— Потому что я от вас заразилась. Во время поцелуя, — уточнила Тереса.
— Моя порча не заразна, — усмехнулся он, притягивая её к себе.
И будто желая доказать, что поцелуй не может быть чем-то плохим, а только совершенно восхитительным, взял и поцеловал.
Сначала это было нежно. Он едва касался её губ. Будто ворует у Тересы её клубничное дыхание. О, он хитрил — ему нужно было гораздо больше, чем её дыхание. Как только его осторожные ласки лишили её осторожности, его поцелуй сделался глубоким и чувственным, растёкся по телу горячими волнами удовольствия.
Голова кружилась. Чтобы не потерять равновесия, она обхватила его за шею. Голова закружилась ещё больше — Тереса опьянела от собственной смелости. Обнимать проректора? Интересно, все поцелуи так выбивают почву из-под ног или только его? Наверное, только его. Мужчина, который искусен в кулинарии, разбирается, как доставить удовольствие изысканным блюдом — знает и о других удовольствиях.
Закончил он также нежно, как и начал. Поцелуй растаял тонким ароматом, как ягода на языке. Джозеф отстранился. А Тереса всё ещё ощущала его губы на своих губах. Способность здраво мыслить возвращалась постепенно. Что это только что было? Для одного раза ещё можно придумать какое-то объяснение. Но два раза — это уже система. Она отчаянно силилась понять: система чего?
А Джозеф смотрел на неё так, будто знает ответы на все вопросы.
— Тереса, я должен сделать тебе предложение…
Опять взыграла порча? Какое будет продолжение? Стать ассистенткой, содокладчиком, поехать на симпозиум — уже было. Всё-таки соавтором диссертации?
— …руки и сердца. Откажи Готцкому и стань моей невестой…
Тереса опешила.
— Это из какого спектакля???
Глава 58. Десерт
Джозеф невозмутимо вернулся к десерту — при помощи кондитерского кулька выдавливал на гладкую шоколадную поверхность торта аккуратные завитушки из взбитых сливок.
Тереса смотрела, как десерт превращается в шедевр кондитерского искусства, но думала далеко не о десерте. Она думала о самом кондитере и его последней фразе. Тереса понимала, что им двигала порча, но порча оказалась совсем не такой простой, как казалось поначалу. Тут что-то хитрее, чем декламирование реплик из спектаклей. Это уже больше на экспромт похоже.
— Я понимаю, что удивил вас, — Джозеф закончил со сливками и принялся украшать торт половинками ягод. — Сильно тороплю события? Я и сам себе удивляюсь, — он усмехнулся. — Но не будете же вы отрицать, что нас влечёт друг к другу?
Тереса привычным жестом поправила очки. Она всегда их поправляла, когда сильно волновалась. Влечь-то их влечёт, но она догадывалась, в чём дело. Пока подбирала слова, чтобы изложить свои мысли, Джозеф продолжил:
— Я, может, и не стал бы торопиться, дал нам время, но не могу, — он пристроил последнюю ягоду по центру десерта и взглянул на Тересу. — Пока я буду медлить, вы станете невестой Готцкого. Он и так рассказывает всем направо и налево, что вы практически помолвлены.
Вот тут Джозеф сильно ошибается. Невестой Готцкого Тереса становиться не собиралась. Хотя в чём Джозеф прав, так это в том, что от Чернобурого можно ждать каких-нибудь неприятных сюрпризов. Хотелось бы Тересе знать, что им движет и на что он пойдёт ради достижения цели.
— Тереса, а давайте съедим торт здесь, на кухне?
Джозеф поставил десерт на небольшой столик, рассчитанный на двоих.
Она решила не спорить. На кухне так на кухне. Обстановка здесь проще и уютней, чем в гостиной. Как раз подходит для того, чтобы поделится с Джозефом мыслью, которую Тересе никак не удавалось озвучить. Она заняла один из стульев и принялась наблюдать, как Джозеф организует чай.
— А знаете, о чём я думаю каждый раз, когда смотрю на чайник? — спросил он с иронией.
Тереса догадывалась.
— Вспоминаете, как однажды утром я разбудила вас при помощи этого оружия?
— Именно. Вы ворвались в мою жизнь ураганом, сносящим всё на своём пути. Вы впились в мой мозг занозой, — он разливал по чашкам чай, поглядывая на Тересу. — Вы лишили сна. И я не только про ту ночь. Подозреваю — это пожизненно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Так Тересу ещё никогда не отчитывали. Голос Джозефа был возмущённым, а взгляд ироничным, подтрунивающим и ласковым.
