Я была настолько зла на отца, что хотелось послать его к черту и уйти из дома. Но идти мне, конечно же, некуда.
– Ты наказана, – насупился он, строго глядя на меня. – Сегодня и завтра будешь сидеть дома. Лучше займись учебой.
– Ты не можешь вот так мне приказывать, – фыркнула я.
– Еще как могу! Если уйдешь, то останешься без машины до конца месяца.
Я стиснула зубы, но промолчала. Отец знал, на что надавить. Я терпеть не могла ездить на школьном автобусе, в моем возрасте это унизительно. Ничего не ответив, ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Выходные тянулись мучительно медленно. Я сидела дома одна, как жалкая неудачница. И кого еще наказывают родители в семнадцать лет?
Не поссорься я с Майлзом, могла бы позвать его к себе, папа его обожал и ни за что бы не выгнал. Еще мне очень хотелось увидеть Тайлера. Но он не показывался, не звонил и не писал. Почему он не взял у кого-нибудь мой номер телефона? Разочарование охватывало меня все сильнее. Все же я для него была всего лишь девушкой на одну ночь? Мне отчаянно не хотелось в это верить.
В понедельник было пасмурно, с утра моросил мелкий дождь, словно отражал мое мрачное настроение. Я боялась, что Майлз не захочет со мной разговаривать. Да и что мне ему сказать? Тем более после того, как переспала с Тайлером.
Мы встретились на обеде. Ребята болтали как ни в чем не бывало, только вот лучший друг совсем не обращал на меня внимания. После обеда я пыталась заговорить с ним, но Майлз полностью проигнорировал меня, словно знать не знал.
Тайлер тоже вел себя отстраненно, будто между нами ничего не произошло. Отворачивался, как только я смотрела в его сторону. Безразличие так и застыло на его лице. Как быстро интерес Тайлера угас, стоило только получить от меня желаемое.
Майлзу я была не нужна. Тайлеру я была не нужна. Сердце потихоньку разрывалось на части, хоть я и вела себя как обычно. Никогда еще не чувствовала себя такой потерянной. Обида плотно засела в моей душе, заставляя горько жалеть о содеянных поступках.
На следующий день на третьем уроке в наш класс вошла секретарь, прерывая учителя.
– Рэйна Доминик Харрисон, тебя вызывают к директору. Возьми свои вещи.
Я изумленно уставилась на нее, пытаясь понять, что происходит. Ребята за соседними партами вдруг стали перешептываться, искоса поглядывая на меня. Я спокойно поднялась с места, кинула в рюкзак свои вещи и вышла вслед за секретаршей.
– Что происходит? – прямо спросила я.
– Узнаешь в кабинете директора, – невозмутимо ответила женщина, быстро шагая по коридору, стуча каблуками.
– Меня одну вызывают?
– Да.
Я вдруг занервничала. Какого черта снова происходит?
Мое сердце упало, когда в кабинете директора я увидела своего отца. Должно быть, произошло что-то серьезное. Он сидел на стуле напротив стола директора и сердито сверкнул глазами в мою сторону. Отца ни разу не вызывали в школу из-за моего плохого поведения, обычно ограничивались звонками. Наверняка он в бешенстве.
– Присаживайся, Рэйна.
– Что происходит? – с ходу спросила я, подходя к стулу, на который указал директор.
Мужчина, тяжело вздохнув, пододвинул на край стола тетрадь:
– Это твое сочинение по английскому.
– Ну и? – непонимающе уставилась на него, опускаясь на стул.
– Ты сама его писала?
– Да, – соврала я.
– Мистер Харрисон, ознакомьтесь, пожалуйста, с сочинением вашей дочери, – директор протянул тетрадь моему отцу.
Я напряглась, до сих пор не понимая, в чем дело. Почему из-за какого-то сочинения меня с отцом вызвали сюда?
– В чем дело? Что не так? – снова спросила я, хмурясь. Он узнал, что та девчонка написала сочинение за меня?
– Ты еще спрашиваешь?! – повысил голос директор. – Это отвратительно! О чем ты вообще думала?!
– Что? – я ошарашенно посмотрела на него, а затем перевела взгляд на отца. Его лицо покраснело, губы сжались в одну линию, он с силой сжимал тетрадь. Я придвинулась и вырвала тетрадку из его рук.
В горле образовался ком, пока я читала, что в ней написано:
«Мистер Броуди, вы такой сексуальный. На уроках я вся теку, когда слышу ваш голос. Я все время представляю, как вы будете трахать меня на своем столе. Вы тоже этого хотите, верно? Давайте сделаем это после уроков. Поставьте мне пятерку, и я вся ваша.»
Затем мои глаза упали на откровенный рисунок с голой женщиной, внизу под текстом. Желудок скрутило тугим узлом, у меня засосало под ложечкой.
– Это не я, – пробормотала, рассеянно глядя на отца.
– Это твоя тетрадь, Рэйна, – строго сказал директор.
В этом замешана та девчонка! Это ведь ей я отдала свою тетрадку. Но если он узнает об этом, мне несдобровать.
– Очевидно же, что это чья-то шутка! – пыталась оправдаться я. Голос мой слегка подрагивал от волнения. – Кто-то нарочно испортил мою тетрадь!
– Кто такой мистер Броуди? – спокойно спросил мой отец.
– Наш учитель английского.
– Ему пятьдесят лет! – вспылила я. – Неужели вы верите в то, что я захотела бы его соблазнить?! Чушь собачья!
– Следи за выражениями, юная леди!
– У вас нет никаких доказательств, что это написала Рэйна, – неожиданно вступился за меня отец.
– Это ее почерк! Посмотрите внимательнее, – не уступал директор.
– Кто-то надо мной поиздевался, а вы, вместо того, чтобы искать виноватых, спускаете всех собак на меня. Я здесь жертва! – в попытке оправдаться и убедить их в своей невиновности перешла на повышенный тон.
– Какие оценки у моей дочери по английскому? – хладнокровно спросил отец. В отличие от меня и директора, он не терял самообладания.
– В среднем четверка.
– То есть она не двоечница. С чего бы ей выпрашивать пятерку таким способом? – директор молчал нахмурившись. – Я не верю в это. Моя дочь никогда бы не сделала ничего столь глупого и отвратительного.
Я облегченно выдохнула. Отец верил мне, а это было самое главное. Постепенно дрожь в теле утихала, я