— С чего ты взял? — голос удивился и снова засмеялся, — Нет, ты спишь. А это всего-навсего твое подсознание. И сейчас именно ему предстоит сделать выбор.
— Какой выбор?
— Чего ты на самом деле хочешь?
Ярослава
А чего я хочу? Ну ясень пен, как говорил Анатоль Петрович в той, еще доведьминой жизни, я хочу и дальше оставаться в Парадизе. Хочу, чтобы рядом всегда были бабушка с котом. И чтобы они были здоровы и жили много-много лет. Еще хочу, чтобы мой магазин процветал, мне нравится чувствовать себя бизнес-ведьмой. А еще… а что еще?
— Кхм… я вообще-то только про графа спрашивала. Насчёт остального — это к другим Богам.
— А, упс. Ну тогда как договаривались. Развенчание с Вэлимиром Д`Орвилем.
— Точно?
— Да. Конечно, точно, разве есть какие-то сомнения?
— Прям уверена?
О, Синергия!
— Да уверена я, уверена. Граф меня не любит, так какой смысл нам продолжать всё это?
— Ну ладно-ладно, чего ты… развенчать так развенчать.
Трибли-трабли-бум…
— Погоди!
— Ну что еще? Мешаешь!
— А времени на подумать нет?
— О-о-о… нет! Решать нужно сейчас! Я тебе Богиня или кто?! И так скажи бабушке спасибо, что я вообще взялась за это всё.
— Бабушке?!
— А ты как думала? Неужели я каждому дураку являться буду?
— Прости… всё, я готова. Развенчивай.
— Хорошо. Трибли-трабли-бу…
— Стой!
— Ну что ещё?!!!
— А… а это больно?
— Да тьфу на тебя! Свободна!
Бум!
* * *
Очнулась всё там же, на траве, слегка пропитанной нашей с Вэлимиром кровушкой. Голова немного кружилась и я решила ещё немного поваляться. Куда теперь мне торопиться?
Кольца на пальце больше не было, остался лишь легкий след от его недавнего присутствия. Жаль, оно было очень красивое.
— Ты как? — неуверенно спросил, лежащий тут же, граф.
— Нормально. А ты?
— Тоже.
Помолчали.
Солнце уже клонилось к закату, надо же сколько мы проспали. Наконец, граф поднялся с земли и дал мне руку, чтобы помочь встать. Тело затекло и нещадно болело, словно пронзенное тысячью невидимых иголочек. Ой как неприятно-о-о…
Молча вошли в вечерний город. Как же жаль, что всё так закончилось.
— Ну прощай?
Вэл неуверенно протянул ладонь.
— Да… прощай, — я быстро пожала её, и, не оборачиваясь, понеслась прочь.
Кончено!
Бабушка
— Раздавай, Барон.
Котеечка мой сладенький по-быстрому раскидал картишки и я, залпом осушив бренди одна тысяча восемьсот пятнадцатого года рождения, именно того года, когда еще я справляла свой восемнадцатый день рождения и мы так знатно упились всем курсом в Академии магии Объединенного Альянса, да… так вот, я осушила красновато-золотистый бренди и попросила своего сердечного друга, а с недавних пор и мужа, сыграть со мной в партиечку «дурака».
Однако Барона по определенным причинам в игру пускать не стали, так как его слабость прятать карты в сапоги или шляпу известна всем издревле — Бароша исполнял обязанности крупье.
— А что там, дорогуша, с нашей девочкой? — поинтересовался мой блудный фамильяр, вновь наполняя рюмки до краёв.
— А что с ней может быть?
Скосив левый глаз, обнаружила, что кто-то мухлюет. От кота, старый, набрался что ли? Но, конечно же, я не стану заострять внимание на такой мелочи.
Потому что я смухлевала уже давным-давно… Хехе…
Тем более, что любовь дороже карт. Не так ли?…
— На будущий год ждать ли к нам в гости?
Ммм… дама или туз, туз или дама?
— На будущий год навряд ли. Однако не в том положении…
Ага! Дама таки!
— Барон, налей-ка победительнице еще несколько капель лекарства!
Эпилог
— Барсик! Ба-а-арсик!
Тишина.
— Ба-а-а-арси-и-и-ик!!!
Да где вы все есть-то?
— Йори-и-ик!
Да ну вас, трусы!
Кряхтя, поднялась со своего места, и поковыляла на кухню. Конечно, в целом доме не нашлось никого, кто мог бы подать бедненькой, толстенькой, несчастненькой мне хотя бы один кусочек сла-а-аденькой селё-ё-ёдочки с пломби-и-ирчиком. И ведь не боятся, что всех на фиг испепелю. А я могу, да. У меня настроение переменчивое, я теперь сама за себя не отвечаю.
Ух, как тяжко-то…
Кстати, а я что, так до сих пор ничего вам и не рассказала?
Ну надо же… Хотя в этом ведь нет совсем ничего удивительного, память, знаете ли у нас, у беременных такая, что не всегда помним, какое сегодня число.
В общем слушайте…
* * *
Спустя где-то неделю после того обряда развенчания в лесу, в мою дверь постучали. Я честно не подозревала ничего плохого. Открыла.
— Ты?!
— Я!
— Но… но зачем?
— Я кажется люблю тебя!
— Кажется, или любишь?
— Люблю.
— Ну проходи…
Вэлимир упал на колени, вручив изумленной мне в руки охапку цветов, и достал из-за пазухи кольцо.
— Выйдешь за меня?
— О да!
Что, не верите, что так всё и было?
Хм… ну и правильно. Потому что всё было совсем не так.
Спустя где-то неделю после того обряда развенчания в лесу, в мою дверь постучали. Я честно не подозревала ничего плохого. Открыла.
— Ты?!
— Й-аа!
Вэлимир завалился на бок, протягивая изумленной мне в руки какой-то потрёпанный веник и достал из-за пазухи кольцо.
Из проволоки.
Мать моя женщина!
— Вы-хди з меня, — пьяно улыбнулось это чудовище.
Да тьфу на тебя! Втащила этого недомага в дом, подальше от любопытных взглядов соседей.
— Я, даже если бы и была такой дурой, за алкоголика не вышла бы.
— Й-а ннне акло алок кало-голик, вот! У мня