о силе этих двух изящных на вид созданий. Глубокие раны рядом с головой сома точно соответствовали количеству пальцев и их расположению на четырехпалых кистях. Ящерки стояли, опустив носы, и ежились под заинтересованными взглядами.
- А ну марш одеваться! - приказала Марья, разрушив напряжение, погрозила им пальцем.- Я с вами еще разберусь, рыболовы любители!
Девушки уже слезли с дерева и более-менее связно рассказали о случившемся. Ю и Стаси уселись на ветке и смотрели, как ящерки ныряют в омуте. Вода была достаточно прозрачной и холодной. Чешуйчатые баловались, брызгаясь, а потом стали нырять, и вокруг головы Фен появился серебристый пузырь. Она плавала под водой, изворачиваясь и так и эдак, явно дразня брата, а потом ушла в глубину омута. Шен явно беспокоился, вынырнул, схватил воздуха, ринулся вниз за сестрой, и их не стало видно. Девочки всматривались в глубину, и увидели, как снизу поднимается что-то страшное извивающееся. ОНО вылетело на поверхность, выпрыгнуло вверх, щелкнуло зубами одной из голов, прямо под пятками девочек, а потом рухнуло назад в омут.
- Понятно, что вы испугались, но визжать как две пилы зачем?! - возмутился Сонк, ковыряясь в ухе. - Вы же поняли, кто это был, а все равно визжали!
Девочки переглянулись, покраснели и пожали плечами. Так нежданно-негаданно, обычный ужин превратился в рыбный пир. Голову с куском туловища отпилили прямо на берегу, чтобы не пугать повариху следами когтей. А то, что это были когти, сомнений не возникало ни у кого, кто видел дырки на туше. Но расспросы и выяснения опять решили оставить на потом. Робин уже интересовался, почему ходоки совсем не расспрашивают ящерок, обходясь только тем, о чем те сами рассказывают. Удивлялся при этом терпению и не особому любопытству ходоков. Ему объяснили, что дорога впереди еще дальняя, и пройдет она по пустынной местности. Вот там никто случайно не подслушает и не увидит, а ребята попривыкнут к окружающим их людям. Полисмен хмыкнул и задумался.
Из рыбины вышла прекрасная уха, куча отличных стейков, замороженных порционно в ледяной глазури. Гора нажаренного в кляре мяса, и такая же гора охлажденного фарша на завтрашние котлеты, и сытого в кои-то веки Невса, сожравшего без остатка все отходы разделки рыбины и даже кости. Сожрал он и сомью кожу, аккуратно снятую Сонком и засыпанную, солью, которая ему не помешала, видно приправой пошла. Горестный вопль молодого индейца снова переполошил лагерь. Его попытки поймать и собственноручно удушить, «эту рыжую скотину», вызвали у окружающих приступ дежавю. Невс удирал с недоумением, написанным на морде, и пытался объяснить по внутренней связи, что всего лишь старался уберечь окружающую среду от загрязнения. Шкура же была ужасно твердая, не вкусная и есть ее не доставляло ну, никакого удовольствия!
- Я хотел ремни из шкуры сделать, на всех бы хватило, если подложку из обычной кожи сделать! - на полном серьёзе убивался Сонк.- Такой узор на шкуре был красивый! А этот гад... - гад забился, в темный угол и старался даже не отсвечивать глазами.
- С-с-са!- попыталась утешить его Фен.- Можно еще поис-с-скать фкус-сного зферя. Под фодой можно дышать!- и ящерка продемонстрировала «ожерелье».
- Да?! А какой у этой штуки ресурс ты знаешь?- напустилась на чешуйчатую девушку Марья. - Может, оно пока ты его носила как украшение, работало, и теперь в любую минуту отключится!
- Нет, мы наш-ш-шли инс-с-струкцию!- радостно доложил Шен.- Фключение проис-с-сходит при с-соприкос-сновении с фодой. Рес-с-сурс четыре цикла. Э-э-э, дфа года.
- Значит так, ребятки, а-ну, сели все в рядок, - завхоз указала на скамейку. - Все, все садитесь. Слушайте и не вздумайте потом заявить, что не запрещено, то разрешено! А запрещено, нырять в «ошейнике» без присутствия взрослых. Хватать руками, пинать ногами и тыкать подручными средствами все, что движется, не движется, а сособенно в то что понравилось. Уходить из расположения в одиночку, не предупредив кого-либо, как в городе, так и в «поле». Не есть и не пить незнакомые субстанции, в каком бы виде они не были.
Наблюдавший за слушающей молодежью Джонатан отметил разную реакцию на внушение. Стаси и Ю слушали очень внимательно, Сашка косился на Дени и старался скопировать его реакцию. Эни и Дени возмущенно пыхтели, а ящерки тянули шеи, высматривая, не осталась ли булочек на блюде... Марья вздохнула и покачала головой.
- Да, практиканты, - вступил в разговор Джонатан.- От вас я такого не ожидал, вас же учили, и практику вы проходили, а повели себя как пустые чайники!
- А что мы?! - взвился Дени, обидевшись на «чайника». - Мы даже в воду не особо зашли...
- Да?!- Марья насмешливо изогнула бровь.
- И это не Сонк вас за шкирки из воды тащил?- делано удивился Гари.- И это не вы требовали тащить на берег, и выдавали указания про жабры? Почти дипломированные специалисты, а ведете себя как дети!
- А сам?- теперь уже взвилась Эни. - Кто как мальчишка со сцены прыгал?!
- Я не прыгал, я свалился, - открестился от обвинения Гари.- А потом просто исправлял положение...
- Да?!- опять не удержалась от насмешки Марья.
- Ну... Оно как-то так получилось, - развел руками шотландец.- Как понесло, само собой...
- Наконец-то! Я уж и не надеялся, - Федор Артемьич, до этого молча слушавший разговор, улыбался во все, удивительно крепкие, хоть и прокуренные, зубы, а потом поднял вверх указательный палец и назидательно пояснил. - Это называется «поймать кураж», и теперь парень ты точно цирковой! Со всеми потрохами!
***
Ночью подкрался дождь, не весенний бурный ливень, с грозовыми раскатами, а тихий шелестящий дождь. Из тех под которые так хорошо спится, и снятся приятные сны. Он принес с собой особый гороховый запах и зябкую прохладу, но теплые одеяла еще никто не собирался прятать...
Хорошо смоченная дождем дорога не успела превратиться в грязевой разлив, зато не пылила, поэтому ехать по ней было одно удовольствие. Сейчас на месте возницы, в так называемом «девичьем» фургоне сидел Робин. А фургон назвали так, потому что ехать в нем предпочитала женская часть цирка, исключая только Зару, хотя и она изредка заглядывала. Первой к девичьему контингенту присоединилась Ая, тихая и бесцветная вне арены. Потом подтянулась Таня, которой не хватало женского общества в компании четырех мужчин. За спиной Робина раздался очередной взрыв смеха, и он тоже улыбнулся, хотя не знал причины веселья. За последние дни черный полисмен все больше убеждался, что был прав, отправившись