— В коме, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Когда придет в сознание?… Может, скоро, а может, через год или два. Но будем надеяться, это произойдет дня через два или три, хотя твердой гарантии дать не могу. Может, у него кровоизлияние в мозг. Не знаю, я не нейрохирург. Судя по кровяному давлению, дыханию и температуре тела, мозговая ткань у него не задета, так что теперь вам известно столько, сколько мне самому.
— Вашим коллегам это бы не понравилось, — чуть заметно усмехнулся Свенсон. — Ваше невинное признание в собственном невежестве отнюдь не способствует укреплению ореола таинственности, которым вы себя окружили. Как остальные ваши пациенты, те двое, что остались на «Зебре»?
— Я осмотрю их после ужина. Не исключено, что их нужно будет перенести на борт уже сегодня. А пока я хочу попросить вас об одном одолжении. Не могли бы вы дать мне на время в помощники вашего торпедиста Роулингса. И, надеюсь, вы не будете против, если я введу его в курс дела?
— Роулингса? Да зачем он вам? И почему именно он? На «Дельфине» немало достойных офицеров и старшин, и вес они, можно сказать, цвет американского военно-морского флота. Выбирайте любого. Потом, я предпочел бы не разглашать наши секреты матросам, раз уж их нельзя знать даже офицерам.
— Но ведь это же не какая-то профессиональная тайна. И субординация тут совершенно ни при чем. А Роулингс как раз тот, кто мне нужен. Он смышленый, проворный, умеет держать язык за зубами. Кроме того, если убийца заподозрит, что мы его вычислили, — хотя, надеюсь, этого не случится, — он не будет ждать угрозы от простого матроса, потому как он уверен — мы не стали бы посвящать в свои дела рядового члена экипажа.
— И все-таки для чего вам нужен Роулингс?
— Чтобы по ночам дежурить возле Бенсона.
— Бенсона? — бесстрастно спросил Свенсон, хотя при этом, как мне показалось, глаза его чуть заметно сузились, выражая смутную догадку. — Значит, по-вашему, он упал не случайно?
— Не знаю, честное слово. Я только предполагаю, и моя просьба — всего лишь дополнительная мера предосторожности. Ведь если это, и правда, не была роковая случайность, значит, кто-то непременно попытается убрать Бенсона еще раз.
— Но какую угрозу для убийцы может представлять Бенсон? — упорствовал Свенсон. — Готов поспорить на что угодно, Карпентер, Бенсон просто не мог знать имя настоящего убийцы. Если бы он знал, то уж давно бы мне все рассказал. Это уж как пить дать.
— Возможно, он что-то увидел или услышал, но сначала не придал значения. Возможно, убийца это понял и испугался, что Бенсон рано ли поздно его раскроет… А может, я и впрямь сгущаю краски: в конце концов, Бенсон действительно мог сорваться случайно. И все же я еще раз прошу вас дать мне в помощники Роулингса.
— Ладно, берите. — Свенсон встал и улыбнулся. — Я не хочу, чтобы вы мне в сотый раз зачитывали приказ из Вашингтона.
Роулингс явился через пять минут. Одет он был в светло-коричневую рубашку и брезентовые штаны — форму, вполне достойную образцового матроса-подводника. Впервые за все время нашего знакомства он не одарил меня приветливой улыбкой. Он даже не взглянул на лежавшего в койке Бенсона. Лицо его, лишенное всякого выражения, несло печать выдержки и хладнокровия.
— Вы посылали за мной, сэр? — «Сэр» не «док».
— Садитесь, Роулингс.
Он сел, и тут я заметил, что один из накладных карманов его штанов как-то странно оттопыривается. Кивнув на карман, я спросил:
— Что у вас там? Штаны-то ваши чудные не порвутся?
Роулингс даже не улыбнулся.
— Я всегда ношу с собой один или пару инструментов, для них и приспособлен карман.
— Позвольте-ка взглянуть.
Поколебавшись немного, Роулингс пожал плечами и не без труда извлек из кармана тяжелый блестящий стальной трубный ключ. Я взвесил его в руке.
— Странный вы малый, Роулингс, — сказал я. — Вы что думаете, череп у человека сделан из бетона? Одно легкое прикосновение к голове этой штуковиной — и считайте, что обвинение в умышленном убийстве у вас в кармане.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — невозмутимо спросил он.
— Я говорю о том, что, когда капитан Свенсон, лейтенант Хансен и я были сегодня днем в лаборатории, а вы с Мерфи торчали снаружи, вы, верно, не упустили случая припасть ухом к двери и услышали больше, чем следовало. Стало быть, вы, очевидно, в курсе того, что заварилась какая-то каша, но какая именно — не знаете. Вот вы и решили — береженого Бог бережет. Отсюда и ключ — верно?
— Верно.
— Мерфи тоже в курсе?
— Нет.
— Я офицер военно-морской разведки. В Вашингтоне обо мне знают. Хотите, чтобы капитан лично за меня поручился?
— Да нет. — Роулингс впервые улыбнулся. — Но я слышал, как вы угрожали капитану пистолетом… С другой стороны, вы разгуливаете, где вам хочется. Должно быть, вы и впрямь чисты.
— Вы слышали, как я угрожал капитану и лейтенанту Хансену пистолетом. Но затем вас отослали. А потом вы что-нибудь слышали?
— Нет.
— На «Зебре» убиты трое человек. Двое застрелены, один зарезан. Их тела сожгли, чтобы скрыть следы преступления. Остальные четверо сгорели заживо. Убийца — у нас на борту.
Роулингс не проронил ни слова. Он сидел потрясенный, с широко раскрытыми глазами, лицо у него было бледное как мел. Я рассказал ему все, что уже знали Свенсон и Хансен, и предупредил, чтобы он был нем как рыба. В заключение я прибавил:
— Доктор Бенсон тоже серьезно пострадал — не исключено, что на его жизнь кто-то покушался, но зачем — одному только Богу известно. Во всяком случае, мы этого не знаем. Если это была умышленная попытка, она не удалась — пока.
Быстро оправившись от первого потрясения, Роулингс невозмутимым, как и прежде, голосом спросил:
— Значит, наш приятель может еще что-нибудь натворить?
— Вполне возможно. Никто из членов команды, за исключением капитана, старшего помощника и меня, сюда не зайдет. Ну, а если все же кто-нибудь сунется, вы вправе поинтересоваться, что ему здесь нужно…
— Может, перед этим обмотать ключ бинтом, док, — ярдов десять хватит?
— Вполне. Только, ради Бога, не перестарайтесь. Бейте сверху и правее, аккурат над ухом. Можете сесть за этой ширмой — там вас никто не заметит.
— Что-то тоскливо мне сегодня и одиноко, — пробурчал Роулингс. Он сорвал оберточную бумагу с бинта и начал наматывать его вокруг ключа, поглядывая прямо перед собой на обклеенную комиксами переборку. Со старым Мишкой-Йоги разве поговоришь? Ну да ладно, может, кто-нибудь сегодня вечером и разделит со мной компанию.
Прощаясь с Роулингсом, я уже загодя пожалел того, кому вздумалось бы разделить с ним компанию, будь-то убийца или кто другой. В то же время я понимал, что такая мера предосторожности необходима. Однако, оставив Роулингса охранять Бенсона, я совершил ошибку, потому что поручил ему охранять не того, кого нужно.