– Правда? А то что-то похоже, будто ты намеки какие-то делаешь.
– Я не делал никаких намеков, – Юлий искренне удивляется.
Цепий касается плеча Ялии.
– Успокойся. Если что-то такое и было, то Нарион явно ничего не заметил. Но я тоже немного напрягся, – взгляд Цепия вполне серьезный.
– Вы правы. Я и правда поступил… Неаккуратно. Но у меня и в мыслях не было подвергать опасности нашу миссию, – вздыхает Юлий.
Юлий берет Ялию за руку. Она ее резко вырывает.
– Хорошо, если так.
Она уходит в комнату. Юстин и Цепий провожают ее взглядом.
– Эм… Я, получается, возвращаюсь обратно? – спрашивает Юстин.
– Возможно, что так, но лучше на загадывай на вечер, – смеется Цепий.
КАНЗАН
Канзан встречает Нариона около университета. Воздух уже становится немного прохладным вечерами. Небо темнеет, а Канзан чувствует какое-то воодушевление. Что-то у него и правда получается. А очаровательная колдунья говорит, что он избранный. Как тут вообще можно сомневаться?
– Канзан, ты как?
– Было сложно, но, кажется, я справляюсь.
– Присядешь? – Нарион сам садится на лавку, указывает рядом с собой.
Канзан чувствует, что его ожидает какой-то неприятный разговор, но все же не может просто взять и отказать, поэтому садится рядом.
– Ты чего такой напряженный? – усмехается Нарион.
– Чувствую просто, что вы сказать хотите.
– Ого! У тебя талант мыслечтения проснулся? – Нарион пихает его локтем.
– Мира сказала, что у меня огромный потенциал. Я буду очень могущественным, – Канзан и сам невольно усмехается.
Нарион тяжело вздыхает.
– Канзан, я знаю, что… – он смотрит по сторонам. – Я все знаю.
– И она говорит, что я избранный.
– Откуда она может знать?
– Так много ляока, и только я один…
– То, что ты аномалия, не означает, что ты избранный.
– Аномалия?
– Нечто, что выбивается из обыденности.
– Почему вы пытаетесь меня переубедить?
– Канзан… Я тебе не враг. И, возможно, ты и правда избранный. Я этого не знаю. Я лишь хочу, чтобы ты был осторожнее.
– Хорошо, – Канзан кивает. В его голове ничего не меняется, но отчего-то он не хочет спорить.
– Вот и славно. Будь внимательнее, – Нарион кладет руку ему на плечо.
– Буду, – он смотрит Нариону в глаза. В них какая-то даже грусть.
– Я тут… Хм… Узнал кое-что. Про того, схваченного ляока.
– Я знаю, что его так и не казнили.
Нарион кивает. Его губы сжаты, он хмурится. Что это еще означает?
– Нарион, вы чего?
– Его не казнили, потому что он мертв.
– М-мертв? Как это мертв?
– Он повесился до казни. Покончил с собой, поэтому и казнь не понадобилась… – Нарион разводит руками.
Канзан резко вскакивает с лавки. Взгляд дикий. Он шумно выдыхает, вспоминая Наарка, этого бешеного урода. И он покончил с собой?
– Он… Он не мог… Наарк ничего не боялся.
Нарион поджимает губы.
– Не боялся, пока смерть не стала неминуемой, – произносит Нарион, – но…
– Вы… Вы уверены, что он мертв?
– Да. Я уверен.
Канзан молчит. Мысли мечутся. Он только открывает рот, когда…
– Я не видел тело… – будто читает его мысли Нарион. – …Но я не думаю, что кто-то бы стал врать, поэтому…
Эллин разводит руками. Канзан делает еще один шумный выдох.
– Я… Я пойду.
Нарион тоже встает, касаясь локтя ляока.
– Ты уверен? Канзан, ты можешь остаться тут, если…
– Я в порядке, – произносит Канзан.
– Хорошо. Увидимся завтра. И береги себя.
Канзан кивает. Будто сейчас ему физически тяжело разговаривать. Он идет к Зеленым кварталам. Мысли путаются. Мечутся туда-сюда, сталкиваются друг с другом. В итоге в голове какая-то беспорядочная каша. В какой-то момент к нему приходит осознание: он не ощущает скорбь. Накатывает понимание, что Наарк умер в тот же день, когда Канзан отправился в Каменный град. Выходит, Канзан все равно ничего не мог сделать. В раздумьях он проходит весь путь. Дорога кажется очень короткой.
