Читать интересную книгу Холод страха - Мишель Сланг

На берегу тишина. Волны подползают к телу человека, шевелят, приподнимают потихоньку с песка. Струйки, как тонкие пальцы, спешат коснуться рук, ног, лица, и вот кровь уже омыта. Чуть подальше поднимающийся прилив добрался до его рыболовных снастей, коробка перевернута, распахнута, наживки, крючки, сачки — все, чем брал человек подати с моря — весело подпрыгивают в волнах.

Еще же подальше бреду по берегу я — об руку с любимым, с которым только что танцевала — на вечеринке, в прибрежном домике, но домик остался позади, и свет и музыка, льющиеся из окон, не в силах заполнить собою пустоту ночи. В домике свет был слишком ярким, музыка — слишком громкой, мы не слышали шума волн, не ощущали в воздухе соли, а теперь, навеселе, мы ужасно довольны собой: хорошо придумали — пойти прогуляться! И мы идем все дальше от дома, все дальше от тела в песке, но все ближе к морю. Я сбрасываю туфли и шлепаю усталыми ногами по прохладной воде, мой любимый следует моему примеру — разувшись, наклоняется, закатывает до колен брюки. Я стою, я смотрю на черную воду, на черное небо и начинаю постепенно различать крошечные огоньки — звездочки, изредка посверкивающие в дальних волнах. Мой любимый подходит ко мне, и я спрашиваю — как он думает, что за огоньки? Он долго всматривается, но признается, что никаких огоньков не видит.

"Русалки, — говорю я и, почти поверив сама себе, машу им, вскинув руку над головой. — Будь осторожен. Держись ближе к пляжу". Мой любимый подходит ко мне еще ближе, обнимает, прижимает к себе. Шум волн непрестанен, ночь черна, нам хорошо, и очень бы хотелось заняться любовью — прямо здесь, вот на этом песке, вот у этой полосы прибоя…

Сара Смит

Когда налетает алая буря

или

История того, как благовоспитанная девушка постигает свою ПРИРОДУ

— Вы верите в вампиров? — спросил он.

Я захлопнула "Дракулу" и подсунула книжку под ковровую сумочку с забытым ришелье.

— Мистер Стокер пишет очень интересно, — сказала я. — Мне кажется, сэр, что мы незнакомы.

— Тем хуже, — сказал он и положил ладонь на спинку стула по ту сторону моего столика в кафе. Я подняла на него глаза — и подняла их еще выше. Высокий блондин в слепящем алом мундире на фоне зеленых деревьев солидного нью-гемпширского кирпича Рыночной площади. Мундир был австро-венгерский. Какой у него чин, я не поняла, но он несомненно был офицером.

— Вам следует узнать вампиров поближе. — Он щелкнул каблуками и поклонился. — Граф Ференц Зохари.

И без приглашения сел напротив меня.

В Портсмуте, где я проводила лето перед моим первым светским сезоном, в этом августе 1905 года проходили переговоры, которые могли положить конец долгой Русско-японской войне. Президент Рузвельт на борту своей яхты "Мейфлауэр" в военном порту устроил первую встречу между русским и японским полномочными представителями графом Сергеем Витте и маркизом Комурой. Теперь противники встречались официально в военном порту, а между встречами вели сложные интриги в отеле "Вентворт". Тетя Милдред не считала, что девицам прилично читать газеты, а потому мне было мало что известно о происходящем, но я знала, что переговоры идут тяжело. Город заполнили иностранцы; в воздухе пахло бурей, он был пронизан тяжелой мужской энергией, историей и значимостью. Опасность, кровь и жестокость, совсем как в книге мистера Стокера. "Ни в коем случае не разговаривай ни с кем из них", — внушала мне тетя Милдред. Но против обыкновения моей тетушки поблизости не было.

— Вы участвуете в переговорах? Пожалуйста, скажите мне, как они проходят?

— Я только сторонний наблюдатель.

— Но они заключат мир?

— Ради моей родины надеюсь, что нет. — Его, видимо, позабавило мое изумление. — Если Россия и Япония будут воевать и дальше, они потеряют много крови. Россия проиграет, обратится на запад, затеет небольшую войну и, вероятно, проиграет ее. А если они подпишут мирный договор, Россия лет через пять будет драться с нами, когда наберется сил. И тогда вмешаются немцы, и французы — чтобы драться с немцами, а англичане — с французами. Крайне забавно. И моя родина не сможет уцелеть.

— Но ведь, наверное, трудно не пасть духом, когда решаются подобные вещи?

— Я никогда не падаю духом. — Мой собеседник протянул руку, собрал в кулак мое недоконченное ришелье и помахал им в воздухе, точно носовым платком, прежде чем бесцеремонно бросить его на землю. — Ваша мать заставляет вас заниматься рукоделием, — сказал он, — но вы предпочитаете дипломатию. Или вампиров. Так что же?

Я покраснела.

