class="p1">Караульный достал небольшой продолговатый предмет, из которого выпорхнул голубоватый прозрачный луч, которым он медленно обвел меня. Сказал:
— Чисто.
— Если есть сканер, зачем спрашивал, если у меня что-то? — спросил я.
— Порядок такой, — бросил он. — Поговори у меня тут еще!.. И так дел наворотили, что после вас неделю дерьмо разгребать придется.
— Что ж вам еще делать, как не дерьмо разгребать, — усмехнулся я.
Если бы спецназовец был без шлема, я бы, наверное, увидел, как хмурится от недовольства его лицо, но я мог только слышать, как его распирает гнев.
— Что ты сказал?.. — он резко шагнул ко мне, встав почти вплотную. Он был выше меня на голову, а благодаря обмундированию — шире на четверть.
— Ты все слышал, солдат. Не притворяйся, — спокойно ответил я, глядя в прорезь его шлема. Смотреть в глаза было бы куда тяжелее.
Он гулко засопел, выдержал короткую паузу и произнес:
— Да я тебя…
Вдруг он резко замер, его голос заметно смягчился.
— Да, мэм. Все верно, он здесь. Все проверил. Хорошо, мэм.
Я выдавил из себя самую злорадную улыбку, на которую был способен, хотя и сердце мое тревожно колотилось. Впрочем, быть битым мне приходилось не единожды, поэтому особенного страха перед этим здоровяком я не испытывал.
— Иди, — холодно произнес он, кивнув в сторону двери. Коснулся сенсора, и та открылась с тихим шипением. Уже вслед мне добавил: — Моя б воля, ты бы туда заполз, а не зашел. И только попробуй что-нибудь выкинуть — живым оттуда не выйдешь.
Я обернулся, чтобы ответить караульному что-нибудь ядовитое, но дверь уже закрылась.
— Не стойте, молодой человек, проходите, — послышался низкий женский голос.
Я снова посмотрел перед собой. Просторный светлый кабинет с полупрозрачными стенами был донельзя аскетичен. Кроме овального полупрозрачного стола, за которым сидела Марта, и небольшого стула с короткой спинкой, здесь ничего больше не было.
— Ну что вы встали? Садитесь, — указала генеральша на стул.
Тревога наполнила меня до краев. Если перед караульным, способным при всех своих возможностях выбить из меня дух за пару ударов, я почти что не нервничал, то перед этой женщиной меня распирало от волнения.
— Да, да, спасибо, — кивнул я и сел.
Марта Стрейч ткнула пальцем в дисплей лежащего перед ней голопланшета, и над экраном выскочил голосписок. Она стала медленно прокручивать его, внимательно вчитываясь в содержимое.
— Итак. Вы, значит, и есть тот самый Алекс Хоксвелл, который обезвредил одного из налетчиков? Вопрос риторический, можете не отвечать. Я видела все ваши успехи по записям камер. Что можете сказать о случившемся?
Я сглотнул тягучую слюну. Черт, да и чего я так нервничаю?.. Ведь я почти герой, но почему-то ощущаю себя преступником.
— Давайте быстрее, молодой человек. У меня мало времени.
— Я… я не знаю, откуда они взялись эти налетчики.
— Почему вы решили вступить с ними в бой? Вы ведь отдавали себе отчет, что можете погибнуть? Без оружия и брони у вас почти не было шансов.
— Да, но я… был когда-то военным. Наверное, сработали давние рефлексы. Я умею пользоваться почти всеми видами оружия и…
— Почему вы отправились к кабинету профессора? Почему, будучи раненым, вы не остались защищать медблок, как ваш товарищ по несчастью Ротос Морт? — перебила генеральша. Похоже, Ханжу уже допросили, и он сказал, что пытался остановить меня.
— Я посчитал, что налетчики захотят навредить ему.
— С чего вы это взяли?
Черт! И что ответить? Сработала интуиция? Просто посчитал его самым ценным сотрудником этого чертового комплекса? Или что?
Решил ответить правду.
— Шой Рогинев — основатель проекта «Даггер», он изобрел импланты, сверхтехнологичное оружие и броню. Я подумал, что он обладает весьма ценными знаниями, которые налетчики захотят заполучить.
— Основатель проекта — я, а профессор — лишь работник, как и все здесь. Как и вы в том числе, молодой человек. — Марта оторвала взгляд от голопланшета и пристально посмотрела на меня. — Не скрою, его жизнь ценнее, чем какого-нибудь рядового охранника, или даже ваша, но вы ведь решили не просто защитить его. Вы почти пожертвовали жизнью. Сначала вступили в открытый бой с противником, а потом преследовали его до победного конца. Хотелось бы знать, почему?
Ответил я сразу:
— Такой уж у меня характер.
Генеральша глядела на меня еще долгие несколько секунд. Мне стоило нечеловеческого труда, чтобы не отвести глаз. Когда, она, наконец, снова обратила внимание на планшет, я облегченно выдохнул.
Молчание затянулось. Я невольно поглядел в окно-стену на отдаленные вершины гор, окутанные белыми облаками, как пышными одеялами. И только сейчас понял, что они необычайно красивы. На Лямории подобные зрелища встречались редко.
— Вы, наверное, понимаете, что мы имеем дело с тонко спланированным налетом? — спросила Марта, не отрывая взгляда от планшета.
— Думал об этом, — кивнул я.
— Значит, должны понимать и то, что совершить его было бы невозможно без помощи изнутри.
— Да.
— Отлично.
Снова молчание.
— В связи со всем этим, у меня будет к вам просьба, Алекс. Личная. — Генеральша снова подняла на меня взгляд. — Но для начала скажите, я могу вам доверять?
— Разумеется, — кивнул я, а в груди у меня неприятно кольнуло. — А в чем заключается просьба?
— В рядах персонала и участников проекта засел информатор, предположительно агент локсийцев или член какой-то тайной организации, выполняющий поручения Империи. Я попрошу вас как следует присмотреться ко всем и к каждому. Под подозрением находятся все… все, кроме вас, молодой человек.
Я повел бровью от изумления. Неужели эта прожженная политическими играми и интригами уже далеко немолодая женщина способна довериться бывшему заключенному?
— Я прекрасно осведомлена о вашем прошлом, — сказала она, словно прочитав мои мысли. — Тем не менее, у вас мотивов предать Федерацию гораздо меньше, чем у кого-либо другого.
— Почему вы так решили? — нахмурился я.
— Как я и сказала, я видела записи камер. Никто не решился дать достойный отпор налетчикам, кроме вас. Если бы они были вашими компаньонами, то вы бы проявляли куда меньше рвения.
— Если вы их видели, то значит должны понять, что и профессор вне подозрения. Как и сам полковник, потому что его вообще не было в комплексе в ту ночь.
— Полковник — возможно, хотя на его счет тоже есть сомнения. Что же касается Шоя Рогинева, то он как никто другой находится под подозрением. Много лет назад еще во время войны он был в плену у локсийцев, откуда благополучно сбежал. Что там с ним делали — никто не знает.
— Но он пострадал. Он в коме.
— Именно! Он не погиб и не был серьезно ранен. Его не похитили.