Руслана, сторону музыканта. Я уже наперед знала, что и она мне очень-очень понравится. Но времени для музыки у Руслана не было. А этот вечер лишь стал приятным исключением.
— Я думала об этом и решила, что лучше повременю, — мои пальцы прижались к струнам и застыли, простенькая мелодия утихла.
— Неужели испугалась? — Руслан выгнул одну бровь. В его голосе не было насмешки, только искреннее удивление.
— Да. Кажется, я действительно испугалась. Не думала, что это будет настолько сложно — просто позвонить, — отложив гитару, я перехватила маленькую заусеницу на среднем пальце и оторвала ее. Стало больно. — Знаю, глупо всё это. Но думаю, что дождусь уже премьеры. Папа любит, чтобы всё всегда выполнялось на сто процентов. Девяносто для него не результат.
— Справишься? И премьера, и встреча с родителями — серьезное испытание.
— Да. Справлюсь. Слишком большой путь был преодолен, поэтому мне ничего не остается, кроме как продолжить идти вперед. Ты ведь приедешь, правда?
Я подняла голову и с надеждой посмотрела на Руслана. Для меня это было очень важно — его присутствие. Потому что, если бы не Руслан, никакого мюзикла в моей жизни так и не случилось. И пусть Руслан убеждал меня в том, что его роль в моей судьбе совсем крошечная, я была с ним не согласна.
— Я же пообещал, — Руслан улыбнулся одной из тех своих улыбок, от которых мне всегда становилось тепло и спокойно на душе.
Моя жажда видеть Руслана в театре была продиктована не желанием показать всем, что мы вместе. Пусть я была молодая и в чем-то страшно наивная, но уж точно не полная дура. Пока все проблемы с разводом, судами и разделом имущества не будут решены, давать новый виток нашим отношениям еще рано. Да и я не стремилась выпячивать свою романтическую связь с Русланом.
Пообещал, пообещал…
Его голос всё еще звенел в моей голове. Снова и снова поглядывая в окно, я с трепетом ожидала, что вот-вот увижу знакомую темно-синюю машину. Время стремительно ускользало, я скоро должна была уже выйти на сцену, а Руслан всё еще не приехал.
Мое вполне обычное волнение медленно начало трансформироваться в тревогу. Я посмотрела на свой смартфон. Он всё еще непривычно лежал у меня в руке, потому что был новым. Руслан как-то вечером просто аккуратно положил на стол коробку с новым телефоном и сказал, что моему старому уже пора на покой.
Я ему никогда не жаловалась на свой телефон. Он, конечно, уже был устаревшим, но все необходимые функции работали исправно. Теперь в моей руке лежал ультрасовременный тоненький смартфон, поблёскивающий холодным серебром стеклянного корпуса.
Назвать Руслана непунктуальным я не могла, поэтому его задержка явно имела веские причины. Кусая губы, я старалась как можно скорей принять решение: звонить ему или нет.
В конечном итоге я решила, что не стану отвлекать Руслана своими звонками. У него на сегодня была запланирована встреча с адвокатами и торжественное открытие новой музыкальной школы. А учитывая то, что Руслан обещал приехать вместе с сыном, то его, как минимум, еще нужно забрать от крёстной.
Проанализировав всё это, я пришла к выводу, что мне незачем еще больше напрягать Руслана. Мы оба два взрослых человека. Устраивать допросы и истерики было бы слишком глупо и инфантильно с моей стороны.
Я немного успокоилась и сфокусировала всё свое внимание на выступлении. Сердцебиение плавно начало приходить в нормальный здоровый ритм. Сейчас моей главной задачей было качественно исполнить свою партию. Всеволод Константинович заверил, что будет присутствовать на каждом показе и на премьере. Поддержка учителя стала еще одним поводом лишний раз не дёргаться и не накручивать себя. Я не одна. И это главное. Ребята тоже здесь, чтобы поддержать меня.
Но надежда на то, что я вот-вот увижу Руслана с Платоном в зале до последнего теплилась в моей душе. И она окончательно растаяла лишь к завершению мюзикла. Со сцены не было видно зрителей. Но я каким-то шестым чувством ощущала, что его в зале нет. Место, предназначенное для него, было пустым. Я не видела, но точно знала, потому что эта пустота будто бы ширилась и окутывала меня неприветливым колючим холодом.
Как это было возможным, не видеть, но точно чувствовать, знать, что его здесь нет?
После выступления был подготовлен скромный фуршет. И когда я быстрым взглядом окинула всех присутствующих, осознала, что мое шестое чувство меня ни капли не обмануло. Руслана действительно не было среди гостей. Зато присутствовал Марк. Закончив беседу с режиссером-постановщиком, он уверенной неторопливой походкой направился в мою сторону. Взгляд карих глаз не просто был сосредоточен на мне, он словно ощупывал каждый участок моего тела. Я поёжилась, но всё равно заставила себя расправить плечи.
Глава 40. Лия.
— Впечатлён, — вынес свой вердикт Марк и кивнул мне в знак приветствия.
— Благодарю, — сдержанно ответила я.
— «Запретные чувства» ждет большой успех.
— Вы так считаете?
— Уверен, — Марк таинственно улыбнулся мне.
Я чувствовала, что он подошел ко мне не для того, чтобы обсудить мои вокальные данные.
— А вам лично понравилась история? — вежливо спросила я, чтобы переключить взгляд Марка с моего тела на мое лицо.
— На мой вкус было слегка сентиментально, но я оценивал коммерческую перспективность. С ней всё в полном порядке, — таинственная улыбка Марка стала чуть шире. — Наблюдая сегодня за тобой на сцене и слушая твой голос, я убедился в том, что делаю правильный выбор, предлагая тебе сотрудничество. Твой потенциал прекрасно раскрывается. Для дебюта ты справилась со своей ролью достойно.
— Каковы условия? — прямо спросила я.
Из-за внутреннего перенапряжения и беспокойных мыслей, связанных с отсутствием Руслана, я не имела ни малейшего желания разбираться в каждом, тщательно продуманном слове Марка.
— Ты станешь моей любовницей, — так же прямо ответил Марк.
— Получается слишком большая плата для роли обычной любовницы.
— А кто тебе сказал, что ты обычная? — Марк выгнул одну бровь. — Ты талантлива, красива и молода. Ты хорошо воспитана и для своих лет обладаешь незаурядной внутренней силой. Ты полностью сформирована, Лия, и отвечаешь всем моим предпочтениям. Уверен, что и в постели не возникнет никаких существенных проблем. Если тебя смущает такая прямолинейность, я могу завуалировать ее так, чтобы она звучала приятно для твоего женского слуха.
— А что потом? — задала я свой