“Easy all, Long John,” cried Israel. “Who’s a-crossing of you?”
“Why, how many tall ships, think ye (сколько больших кораблей, ты подумай; ye = you), now, have I seen laid aboard (видел я захваченными; aboard — на борту)? and how many brisk lads drying in the sun at Execution Dock (а сколько бойких молодцов, /повешенных/ сушиться на солнышке на эшафоте; execution — казнь, приведение приговора в исполнение; dock — док; скамья подсудимых, помост; Execution Dock — место в Англии, где вешали преступников)?” cried Silver (воскликнул Сильвер), “and all for this same hurry and hurry and hurry (и все из-за этой спешки, спешки, спешки). You hear me (слышите меня)? I seen a thing or two at sea, I have (я видел вещь или две в море = я плавал и кое-что видел). If you would on’y lay your course and a p’int to windward (если бы вы только /умели/ взять правильный курс и идти против ветра; on’y — only; p’int — point), you would ride in carriages, you would (вы бы /уже/ разъезжали в каретах). But not you (но н вы = куда вам)! I know you (я вас знаю). You’ll have your mouthful of rum to-morrow, and go hang (вы наберете полный рот рому сегодня — и на виселицу).”
“Everybody know’d you was a kind of a chapling, John (всем известно, что ты вроде капеллана, Джон; chapling = chaplain); but there’s others as could hand and steer as well as you (но были и другие, кто мог управлять и руководить не хуже тебя),” said Israel. “They liked a bit o’ fun, they did (они любили позабавиться, это да). They wasn’t so high, and dry, nohow (они не были такими устаревшими = не строили из себя командиров; high and dry — выброшенный на берег, отставший от времени; nohow — никоим образом), but took their fling (а кутили: «брали веселье»), like jolly companions every one (все как веселые товарищи).”
“So (и что с того)?” says Silver. “Well, and where are they now (ну, и где они теперь)? Pew was that sort, and he died a beggar-man (Пью был таким: «такого сорта», и он умер нищим). Flint was, and he died of rum at Savannah (Флинт был /таким/, — и умер от рома в Саванне). Ah, they was a sweet crew they was (да, они были приятной командой)! on’y, where are they (только /вот/: где они /теперь/)?”
execution [eksI`kjuSn] hurry [`hArI] windward [`wIndwqd] chapling [`tSxplIN]
“Why, how many tall ships, think ye, now, have I seen laid aboard? and how many brisk lads drying in the sun at Execution Dock?” cried Silver, “and all for this same hurry and hurry and hurry. You hear me? I seen a thing or two at sea, I have. If you would on’y lay your course and a p’int to windward, you would ride in carriages, you would. But not you! I know you. You’ll have your mouthful of rum to-morrow, and go hang.”
“Everybody know’d you was a kind of a chapling, John; but there’s others as could hand and steer as well as you,” said Israel. “They liked a bit o’ fun, they did. They wasn’t so high, and dry, nohow, but took their fling, like jolly companions every one.”
“So?” says Silver. “Well, and where are they now? Pew was that sort, and he died a beggar-man. Flint was, and he died of rum at Savannah. Ah, they was a sweet crew they was! on’y, where are they?”
“But,” asked Dick, “when we do lay ’em athwart, what are we to do with ’em, anyhow (когда они попадут к нам в руки, что мы с ними сделаем, как бы то ни было; athwart — поперек; на траверсе)?”
“There’s the man for me (вот человек для меня = этот парень мне по вкусу)!” cried the cook, admiringly (воскликнул кок восхищенно). “That’s what I call business (вот что я называю делом). Well, what would you think (ну, а что бы ты думал = как по-твоему)? Put ’em ashore like maroons (высадить их на /необитаемый/ берег; maroon — человек, высаженный на необитаемом острове, изгой)? That would have been England’s way (так поступил бы Ингленд). Or cut ’em down like that much pork (или зарезать их, как свиней; pork — свинина)? That would have been Flint’s or Billy Bones’s (так сделал бы Флинт или Билли Бонс).”
