Читать интересную книгу Море серебрянного света - Тед Уильямс

Все. Мартина еще много раз молила Рени заговорить, бесполезно. Наконец она убрала зажигалку, они опять уселись и стали ждать в молчании, пока их пузырек, как пена на поверхности реки, плыл по течению, торопясь к концу этого мира.

ГЛАВА 10

Страна Стекла и Воздуха

СЕТЕПЕРЕДАЧА/БИЗНЕС: Смерть Фигейра выбрасывает на берег огромную кораблестроительную фирму

(изображение: Фигейра разбивает бутылку о нос танкера)

ГОЛОС: Внезапная смерть Максимилиано Фигейра, председателя и генерального директора Фигейра Миритима СА, самой большой португальской кораблестроительной фирмы, поставило компанию на грань банкротства.

(изображение: Эйтор ду Каштелу, представитель ФМ)

ДУ КАШТЕЛУ: "Мы все в шоке. Он был исключительно здоровым человеком, для своего возраста, но нас больше всего потрясло то, что он не сделал даже минимальных приготовлений на случай своей смерти. Он еще никого не выбрал на свой пост и мы все надеялись, что он, постепенно, подготовит себе приемника. Конечно мы постараемся сохранить наше ведущее положение в отрасли, но должен честно признаться, что сейчас мы пытаемся разобраться с несколькими очень странными договорами…"

ВНАЧАЛЕ казалось, что! Ксаббу просто подшучивает над ними, аккуратно ведя их по берегу реки, которую мог видеть только он один, но через какое-то время сама Сэм стала ясно ощущать то, что ее друг почувствовал намного раньше.

Они начались как линии в бесконечной серости, едва заметные, как отметки карандашом, но менее материальные: когда Сэм подходила к ним, или изменяла угол зрения, они исчезали. Но потом они стали длиннее и многочисленнее, и она увидела, что линии — края теней, отбрасываемых большими природными телами, вроде далеких скругленных холмов или высоких берегов реки, вдоль которой шел! Ксаббу. Хотя на небе не было ничего, похожего на солнце, да и само небо почти не отличалось от земли, это заставляло предположить, что у света появилось направление.

Свет изменился — изменились и цвета. Серость стала более веселой и сияющей. По ней стали пробегать слабые белые пятна, вспыхивавшие то там, то здесь, как кожа угля. Хотя все вокруг по-прежнему было странным и в основном бесформенным, на сердце у Сэм полегчало. Бесконечное ничто начало оживать.

— Как будто плывешь в серебряном океане, — с восхищением сказала она. Долгое время пустота над головой ничем не отличалась от пустоты под ногами; сейчас на ней появились сверкающие черточки, которые могли стать облаками, и намек на глубину. Сэм осознала парадокс: пока смотреть было не на что, казалось, что пустота не простирается очень далеко. А сейчас как если бы кто-нибудь сдернул одеяло, открыв вещи, скрытые за ним. — Или под водой. Хо дзанг! Я чувствую, как если бы снова могу дышать.

!Ксаббу улыбнулся странной комбинации изображений. — Я думаю, что у этой реки есть и звук. — Он поднял руку. Сэм остановилась. Даже Жонглер замер. — Слышишь?

Она прислушалась, и, действительно, услышала слабый шепот движущейся воды. — Что все это означает?

— Я думаю, что мы скоро достигнем чего-нибудь более приятного, чем вся эта пустота. — !Ксаббу попытался нащупать что-нибудь там, где сливалось несколько теней и, следовательно, должна была быть река. Ничего. Он пожал плечами. — Похоже нам еще идти и идти, пока не окажемся там.

— Нет, я имею в виду… что стряслось с этим местом? Оно такое сканированное, сначала эта пустота, а потом… что-то. Как будто это что-то выросло из пустоты.

!Ксаббу покачал головой. — Не могу сказать, Сэм. Но я думаю, что мы, скорее, приближаемся к месту, где пустота… более концентрирована, если это вообще имеет смысл. — Он посмотрел на Жонглера, слегка насмешливо. — Может быть ты объяснишь нам что-нибудь?

Остролицый человек, казалось, сначала хотел сказать что-нибудь резкое, но потом заговорил, на удивление спокойным голосом. — Я тоже не знаю. Братство не создавало в сети ничего похожего, и никто другой, тоже.

— Тогда мы должны продолжать, — сказал! Ксаббу. — Если мы не настолько умны, чтобы разгадать загадку, возможно мы достаточно сильны, чтобы идти, пока не достигнем ее сердца.

Жонглер какое-то время с изумлением глядел на него, потом медленно кивнул. Подождав, пока! Ксаббу опять пошел вдоль полупрозрачного берега реки, бывший глава Братства опять последовал за ним, ровным усталым шагом.