— За моим шитьем следит моя тетя, — сказала я. Это лето было отдано ришелье: часы и часы я сидела на веранде тети Милдред и сотней за сотней мелких стежочков обметывала края ярдов полотна, а потом вырезала по рисункам узоры ножничками с острыми кончиками. Белье для моего приданого, говорила тетя Милдред, которая ни за что не произнесла бы вслух слово "простыня". Осенью я уеду в Нью-Йорк планировать свою брачную стратегию, точно генерал без армии. Сражение уже было заранее безнадежно проиграно, так как в моем распоряжении не было достаточного богатства, чтобы я могла оказаться в центре событий. Я стану тем, для чего я подхожу наружностью, а не душой — никчемной светски безупречной женой какого-нибудь дельца, чей интерес к войне исчерпывается потребностью армии в сапогах или зубных щетках.

Но теперь благодаря тому, что адмирал Того победил в Цусимском бою, я ощутила вкус войны, пусть далекой и дразняще-загадочной; я сидела напротив офицера здесь в жарком густом солнечном свете среди листвы Рыночной площади.

— Вам нравится война, — спросил мой собеседник, — или просто кровь?

Интересный вопрос!

— По-моему, они равно подразумевают власть и силу.

— Вот именно! — Он перелистывал мою книгу, а я искоса следила за ним. В элегантно сшитом багряном мундире он производил впечатление грубости в соединении с силой. Шея над жестким золотым галуном воротника бугрилась мышцами. Короткие пальцы с широкими ногтями прижимались кончиками к желто-красному переплету "Дракулы". Быть может, почувствовав мой взгляд, он поднял глаза и улыбнулся мне. Он смотрел на меня со странной уверенностью, словно меня уже влекло к нему, а ведь красив он не был. Толстые губы, шрам наискось подбородка, ухо без мочки. Он бросил мое рукоделие на землю!

— Меня зовут Сьюзен Вентворт, — сказала я.

— Вентворт! Как отель. Легко запомнить. — И никаких восхищенных слов о том, что мое лицо слишком прекрасно, чтобы забыть мое имя. — Вы живете в отеле? — спросил он.

Истинный джентльмен никогда не спрашивает даму напрямик, где она живет, чтобы не поставить ее в неловкое положение. Ведь может показаться, будто она ищет его общества.

— У моей тети есть коттедж в Киттери-Пойнт.

— Это отсюда недалеко. Вы бываете в отеле на чаепитиях с танцами?

— Очень редко, граф Зохари. Моя тетя считает остановившихся там дипломатов неподходящим обществом.

— Совершенно справедливо. Но и волнующим, не так ли? Вы находите военных волнующими, мисс Вентворт?

— Военную службу — да, и дипломатию. Не стану отрицать.

— Небольшая толика крови… так подходит для танцев за чаем. — Ногтем большого пальца он отметил абзац в книге и показал его мне. "Выгибая шею, она облизнула губы, будто хищный зверь", — прочла я. — Это пробуждает в вас волнение?

— Я не вампир, граф Зохари, — ответила я неловко.

— Я знаю. — Мой собеседник улыбнулся, показав ровные белые зубы. — Вот я, например, вампир и могу заверить вас, что вы — нет. Пока еще.

— Вы, граф Зохари?

— Разумеется, совсем не такой, как субъект, которого изобразил этот Стокер. Я вижу свое лицо в зеркальце для бритья, и, уверяю вас, сплю я на простынях, а не в сырой земле. — Он протянул руку и прикоснулся к золотому крестику у меня на шее. — Прелестная вещица. И она не вынуждает меня отпрянуть. — Его пальцы были совсем близко от моей шеи и груди. — Вампир всегда очень чувствен. А особенно когда он служит в армии. И очень привлекателен. Вам следовало бы испробовать.

Я позволила ему зайти слишком далеко.

— Мне кажется, граф Зохари, вы позволяете себе лишнее.

— А! Но это же вампир во мне. Однако вы не поднимаете перед собой ваш крест и не восклицаете: "Отыди, нечистая сила!" И это — вампир в вас. Вам нравится то, о чем вы читаете, мисс Сьюзен Вентворт? Судя по вашим глазам, вам бы это очень понравилось? Вам совсем не любопытно? Если вы посетите чаепитие с танцами в отеле, я покажу вам великолепные тамошние простыни и покажу вам, что вампиры почти так же цивилизованы, как дипломаты.

Он смотрел, какое впечатление произведут его слова, и на миг я в ужасе почувствовала, что вот-вот соглашусь. Меня притягивала его грубая сила.

— Граф Зохари, вы заблуждаетесь. Я порядочная девушка. — Я выхватила книгу из его рук и затолкала поглубже в ковровую сумочку. — У меня, безусловно, нет ни малейшего желания увидеть ваши… — Нет, я не договорила, чтобы не дать ему повода к торжеству. — Вы заставляете меня говорить вздор!