“Billy was the man for that (Билли был человеком для этого = то была манера Билли),” said Israel. “‘Dead men don’t bite (мертвые не кусаются),’ says he (говаривал он). Well, he’s dead now himself (а теперь он сам мертв); he knows the long and short on it now (он теперь знает всю правду об этом; the long and short — основное, суть); and if ever a rough hand come to port, it was Billy (и если когда-либо грубый матрос и заходил в гавань, так это Билли = суровей Билли не было никого).”
athwart [q`TwLt] admiringly [qd`maIrINlI] rough [rAf]
“But,” asked Dick, “when we do lay ’em athwart, what are we to do with ’em, anyhow?”
“There’s the man for me!” cried the cook, admiringly. “That’s what I call business. Well, what would you think? Put ’em ashore like maroons? That would have been England’s way. Or cut ’em down like that much pork? That would have been Flint’s or Billy Bones’s.”
“Billy was the man for that,” said Israel. “‘Dead men don’t bite,’ says he. Well, he’s dead now himself; he knows the long and short on it now; and if ever a rough hand come to port, it was Billy.”
“Right you are (верно),” said Silver, “rough and ready (бесцеремонный: «грубый и скорый /на расправу/»). But mark you here (но заметь): I’m an easy man (я спокойный человек; easy — удобный; легкий, не вызывающий неприятных ощущений) — I’m quite the gentleman, says you (я вполне джентльмен); but this time it’s serious (но в этот раз дело серьезное). Dooty is dooty, mates (долг есть долг, ребята; dooty = duty — долг, служба). I give my vote — death (я голосую: «даю голос» — убить). When I’m in Parlyment, and riding in my coach (когда я /буду заседать/ в Парламенте и ездить в карете), I don’t want none of these sea-lawyers in the cabin a-coming home (я не хочу, чтобы кто-то из этих придир в каюте пришел ко мне домой), unlooked for, like the devil at prayers (нежданный, словно черт к монаху; prayer — молитва, богомолец). Wait is what I say (ждите, я вам говорю); but when the time comes, why let her rip (но когда настанет время, вот тогда — полный вперед: «пусть она рвется = пусть корабль идет полным ходом»; to rip — рвать, разрывать /быстрым движением/; мчаться, нестись вперед /например, о лодке/)!”
“John,” cries the coxswain (воскликнул рулевой), “you’re a man (ты — что надо)!”
“You’ll say so, Israel, when you see (ты скажешь так, Израэль, когда увидишь = убедишься в этом на деле),” said Silver. “Only one thing I claim (только одного: «одну вещь» я требую) — I claim Trelawney (я требую = отдайте мне Трелони). I’ll wring his calf’s head off his body with these hands (я оторву его телячью голову вот этими руками; to wring — крутить, терзать). Dick!” he added, breaking off (добавил он, прервавшись), “you just jump up, like a sweet lad (ты просто подпрыгни = встань, как дорогой приятель = будь добр), and get me an apple, to wet my pipe like (достань мне яблоко, у меня как будто горло пересохло; to wet — смочить; pipe — труба, дудка, свисток).”
prayer [`preIq] wring [rIN] calf [kRf]
“Right you are,” said Silver, “rough and ready. But mark you here: I’m an easy man — I’m quite the gentleman, says you; but this time it’s serious. Dooty is dooty, mates. I give my vote — death. When I’m in Parlyment, and riding in my coach, I don’t want none of these sea — lawyers in the cabin a-coming home, unlooked for, like the devil at prayers. Wait is what I say; but when the time comes, why let her rip!”
“John,” cries the coxswain, “you’re a man!”
“You’ll say so, Israel, when you see,” said Silver. “Only one thing I claim — I claim Trelawney. I’ll wring his calf’s head off his body with these hands. Dick!” he added, breaking off, “you just jump up, like a sweet lad, and get me an apple, to wet my pipe like.”