Канзан ощущает стыд, даже какую-то вину. Вину за то, что брат все еще в застенках. Стыд, ведь он совершенно забыл о брате. Но сейчас эти чувства проходят. Он ведь ни в чем не виноват. И, если подумать, то Наарк ведь заслужил, верно?
Канзан стоит прямо перед аванпостом эллинов, за которым трущобы Зеленых кварталов. Прикрывает глаза. Вдыхает чуть прохладный воздух. Дышит полной грудью. Он же избранный. Возможно, так и должно было произойти. Не говоря уже о том, что Наарк и Назан делали все для того, чтобы как можно скорее оказаться в могиле.
Канзан пытается идти вперед, отгоняя от себя гнетущие мысли. И у него даже получается. Он ведь сегодня многого добился. Уже скоро он станет могущественным колдуном и изменит этот мир. Какое-то воодушевление охватывает его. Даже вид мрачных трущоб не пугает и не вызывает тоску.
Наоборот, кажется, что нужно запечатлеть эту мрачную картинку в памяти, ведь скоро все здесь изменится. Ждать ведь не так уж и много. Скоро его сила пробудится, он уничтожит монстра, а все ляока покинут трущобы. Теперь эти мысли не кажутся безумными. Отнюдь! Нарион учит сомневаться, но и в его словах тоже можно сомневаться. Канзан улыбается собственным мыслям, будто он перехитрил Нариона. Вот он идет по трущобам. На него косятся, как обычно, но, кажется, слухи о нем уже ходят, поэтому внимания становится все меньше.
Дома привычная картина – Ора сидит на крыльце. В этот момент веселье как-то даже стихает. Канзан подходит к ней неспешно, садится рядом на ступеньки и делает глубокий вдох. Ора втягивает в себя дым из самокрутки, заставляя плотную бумагу стремительно тлеть. Смотрит на него с прищуром.
– Ты чего?
Он и не надеется увидеть на ее лице какие-то эмоции, но почему-то все равно мешкает. Потирает переносицу. Какая же это глупость.
– Наарк мертв. Он покончил с собой.
Канзану казалось, что он уже все это отпустил на входе в Зеленые кварталы, но проговаривать это оказывается чертовски сложно. Он смотрит на Ору, их взгляды встречаются.
– Ясно, – она делает еще одну затяжку.
Это все ожидаемо. Ничего не меняется. Также было и тогда, когда Назан умирал прямо дома. Но… Но почему-то пальцы сжимаются в кулаки. У него аж перехватывает дыхание.
– Ты меня не услышала? – голос дрожит, но он пытается держать себя в руках.
– Услышала.
– А мне кажется, что нет.
– Канзан…
Укол боли прямо у виска. Канзан морщится. Пальцами касается лба. От напряжения, что ли. Злость сильнее таких мелочей. Он выдыхает. Она тянет самокрутку к зубам, когда Канзан хватает ее запястье, вырывает у нее дымящийся сверток и выбрасывает его.
– Два твоих сына умерли! Тебе вообще наплевать? А на меня тебе, выходит, тоже плевать, да? – он кричит, стискивая зубы и чувствует сильную дрожь. Глаза щиплет, но все же Канзан пытается держаться.
Он сжимает ее запястье. Ора молчит, чуть подаваясь вперед. Мурашки по коже. Что-то тяжелое давит на плечи. Он держится за маму так, будто она спасательный плот, а иначе его затянет в водоворот. Ее лицо другое. Нет, это не то, что Канзан так жаждет увидеть. Отвращение.
– Убери руку, – она цедит сквозь зубы.
Он отпускает ее резко. Ощущение такое, будто его ладонь обжигает огонь. Он отскакивает, спотыкается, падает на землю, пролетев вниз с крыльца. Неприятно. Ора встает. Спускается и идет к калитке.
– Стой! Я…
– Не подходи.
Она даже не смотрит на него. В груди что-то колет. Из него будто выбивает весь воздух, когда Ора уходит. Канзан припадает спиной к дому. Он тяжело дышит. Что вообще происходит? Эти ощущения… Они настоящие. Он жадно вбирает воздух. Смотрит на собственную ладонь. Все в порядке, но он ведь ощущал жжение. Даже сейчас кожа будто все еще помнит этот жар. Его память вытаскивает тот разговор с Нарионом. Все ставить под сомнение. Задавать вопросы. Так нужно, да?
Он прикрывает глаза. Успокаивает дыхание. Вновь перед глазами эта дикая картина. Задыхающийся отец, который колотит себя ножом. И холодные глаза матери. Нарион говорит, что Канзан не мог заставить отца это сделать. На такое способны только…