Очень странно, подумала Сэм, как незаметно весь этот пустой мир превратился в реальность. Что-то вроде музыки, которую слушали ее родители: скрипки и другие старинные инструменты начинали почти неслышно, потом звук рос и, вдруг, ты замечал, что слышишь великолепную мелодию.

Серебряный призрачный ландшафт наполняли цветные полосы, появлявшиеся на короткие мгновения, двигавшиеся, расплывавшиеся и исчезающие; иногда они неожиданно меняли цвета и оттенки. Стеклистые призрачные холмы, убегавшие к далекому горизонту, мерцали фиолетовым светом, приобретали вес и материальность, пока она не начинала чувствовать, что может видеть каждую деталь; но, стоило пройти еще двадцать шагов, фиолетовый цвет прятался внутри, оставляя за собой эскиз верхушки холма, бесцветный, как выползок. Мгновением позже, когда силуэт холма почти исчезал на фоне бледного неопределенного неба, он опять вспыхивал глубоким коричневым цветом, почти оранжевым, и в это короткое мгновение холмы и весь мир казались чем-то нормальным.

Насколько Сэм могла понять, она и остальные двигались к холмам вдоль гладких склонах длинной извилистой долины, идя вверх по реке. Когда сама река приобретала цвет, она казалась глубоким разрезом в земле, виляющим среди огромных камней, в своем призрачном состоянии походивших на неровные ледяные глыбы. Некоторые из них, побольше, лежали поперек реки, как заторы из стекла, вода перед ними пенилась, плескалась и изливалась через более низкое место. Вдоль берегов и на высоких буграх иногда росли призрачные деревья, но в целом местность заставляла думать скорее о травянистых лугах. Кроме слабого рокота реки Сэм слышала только свое дыхание и, изредка, приглушенные ругательства Жонглера, в те мгновения, когда он натыкался на что-то более твердое. Ни жужжания насекомых, ни птичьего пения.

— Как будто кто-то изобретал его, — сказала она, когда они остановились отдохнуть. Сэм сидела на плоском камне, на расстоянии вытянутой руки от нее плескалась и шуршала река.!Ксаббу больше не надо было вдыхать воздух и слушать; он сидел рядом, болтая ногами. Сэм протянула руку и пощупала воду, которая не очень-то походила на настоящую: холодная, но сухая, как если бы по коже провели холодным шелком. — Как книжка-раскраска для детей, — продолжила она. — Кто-то начал проверять цвета и не закончил.

— Нет, я думаю иначе, — серьезно сказал! Ксаббу. — Возможно раньше здесь были и цвет и форма. Помнишь черную гору? Сначала твердая и очень материальная, а позже тающая и растворяющаяся? Я думаю, что и здесь произошло то же самое.

Сэм почувствовала, как ее кольнул страх, впервые за последние часы. Если! Ксаббу прав, то они идут быстрее, чем этот мир исчезает, но как долго это может длиться? И тогда они, как и на горе, обнаружат, что все исчезает вокруг них. Должны ли они продолжать и идти дальше через недоработанные миры, портящиеся вокруг них, без малейшей надежды найти стабильное место, где можно остановиться и жить, как люди?

Жонглер стоял в нескольких шагах от них, на берегу реки. Сейчас он повернулся и подошел к ним, с задумчивым выражением лица.

— Мне это напоминает Северную Африку, — сказал он. — В молодости я провел там год, в Агадире. Ландшафт, который постепенно появляется вокруг нас, выглядит европейским, или был бы им, если его наполнить цветом и формой. Но свет, да, он напоминает мне город в пустыне рано утром — серебряные дюны, освещенные белым светом дома, все белое и бледное, как льняное полотно. — Он опять повернулся и посмотрел на холмы, пока Сэм и! Ксаббу, открыв рот, смотрели на него. Его рот перекосила кислая усмешка. — Неужели вы думаете, что я никогда не был молод? Что я всегда находился внутри этого проклятого биомедицинского кокона?

Сэм выпрямилась. — Нет. Мы не думали, что тебя может заинтересовать что-то, не принадлежащее тебе. То, что построено не для тебя.

На секунду Сэм показалось, что он сейчас улыбнется, но Жонглер по-прежнему управлял своим виртуальным лицом так же твердо, как и египетской маской. — Укол, признаюсь. Но, если ты хотела ранить меня, выбирай клинок поострее. Неужели ты считаешь меня хладнокровным чудовищем? Конечно. Разве я обдуманно совершал ужасные поступки, чтобы растоптать павших и увеличить свою гору сокровищ, как сидящий в логове дракон? Нет, я делал все это только потому, что люблю жизнь.