– А куда поедем-то?
– На дачу к Ольгерду.
– Почему именно на дачу?
– Потому что у него дома я уже была, а где еще его искать, не знаю.
– Ты знаешь, где у него дача? – спросила Алиса.
Мелиса бросила на нее быстрый взгляд:
– Знаю, была однажды. А ты, стало быть, там не была?
– А я, стало быть, не была. – Алиса вышла вслед за сестрой из подъезда.
Вообще-то, идея искать Ольгерда на даче казалась ей неправильной и неразумной. Он мог оказаться в сотне других мест, но Мелиса права – дачу обходить вниманием не стоит. А все-таки странно: получается, что сестра знает о жизни Ольгерда больше, чем она. Хотя, что тут странного? Она же сама, по собственному желанию дистанцировалась от Ольгерда. Он и не обязан больше посвящать ее в свои планы.
По дороге к дачному поселку Мелиса вела очень подробный и очень методичный допрос. Она считала, что имеет полное право знать, где, а главное, с кем провела ночь ее сестра. Отмалчиваться было бесполезно – такая настырная девица, как Мелиса, все равно своего добьется, не мытьем, так катанием.
И она рассказала. Конечно, не все, а лишь в общих чертах, но этого хватило, чтобы Мелиса отстала и о чем-то надолго задумалась.
Наконец, они въехали в дачный поселок, остановились у двухэтажного коттеджа. Коттедж производил впечатление необжитости и даже какой-то недостроенности. На дворе валялся строительных хлам, сам же дом смотрел на мир мутными стеклами немытых окон. Но рядом с домом стоял «Мерседес» Ольгерда.
– Видишь? – почему-то шепотом спросила Мелиса.
– Вижу. – Алиса вышла из машины. – Ольгерд здесь. Только что он тут делает?
– Сейчас узнаем. – Сестра поднялась на крыльцо, толкнула дверь, она беззвучно открылась. – Давай, за мной!
Алиса немного постояла на крыльце. В двери, перепачканной известкой, не было ничего зловещего, но по ее позвоночнику отчего-то пробежал холодок.
– Алиса! Ну где же ты?! – послышался из недр дома звонкий голос сестры. – Иди сюда, я кое-что нашла! Да наш Ольгерд – тайный нарциссист.
Алиса решилась, переступила порог, осмотрелась. По всей видимости, в доме шли отделочные работы: неоштукатуренные стены, серый потолок, бетонный пол. Наверное, Ольгерд приехал сюда, чтобы проверить, как идет ремонт. Только непонятно, где строители.
– Мелиса! – позвала она, голос отразился от голых стен, эхом заметался по дому.
– Я тут! Прямо по коридору! Только будь осторожна, за дверью лестница, не свались.
Это была странная комната, непонятно для чего предназначенная. Зеркальные стены, зеркальный потолок, даже паркетный пол был отполирован до зеркального блеска.
– Что это? – потрясенно спросила Алиса, рассматривая своих бесчисленных зеркальных двойников.
– Действительно, что это? – эхом отозвались двойники Мелисы…
* * *
Успокоить Дашу было нелегко. Чтобы прекратить затянувшуюся истерику, пришлось отхлестать ее по щекам. Крайняя мера подействовала: Даша взвизгнула и замолчала. От нее пахло виски. И в таком состоянии она села за руль! Господи праведный, если бы с ней что-нибудь случилось, Виктор бы его убил.
– Что ты… – Даша размазывала по лицу слезы. – Как ты…
– Тихо! – рыкнул Клим. – Ты уже наговорилась, а теперь помолчи!
Удивительно, но она послушалась, точно маленький ребенок, закрыла рот ладошкой, уселась по-турецки прямо посреди дорожки.
…А Алиса ушла. Она всегда уходила, не прощаясь: и десять лет назад, и сейчас.
Клим провозился с Дашей полдня. Сначала приводил ее в чувство валерьянкой и крепким чаем, потом долго выслушивал ее извинения. Потом так же долго объяснял, почему между ними все кончено. Даша не хотела его слушать, закрывала уши руками, трясла головой. Ребенок, сущий ребенок в теле двадцатисемилетней женщины! Он сам виноват, это с его молчаливого согласия она стала такой. Нужно было послушаться Виктора, давно разрубить этот узел раз и навсегда. Ну и что ж, что рубить пришлось бы по живому? Зато сейчас уже все бы зарубцевалось…
Даша поняла, что он не шутит и не собирается начинать все с белого листа. Он очень постарался, чтобы она, наконец, это усвоила. Ей пришлось нелегко. Бедная девочка, с детства привыкшая считать себя королевой и не считаться с чувствами других людей! Она справится, она сильная и умная, она сумеет взять себя в руки. Рано или поздно…
В Москву он вернулся ближе к вечеру, передал притихшую Дашу с рук на руки Виктору, получил от друга нагоняй за безответственное поведение, а потом поехал к себе и завалился спать. Выспаться так и не удалось: ближе к девяти вечера позвонил Вильгельм Лойе, он же Виталик.
– Привет! – Его голос звучал на удивление бодро для человека, едва не сгоревшего заживо и вдобавок потерявшего свою самую первую в жизни коллекцию. – Не помешал?
Очень хотелось сказать этому неунывающему мальчишке правду. Сказать, что помешал, да еще как помешал, и послать его куда подальше, туда, откуда он не смог бы звонить и надоедать… Клим удержался, неимоверным усилием воли разлепил глаза, подавил зевок. Это ведь не просто неунывающий мальчишка. Благодаря этому мальчишке у него еще есть возможность спать и, уж если на то пошло, злиться.
– Привет, Виталик! Как дела?
– Дела, как сажа бела! – В трубке послышался жизнеутверждающий смех.
– Ясно. – Клим все-таки не удержался, зевнул.
– Но я не поэтому тебе звоню. Мы же собирались поужинать, помнишь?
Ничего он не помнил. Из-за разборок со своими женщинами он забыл все на свете, в том числе, и о данном Виталику обещании.
– Забыл! – Мальчишка правильно понял его молчание. – Не беда! После такого простительно, но предложение остается в силе. Приглашаю вас еще раз.
– Кого это вас?
– Тебя и Алису.
Клим посмотрел на часы, еще раз зевнул:
– Может, лучше завтра?
– Хорошо, завтра, так завтра. Давайте в восемь вечера, в «Тоске зеленой». Знаешь это местечко?
Клим задумался, что-то такое вертелось в голове… Все, вспомнил. Он был в «Тоске» пару месяцев назад на презентации какой-то компьютерной игры. Странное место, с чудаковатым хозяином и готическим антуражем. Госпожа Волкова, с ее замашками черной вдовы, будет смотреться там вполне органично, особенно если наденет «кожу». Кстати, о госпоже Волковой…
– Я не против, но, боюсь, Алиса не согласится. У нас с ней возникли некоторые… э… разногласия.
– Ничего страшного, – оптимистично заявил Виталик. – Лично у меня с Алисой нет никаких разногласий. Я вообще чувствую, что мы с ней – родственные души.
Клим поморщился, спросил резко:
– И какого рода это ваше родство?
– Вообще-то, родство – среднего рода. – Виталик засмеялся. – А у нас с ней родство на почве творчества и обоюдной симпатии. А что?