Читать интересную книгу 5-я волна - Рик Янси

– Ты просто счастливчик, Бен. Мог умереть от потери крови, но все-таки успел добраться до места встречи.

«Да, кто бы ты ни был, ты прав. Мне чертовски повезло».

Гробовая тишина. Голубые глаза. Жесткий рот. Скрещенные на груди руки.

– Ты не все мне рассказал.

– Сэр?

– Кое-что ты упустил.

Я медленно качаю головой. Палата кренится, как корабль во время шторма. Сколько обезболивающего они мне вкололи?

– Ваш бывший инструктор. Кто-то из твоей группы обыскал его. И нашел вот такой планшет. – Вош демонстрирует мне серебристый прибор, в точности как у Резника. – Ты, командир группы, должен был задуматься о том, зачем у Резника устройство, с помощью которого он может уничтожить вас всех одним нажатием кнопки.

Я киваю. Мы с Рингер сообразили, что он к этому придет, так что ответ у меня есть. Вопрос в том, устроит он Воша или нет.

– Вижу только одно разумное объяснение, сэр. Это было наше первое задание, наш первый бой в реальной обстановке. Надо было мониторить группу на случай, если кто-нибудь превратится в Дороти и выступит против своих…

У меня не хватает дыхания, я замолкаю, и это здорово, поскольку я сам не верю в то, что говорю. Мысли путаются, я будто в густом тумане иду по минному полю. Рингер это предвидела. В парке, пока мы ждали вертолет, она заставила меня вызубрить все ответы и только после этого прицелилась и нажала на спусковой крючок пистолета.

Ножки стула скребут по полу. Вош наклоняется ко мне, я вижу только его лицо и больше ничего.

– Это действительно необычный случай, Бен. На тебя в боевой обстановке оказывалось давление, а ты не поддался стадному чувству. Это… трудно найти более подходящее определение… не по-человечески.

– Я человек, – отвечаю шепотом.

Сердце у меня колотится так, что я боюсь, Вош увидит, как оно бьется под тонкой пижамой.

– Неужели? – спрашивает он. – Потому что в этом вся суть, да, Бен? Кто человек, а кто нет? Разве у нас нет глаз, Бен? Мы лишены рук, органов, объема, чувств, привязанностей, страстей? Если нас уколоть, разве у нас не идет кровь? «А если нас оскорбляют, разве мы не должны мстить?»

Челюсти плотно сжаты, голубые глаза беспощадны, тонкие губы побелели.

– Шекспир, «Венецианский купец». Это к разговору о тех, кого презирают и подвергают гонениям. Как нашу расу. Как расу людей, Бен.

– Я не думаю, что они нас ненавидят, сэр.

Пытаюсь сохранять спокойствие на этом непредвиденном участке минного поля. Сначала получил пулю в бок, потом меня обкололи анальгетиками, а теперь вот беседую о Шекспире с комендантом самого эффективного лагеря смерти за всю историю Земли. У любого голова пойдет кругом.

– Странный у них способ выражать свои чувства.

– Они не испытывают к нам ни ненависти, ни любви. Мы просто им мешаем. Может, мы для них – инвазия.

– Они – Homo sapiens, а мы – Periplaneta Аmericana?[11] При таком раскладе я выбираю тараканов. Их не так просто уничтожить.

Вош хлопает меня по плечу. Он очень серьезен. Вот мы и у цели. Я это чувствую. Сделай или умри, выиграешь или проиграешь. Вош вертит в руке серебристый планшет.

«Твой план – дерьмо, Зомби. И ты это знаешь».

«Хорошо. Какой у тебя?»

«Остаемся все вместе. Присоединяемся к ребятам, которые засели в здании суда».

«А Наггетс?»

«Ничего ему не сделают. Почему ты так за него волнуешься? Господи, Зомби, там сотни детей…»

«Да, но я только одному обещал вернуться».

– Очень мрачная перспектива, Бен. Очень мрачная. Эта бредовая идея приведет к тому, что Рингер будет искать пристанище у тех, кого должна была уничтожить. Она расскажет им все, что знает о нас. Мы, чтобы предотвратить такой ход событий, пошлем за ней еще три группы. Но я боюсь, что будет уже поздно. И если будет поздно, нам придется прибегнуть к последнему средству.

Глаза подполковника горят бледно-голубым огнем. Когда он отворачивается, меня всего колотит. Вдруг становится холодно и очень-очень страшно.

Что значит «прибегнуть к последнему средству»?

Возможно, Вош и не купился на мою версию, но он определенно взял ее напрокат. Я еще жив. А пока я жив, у Наггетса есть шанс.

Вош оборачивается, как будто что-то вспомнил.

Черт, начинается.

– Да, вот еще что. Мне жаль, но должен сообщить тебе неприятную новость. Мы прекращаем давать тебе болеутоляющие, иначе ты не сможешь пройти полноценный дебрифинг.

– Дебрифинг, сэр?