— Я теперь не могу спокойно смотреть на чайник. Полить меня, проректора, ледяной водой?! Я никогда не думал, что студентки бывают настолько дерзкими.
Он начал разрезать торт. У него получился большой кусок и огромный кусок. Тересе на тарелку был препровождён второй.
Десертной вилкой она отщипнула кусочек торта. Нежнейший бисквит, пропитанный ромом, таял во рту. Да Тереса бы почётными орденами награждала тех, кто умеет творить такие шедевры. Ммммм…
— Вы хоть понимаете, что тот злосчастный чайник связал нас навеки? — Джозеф улыбнулся обезоруживающе. — После этого чайника вы не можете мне отказать, — улыбнулся ещё шире. — Что я, зря страдал под струями ледяной воды?
Тереса отправила в рот ещё один кусочек восхитительного десерта.
— Так ты согласна стать моей невестой? — Джозеф резко перешёл на «ты» и посерьёзнел. — Я жду ответ.
Эх, вот он подходящий момент поделиться той мыслью, что давно уже пришла в голову.
— Понимаете, дьер Джозеф, не важно, что я вам сейчас отвечу. Я нахожусь под влиянием порчи. Заразилась во время нашего первого поцелуя, а может и ещё раньше — мы же и до этого тесно общались. И вы тоже сейчас под действием порчи. Все ваши слова, всё, что происходит — продиктовано ею. Думаю, это какая-то парная порча или что-то вроде того.
— Почему вы так уверены? — Джозефу явно не понравились слова Тересы.
— Уверена, — убеждённо повторила она. — Подумайте сами, разве могли бы без воздействия порчи завязаться наши отношения? Что проректор мог найти в студентке? Чем она могла его заинтересовать? Разве стал бы он готовить ей ростбифы и десерты? Разве мог бы он ею увлечься? Разве позволил бы себе? А она? Нет, нами точно движет порча. Вы же говорили, что это могло касаться вашей карьеры. Возможно, так и есть. Кто-то из ваших конкурентов хочет скомпрометировать вас романом со студенткой. Всё сходится.
Джозеф задумался. Он машинально отламывал вилкой кусочки десерта и отправлял в рот, но, видно было — не чувствовал вкуса. А Тереса, ничего, по-прежнему получала удовольствие от каждого кусочка торта. Просто она уже придумала выход из этой ситуации.
— Знаете, Тереса, пожалуй, ваши рассуждения насчёт парной порчи не лишены основания. В логике вам не откажешь. Вы меня этим и удивили в своё время — безупречными логическими построениями, — он легонько улыбнулся. Наконец-то. А то сидел серьёзный-пресерьёзный. — Если вы правы, выходит, всё это… — он не договорил. Но и так понятно. Все эти предложения руки и сердца отменяются. — Но как бы там ни было, я в любом случае настаиваю, чтобы вы были моей ассистенткой.
Вот от этого Тереса точно не откажется, даже когда удастся избавиться от порчи.
— Думаю, нам нужно поступить так, — она начала озвучивать план действий. — Пока постараться не видеться, чтобы не давать повода нашим порчам взыграть, и не давать повода скомпрометировать вас, на радость заказчику порчи. Я постараюсь, как можно скорее организовать встречу с Валенсией. Она нам порчу и снимет. И мы будем жить долго и счастливо деловой и научной жизнью проректора и ассистентки.
Назад Тереса возвращалась на экипаже, который нанял для неё Джозеф. Всю обратную дорогу она прокручивала в голове самый необычный обед, какой был в её жизни. Закончился он совсем не так бурно, как начинался. Они с Джозефом чинно допили чай, он проводил её до дверей, и они чинно попрощались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
При нём Тереса пыталась излучать оптимизм и демонстрировать здоровые деловые отношения, но теперь, когда его не было рядом, могла дать волю чувствам. А чувства были предательски неправильными. Ей было чуть-чуть жаль, что всё произошедшее — всего лишь выверты порчи. И нарисовалась даже ещё более провокационная мысль — что Тересе немного нравится порча. Что ей немного приятно, как кружится голова от близости Джозефа, и немного приятны его ухаживания — все эти ростбифы-десерты, и немного приятны его поцелуи. И даже не немного…