За капитаном, отступив на шаг, возвышался над ним головы на две боцман – в кожаных штанах, обнаженный по пояс, не то чтобы страшно мускулистый, но ужасно жилистый. Голова выбрита наголо, а свисающие на грудь усы тщательно перевиты золототканой ленточкой. На шее висели серебряная боцманская дудка и тонкой работы золотое ожерелье с изумрудами, явно украшавшее прежде какую-то знатную даму. На широком кожаном поясе богатая коллекция разнообразного оружия – словно ходячая реклама оружейной лавки. Вот только татуировка у него на груди оказалась скромнее – синий рыбий скелет, державший во рту кортик.
Словом, это было прямо-таки опереточная парочка – пока не рассмотришь хорошенько их дубленые лица и не заглянешь в глаза. Сварог попытался угадать, откуда они. Капитан, темноволосый и синеглазый, вполне мог оказаться гланцем, ронерцем с юга, а то и горротцем. Происхождение лысого, как Фантомас, боцмана, определить было невозможно – глаза светло-серые, холодные, но это еще ни о чем не говорит. Обоим лет по сорок и, что немаловажно, ни у капитана, ни у боцмана не видно ни шрамов, ни следов от пулевых ран. Плавают они явно не первый год. Добраться до своих нынешних постов в этом далеко не самом спокойном ремесле и не заполучить ни единого шрама – значит, оба моряка были крайне ловкими в обращении с оружием и к тому же людьми незаурядными во многих других отношениях. И чертовски везучими, конечно.
Капитан всмотрелся в него и удивленно вытаращил глаза:
– Ты откуда здесь взялся?
Человек с арбалетом быстро зашептал ему на ухо. Боцман подобрался, глядел на Сварога так, словно прикидывал, что из своего богатого арсенала следует использовать в первую очередь.
– Ничего не понимаю, – сказал капитан. – Это его цвета. Его герб на мече. Даже физиономия его. – Он присмотрелся. – Вот только шрама нет, и вообще он другой какой-то, то ли помоложе, то ли благополучнее…
Сварогу захотелось выругаться от отчаяния. Положительно, здесь нельзя было шагу ступить, чтобы не наткнуться на людей, знавших его предшественника…
– Ну, незнакомец! – рявкнул капитан. – Язык проглотили? Какого рожна вам здесь нужно?
– Единственное, что мне нужно, – выбраться из Хелльстада, – сказал Сварог. – Быть может, мы обговорим, на каких условиях вы согласились бы взять меня пассажиром?
Моряки переглянулись.
– В мешок – и за борт, – сказал боцман. – Его милость намеревается смыться из Хелльстада, и его, как по заказу, выносит на берег именно там, где проплывает «Божий любимчик». А подделка, между прочим, довольно бездарная. Граф Гэйр никогда не стал бы спускаться на землю в одежде своих цветов.
– Между прочим, он и не пытался выдать себя за графа Гэйра, – сказал человек с арбалетом. – Он себя пока что никак не называл. Самозванец непременно бросился бы мне на шею и стал укорять, что я не узнаю старых друзей. А он смотрел на меня, как на чужого.
– Вообще-то я тоже мог бы поклясться, что на нас с Блаем он таращился, как на случайных соседей за трактирным столом, – сказал капитан. – Блай, если бы нам хотели подсунуть подделку, работали бы тоньше. Наконец, это несомненный лар – уж я-то вижу… Ну, незнакомец, что мы решим? «Божий любимчик» пассажиров не возит, а если уж и берет, то тех, в ком ничуть не сомневается. А вы – ходячая загадка. Вы не бойтесь, Блай шутит. В мешке мы вас за борт выкидывать не будем, не палачи же, в самом-то деле. Бережно отвезем на берег и отпустим на все восемь сторон света, шагайте, куда вам больше нравится. Скажете, это все равно будет убийство? Наверняка. Но мы в Хелльстаде, а не в веселых кварталах Дарга. Я отвечаю за свой корабль и экипаж, вплоть до корабельного кота, еще и оттого, что корабль мой собственный. И не могу взять на борт подозрительную личность, к тому же двойника человека, о котором у меня остались самые хорошие воспоминания.
– Вы никогда не слышали такую пословицу: «Не спрашивай, и мне не придется врать»? – спросил Сварог.
– Не слышал, а жаль. Пословица, признаться, неплоха. Но мне больше нравится другая – «Только от мертвых не бывает неожиданностей». – Он подошел поближе. – Незнакомец, мы живем в суровое время и на суровой планете. Будь у меня сердце из чистого золота пробы балонгского Провизориума, я все равно не годился бы на роль благородного дурака из рыцарского романа. Я человек недоверчивый. Благодаря чему и дожил до своих лет, стою на мостике моего красавца, а не гнию где-нибудь в серой гостинице[4], и не в моем черепе морские рыбки мечут икру… Короче, иногда я беру пассажиров. Но плата за проезд у меня особая – полная откровенность. И я не собираюсь ради вас менять устоявшиеся привычки. Более того, ваше поразительное сходство с известной особой заставляет заломить двойную плату. Будете платить или прикажете подать шлюпку?
– Боюсь, у меня нет выбора, – сказал Сварог.
– Это означает, что Блаю нет нужды распоряжаться насчет шлюпки?
– Я восхищен вашей проницательностью, – сказал Сварог.
Щенок, о котором как-то забыли, взвыл. Они обернулись туда, и Сварог увидел удивительную вещь – щенок поднял голову и, должно быть унюхав своего спасителя, вдруг затрясся, весь подался вперед, превратился в зыбкую полупрозрачную тень, растянувшуюся от борта до того места, где стояли люди, и через миг как ни в чем не бывало лежал у ног Сварога, тычась мордой в его сапог.
Сварог шумно выдохнул воздух. Похоже, только он один был поражен увиденным.
– Силы небесные! – сказал боцман Блай. – Да он, сдается мне, и в самом деле не знал, что это за зверушка!
– Что это? – спросил Сварог растерянно.
– Гарм, хелльстадский пес, – сказал человек с арбалетом. – Мечта многих. Зверь, обладающий властью над пространством. Всю жизнь будет верен тому, кто окажется рядом, когда щенок впервые откроет глаза. Но чтобы оказаться первым, кого увидел щенок, нужно сначала разделаться с мамашей. А это задача не из легких, даже учитывая, что на время кормления щенка она многие свои качества теряет… Как вам удалось?
– Если честно, я его просто нашел, – сказал Сварог. – Мать погибла.
– Ладно, – сказал капитан. – Охотничьи рассказы оставим на десерт. Меня зовут капитан Зо. Это, как вы успели услышать, – боцман Блай. Это – штурман Борн. А как зовут вас, незнакомец, и все остальное вы нам сейчас расскажете подробно и обстоятельно. Давайте спустимся в каюту. Я распоряжусь, чтобы зверю дали жрать.
Они спустились в капитанскую каюту на корме. Сварог откровенно осматривался. В каюте царил образцовый порядок, изящная прочная мебель явно изготовлена не корабельным плотником, одна стена занята книжной полкой, вторая увешана оружием, а на третьей, над постелью…