– Бой – странная штука, Бен. Он выкидывает разные фокусы с твоей памятью. Мы обнаружили, что лекарства мешают нашей программе. Твой организм полностью очистится примерно через шесть часов.

«Я все еще не понимаю, Зомби. Почему я должна в тебя стрелять? Почему ты не можешь им сказать, что просто сбежал? По мне, так стрелять в тебя – это лишнее.

«Рингер, надо, чтобы я был ранен».

«Почему?»

«Тогда они напичкают меня лекарствами».

«И что?»

«Я смогу выиграть время. Они не поволокут меня из вертолета прямо туда».

«Куда не поволокут?»

В общем, мне не надо спрашивать Воша об этом, но я все равно спрашиваю:

– Вы подключите меня к «Стране чудес»?

Он манит пальцем санитара, тот подходит, в руках у него поднос. На подносе только шприц и крошечная серебряная гранула.

– Мы подключим тебя к «Стране чудес».

IX. Цветок под дождем

65

Вчера вечером мы заснули прямо у костра, а сегодня утром я проснулась в нашей постели. То есть не в нашей, в моей. Или в постели Вэл? Проснулась в постели, но не помню, чтобы поднималась по лестнице. Значит, он принес меня сюда на руках и уложил, только сейчас его рядом нет. – Когда я понимаю, что его нет рядом, становится немного страшно. Когда он со мной, когда я вижу его глаза цвета шоколада и слышу голос, который укутывает, как теплое одеяло, мне гораздо легче отмахиваться от всяких подозрений.

«Ой, Кэсси, ты просто безнадежна».

Уже светает. Я быстро одеваюсь и спускаюсь по лестнице. Внизу его тоже нет, зато есть моя М-16, стоит у камина, начищенная и заряженная. Я зову Эвана. В ответ – тишина.

Беру винтовку. Последний раз я стреляла из нее в День солдата с распятием.

«Ты не виновата, Кэсси. И он не виноват».

Я закрываю глаза и вижу, как он раненый лежит на земле и одними губами говорит: «Кэсси, нет». А потом к нему подходит Вош и добивает.

«Это он виноват. Не ты и не солдат с распятием. Он».

Очень живо воображаю, как приставляю к его виску ствол винтовки и одним выстрелом сношу голову с плеч.

Для начала надо его найти. Потом я вежливо попрошу негодяя постоять спокойно, чтобы я могла исполнить свою кровожадную мечту.

Потом обнаруживаю, что сижу на диване рядом с мишкой. Одной рукой обнимаю мишку, другой винтовку. Я как будто снова в лесу в моей маленькой палатке, а в небе над лесом завис злобный глаз корабля-носителя. Над ним россыпь из звезд и планет. Наша – всего лишь одна из них. И за что именно нам досталось такое «счастье»? Из секстиллиона планет иные именно на нашей решили открыть свою лавочку.

Это слишком для меня. Я не смогу одолеть иных. Я таракан. Ладно, соглашусь с метафорой Эвана, поденка все-таки симпатичнее и умеет летать. Пусть я их не одолею, но смогу уничтожить нескольких гадов до того, как последний день моей жизни подойдет к концу. И начать я планирую с Воша.

Чувствую руку на своем плече.

– Кэсси, почему ты плачешь?

– Я не плачу. Это аллергия. Мишка насквозь пропылился, чтоб его.

Эван садится рядом, но со стороны мишки, а не со стороны винтовки.

– Ты где был? – спрашиваю, чтобы сменить тему.

– Смотрел, как там погода.

– И?

«Пожалуйста, ответь полным предложением. Мне холодно, мне надо услышать твой теплый голос, – когда я его слышу, я чувствую себя в безопасности».

Я подтягиваю коленки к груди и упираюсь пятками в край подушки.

– Думаю, сегодня подходящая.

Утренний свет проникает в щель между простынями, которые занавешивают окна, и красит лицо Эвана золотом. – Свет мерцает в его темных волосах, искрится в карих глазах.

– Хорошо. – Я начинаю ерзать на диване.

– Кэсси.

Он кладет ладонь мне на колено. Чувствую через джинсы, какая она теплая.

– Я тут подумал…

– Что все это просто дурной сон?

Эван трясет головой и нервно смеется.

– Я хочу, чтобы ты правильно меня поняла. Прежде чем что-то сказать, дослушай, хорошо? Я много думал и не стал бы об этом говорить, если бы…

– Ну же, Эван. Просто скажи, в чем дело.

«О господи, что он собирается сказать? – Я напрягаюсь. – Ладно, Эван, не волнуйся, можешь не говорить».

– Давай я пойду…

Я ничего не понимаю и трясу головой. Это что – шутка такая? Смотрю на его ладонь, она несильно сжимает мое колено.

– Я и думала, что ты собираешься пойти со мной.

– Я хотел сказать: разреши, пойду я, – говорит Эван и, чтобы я на него посмотрела, легонько трясет меня за колено.

Тут до меня доходит.

– Разрешить тебе пойти одному? Я останусь здесь, а ты отправишься искать моего брата?