради вас и ради меня.
И она подставила Вальверу свой чистый лоб, на котором тот запечатлел нежный и целомудренный поцелуй. Не в силах долее сдерживать свой восторг, юноша воскликнул:
— Ах, Мюгетта! Милая моя Мюгетта-Ландыш, как я буду любить вас, баловать и лелеять! Вы навсегда забудете свое страшное прошлое!.. Как мы будем счастливы!.. Обязательно будем! Судите сами, счастье уже нам улыбнулось: из вашего рассказа я понял, что знаю, кто родители маленькой Лоизы.
Услышав последние слова Вальвера, девушка страшно побледнела. Заметив это, молодой человек взял ее руки и, покрывая их поцелуями, убежденно произнес:
— Не тревожьтесь. Я спокоен, потому что уверен: никто не станет вас разлучать.
— Вы так думаете? — облегченно вздохнула Мюгетта.
— Совершенно уверен, ручаюсь вам. Вы покажете мне тот маленький чепчик и, надеюсь, позволите взять его на некоторое время?
— Я дам вам его, когда вы только пожелаете
И, ощутив внезапный прилив доверия к Вальверу, Мюгетта спросила:
— Прошу вас, скажите… Я сгораю от нетерпения узнать, чья же дочь моя Лоиза.
— Лоиза — родная дочь Жеана де Пардальяна. А дальше — смотрите, как нам повезло: Жеан де Пардальян женат на моей кузине.
— Жеан де Пардальян, — задумчиво промолвила Мюгетта. — В тот день, когда вы вызволили меня из лап негодяя Роспиньяка, со мной говорил господин де Пардальян-отец. Он задал мне несколько вопросов относительно крошки Лоизы. Перед этим я случайно натолкнулась на Ла Горель. Так что можете себе представить, как я была взволнована; опасность мерещилась мне повсюду. Поэтому Пардальяну-отцу и его сыну я сказала, что Лоиза моя дочь. Казалось, мой ответ глубоко опечалил их обоих. До сих пор не могу себе простить, что обманула их. Я говорила себе: Пардальян-сын вполне может быть отцом Лоизы. Он наверняка разыскивает ее, а я его обманула. Дабы успокоить свою совесть, я стала наводить справки. Мне сказали: «Господин де Пардальян носит титул шевалье, его сын тоже». И я подумала: «Раз Лоиза — дочь маркиза, значит, она не может быть дочерью господина де Пардальяна, который всего лишь шевалье». Моя растревоженная совесть успокоилась, и я забыла об этой встрече. А вот теперь вы говорите, что он — ее отец. Уверены ли вы в этом, не ошибаетесь ли?
— Тот, кого вы спрашивали, милая моя Мюгетта, или обманул вас, или же сам толком ничего не знал. Дело в том, что господин де Пардальян и его сын действительно не признают иных титулов, кроме скромного звания шевалье. Но по отцу Жеан де Пардальян является графом де Маржанси. А теперь слушайте: женившись на моей кузине маркизе де Сожи, графине Вобрен, Жеан де Пардальян стал маркизом де Сожи и графом де Вобрен. Понимаете?