ответ держать. Готовые образцы женского обмундирования есть?
— В «Военторге» должны быть, — с тяжёлым вздохом ответила Сергачёва, — Раз такое дело, подберу ещё пару своих девчонок модельной внешности. Нижнее бельё на столах выложим, а вот платья с шубками — лучше показывать.
— Горбачёву возьмите, Раису. — предложил Лев Захарович.
— А что? В роли модели — справится. Не всё ей взносы, да слухи со сплетнями собирать, пускай и делом займётся. Что ж, пошла готовиться.
— Нина Сергеевна, куда? Ночь на дворе.
— А, — встав из-за стола, легкомысленно махнула рукой Сергачёва, — Времени — в обрез, в самолёте высплюсь.
— Похоже, что и я вздремну только в полёте. — буркнул Мехлис вслед выпорхнувшей из кабинета собеседнице, — Если очередных «попаданцев» не встречу…
Ох ты, русская дорога…
К подготовке колонны полка по маршруту Тюмень — Сургут, Логинов отнёсся со всей серьёзностью. Мало того, что путь не близкий, трое — четверо суток отдай, и не греши, так ещё и природа диктовала своё. Зима в этих краях суровая и низкая температура ещё не самое страшное. А как завьюжит, да на несколько дней, что делать? Как людей и технику не угробить? Михаил Епифанович обдумал первоочередное и взял в оборот интендантов полка, пятерых ротных. Накрученная команда бросилась на штурм складов дивизии и соседних воинских частей. Местное партийное и хозяйственное руководство вниманием тоже не обделили. Телеграмма за подписью Сталина, творила чудеса, открывая перед Логиновым все двери. Но, как оказалось, одной бумагой дело не ограничилось, Москва продублировала указания по телефону.
Уже через полдня бурной деятельности, командование дивизии не знало, куда прятаться от настырного ротного и интендантов. Даже не ротного, а «временно исполняющего обязанности командира полка». Командир дивизии зашёл в свой кабинет, устало отдуваясь стряхнул снег. Стянул с головы папаху, расстегнул шинель, посмотрел на подозрительно молчавший телефон. Перевёл настороженный взгляд на дверь, скинул галоши и только приготовился снять и убрать в шкаф шинельку, как в дверь уверенно постучали.
— Войдите! — крикнул комдив, подозревая об очередных неприятностях. Предчувствие его не подвело, в кабинет вошёл Логинов.
— Что ещё? — устало спросил комдив, — Тебе же дали уже всё что было и даже то, чего не было. Когда, колонна наконец двинется? Меня же Москва с калошами сожрёт!
— Товарищ командир дивизии! Подготовка идёт в соответствии с утверждённым Вами планом. Выход — через четыре часа. В связи со служебной необходимостью и низкой температурой, прошу Вашего ходатайства о выдаче с НЗ водки, из расчета сто грамм на человека в сутки, при длительности перехода четверо суток.
— Ты что плетёшь?!!! Какая водка?!!! Может тебе ещё бабёнку подогнать?! Всё! Никакого спиртного! Свободен!
— Товарищ командир, разрешите обратиться к Наркому обороны. Может он даст «добро»?
Комдив выпучил глаза, от гнева у него перехватило горло, и он просипел:
— К товарищу Ворошилову? Нет! Не надо его беспокоить. Логинов, ну вот зачем тебе водка? Вам бы, товарищ майор о деле думать и как приказ Родины побыстрее выполнить.
— Товарищ комдив, я о деле и думаю. На улице — мороз, холодно в кабинах и тем более в кузовах. Нам бы людей не поморозить. Задачу, может я выполню и побыстрее, только по прибытию на место как бы не пришлось бойцов лечить. За такое решение задачи, ни Вас, ни меня, Москва по голове не погладит. А спиртное буду выдавать раз в сутки, не более ста граммов каждому. Что-то пойдёт на растирание, обморожений быть не должно. Подпишите рапорт, товарищ комдив.
— Давай сюда свою бумажку! — ворчливо прошипел комдив, — Подпишу. Слушай, майор! А если война? Тоже будешь сто грамм у Наркома клянчить?
— Не буду. Нарком сам определит норму и порядок выдачи водки.
— Как ты только бригадой командовал? Ты же для начальства, шило в одном месте. Мехлису ещё приглянулся… Всё, иди получай спиртное, и смотри у меня! — командир дивизии погрозил здоровенным волосатым кулаком, — Чтобы полк привёл в полном порядке! И чем быстрее, тем лучше!
— Слушаюсь! — Логинов взял завизированный документ и покинул кабинет командира.
***
Насвистывая незамысловатый, весёлый мотивчик, Шмаков шёл вдоль вытянувшейся автоколонны, внимательно осматривая каждый автомобиль. Дойдя до середины колонны, он обратил внимание на выгодно отличавшуюся от других полуторку и принялся её обходить по кругу, время от времени зачем-то опускаясь на колени и заглядывая под днище.
— Эй! Паря! Потерял чего? — окликнул старлея выпрыгнувший из кабины шофёр, — Ты часом не шпиён? А то щас враз охрану клинку.
— Попридержи язык, дядя. На абы с кем, с красным командиром общаешься! Это вам не то! — ответил недовольный Шмаков и кивнув в стороны понравившейся полуторки спросил: — Твой драндулет?
— Ну, мой. — обидевшись ответил водитель, — Чё надо-то?
— Отлично! Потёр руки Шмаков и поправил висевший за плечами туго набитый мешок. В поклаже тихо звякнуло стекло. — Свободен?
— А я знаю? — ответил засмоливший самокруткой шофёр, — Нам сказали построиться и ждать, мы и стоим. А кто кого повезёт — не нашего ума дело.
— Вот и чудненько! — отозвался Михаил, обошёл автомобиль, открыл дверцу со стороны пассажира и принялся трамбовать заплечный мешок.
— Шмаков! Ко мне! — раздался громкий голос комиссара Выскребенцева.
— Принесла же нелёгкая! — сквозь зубы прошипел старлей. — Иду, тащ комиссар.
Натянув на лицо улыбку, Михаил бодрой походкой двинулся в сторону Выскребенцева. Не дойдя до комиссара нескольких шагов, Шмаков остановился, вскинул руку к шапке и доложил:
— Тащ комиссар, старший лейтенант Шмаков явился.
— Вы почему не готовитесь к выезду? — грозно спросил комиссар.
— Я это… Готовлюсь. Вона — машинку себе подобрал. — пролепетал Михаил.
— Где же ваш взвод? И почему вы устраиваетесь в середину колонны, если рота пойдёт замыкающей?
— Я… Это… Разрешите, тащ комиссар, я пересяду. Э-э-э-э… Вещи перенесу в зад. Нет — в конец. Можно же? — сбивчиво бормотал Шмаков, преданно глядя в глаза начальнику.
— Вещи принесёте после получения приказа на погрузку. — ответил Выскребенцев тоном, не допускающим малейших возражений, — Почему в сапогах? Валенок не получили?
— Никак нет! То есть — так точно! Получил! В сапогах же красивше, да и ехать тут — тьфу, всего ничего.
— Шмаков, с чего ты это взял? Дорога длинная, не менее трёх суток пути, если повезёт, и погода не подкачает. Замёрзнут твои бойцы — пойдешь под суд, как враг народа!
— Нас в школе учили, что кратчайшее расстояние между двумя точками — это прямая, — Шмаков хлюпнул носом, — Я по карте посмотрел — по прямой тут недалеко, полдня ходу, а то и меньше.
От этих объяснений, у Выскребенцева пропали все, готовые вырваться наружу, слова. Комиссар уже и не знал, что ему делать: