Читать интересную книгу Не путай клад с могилой - Андрей Дышев

– Ты прав, словами ничего не докажешь.

Сказав это, она круто повернулась и быстро пошла к машине. Не сомневаясь в ее намерениях, я крикнул:

– Эй, только не так решительно!

Догонять Ладу уже не было смысла. Она быстро села за руль, захлопнула дверь, и в то же мгновение «Опель», выбросив из-под колес фонтан гравия, сорвался с места. Несколько секунд он набирал скорость, напоминая снаряд, летящий над самой землей, затем, подняв тучу пыли, волчком развернулся на месте и с победным визгом кинулся в обратную сторону. Я едва успел отскочить в сторону, как машина промчалась мимо меня, обдав горячим ветром и пылью. Не снижая скорости, она слетела с дорожного полотна, проскочила между колонок, снова развернулась на месте и закончила бешеную скачку, замерев передо мной в нескольких сантиметрах.

Профессор вывалился из машины первым. Ничто так не деформировало его лицо, как страх. Вытирая лоб платком, он быстро подошел ко мне, словно искал защиты, повернулся к машине и скомканно произнес:

– Как вы могли! Доверить этой… Вы видели, что она вытворяла! Вы соображаете, что делаете?..

Лада лениво вышла из машины, растягивая миг триумфа. Она видела, что добилась своего – наши с профессором физиономии красноречиво подтверждали это.

– Педаль тормоза немного проваливается, – сказала Лада, поигрывая ключами.

– Я знаю, – ответил я и прокашлялся. – Ты где научилась самоликвидации, авантюристка?

– В школе-студии каскадеров «Синема-трюк».

– Лучше бы нормально училась в средней общеобразовательной школе, – проворчал профессор, заталкивая платок в задний карман брюк.

– А разве есть такая школа? – спросил я, удивляясь единственной биографической подробности Лады, которая стала мне известна.

– Сейчас есть много разных школ, – ответила Лада.

– У меня бы язык не повернулся назвать эти притоны по развращению молодежи школами, – заметил Курахов. – Что ж, как минимум тремя модными специальностями вы, девушка, овладели. С глубоким состраданием я вынужден это констатировать.

– Ну что? – спросила Лада, не обратив внимание на замечание профессора. – Поедем или еще подышим воздухом?

Курахов, до которого не сразу дошел смысл сказанного, повернулся ко мне.

– Вы что ж это, Кирилл? Решили доверить ей руль? Вместо того, чтобы гнать отсюда? Вы хотите, чтобы она вела машину?

Лада тоже с любопытством посмотрела на меня.

– Ну-ну! – с нетерпением сказала она. – Ответь же авторитетному ученому, Кирилл!

– У меня просто… у меня просто нет слов! – вымолвил Курахов. – Какая-то малолетняя пэтэушница диктует свою волю двум взрослым мужчинам, один из которых – доктор наук! И вы при этом тянете время, словно в чем-то сомневаетесь!

– Машину поведет Лада, – твердо сказал я. Не было смысла объяснять профессору, что намного проще оформить доверенность на имя Лады, чем бросать машину и ехать поездом. Курахов был настолько возмущен, его честь была настолько поругана, что никакие доводы он сейчас бы не воспринял.

Я тронул девушку за руку и кивнул на «Опель».

– Заводи.

– Ну нет! – зашипел профессор. – Этот номер у вас не пройдет! Я многое могу понять…

Он не договорил и, отвернувшись, в прямом смысле встал в позу. Мы с Ладой пошли к машине. Девушка села за руль, я – рядом. Лада посигналила. Профессор не отреагировал.

– Какой капризный. – Лада проехала вперед и остановилась рядом с Кураховым.

– Валерий Петрович! – весело сказал я, приоткрыв дверь. – Карета подана!

Профессор, не меняя ужасного выражения на лице, которое означало полное презрение к нам, сел на заднее сиденье и уставился в окно.

– Вы поставили меня в безвыходное положение, – сказал он. – И, к сожалению, мне ничего другого не остается, как терпеть ваши выходки.

Лада нормально вела машину, претензий у меня к ней не было. Но объезжать по деревенским «нычкам» пост ГАИ, который находился на въезде в Симферополь, она отказалась наотрез, убеждая нас, что все обойдется. Профессор сквозь зубы призывал меня проявить волю и здравый разум, но, возможно, я был не очень настойчив, и Лада, снизив скорость, пристроилась за грузовиком, надеясь, что нас не заметят за его широкими бортами. Но по закону подлости грузовик тормознули, он принял правее и остановился на обочине. Оголенный «Опель», крадущийся мимо поста, не заметить мог только слепой. Второй постовой, выскочив перед нами на проезжую часть, властно замахал жезлом.

Мы с профессором одновременно и невнятно выругались.

– Не делай глупостей, – на всякий случай сказал я Ладе, которая, как мне показалось, уже нацелила правую ножку на педаль акселератора, намереваясь придать автомобилю скорость самолета и мгновенно исчезнуть за горизонтом. Но девушка послушно включила поворотник и съехала на обочину.

– Сиди и не дергайся, – снова посоветовал я, положив руку ей на колено, но Лада, не обратив внимания на мои слова, словно находилась в машине одна, заглушила мотор, вытащила ключи и выскочила из машины. Не успел я раскрыть рта, как она схватила с заднего сиденья свою сумку, закинула ее на плечо и пошла к милиционеру.

– По-моему, нас ожидают крупные неприятности, – сказал профессор, наблюдая через заднее стекло за нашим чрезмерно экспансивным водителем. – Почему вы позволили ей забрать ключи?

– Вы разве не видели, что я не успел схватить ее за руку! – огрызнулся я, понимая, что буду кругом виноват, если сбудется предсказание Курахова.

– А занять место за рулем вы тоже не успели? – ядовитым голосом заметил профессор.

– У меня нет прав, – ответил я, хотя это было слабым оправданием.

– Дорогой вы мой! – распалял себя профессор. – Своей нежной связью с этой… с этой, так сказать, некающейся Магдалиной вы поставили на грань срыва наше дело. Я возмущен! Признаюсь, я был о вас совсем иного мнения. Вы меня просто шокировали! Вам, оказывается, нельзя ничего доверять… Что это?! Куда он ее повел?

Милиционер и Лада шли к будке поста. Наша дама первой поднялась по лестнице и зашла внутрь. Серое небо отражалось в больших запыленных окнах поста, и сквозь блики мы не видели, что там происходило.

– Я думаю, – мрачным тоном произнес Курахов, – что ее сейчас обыскивают.

– Странно, что ее, а не меня.

– Дойдет и до вас очередь, – заверил профессор и то ли шутя, то ли серьезно добавил: – Может быть, пока не поздно, дать деру через поле в лес?

– Я бы дал, но она унесла с собой ключи.

Прошло пять минут. Лада не выходила.

– А сумочку-то она взяла с собой, – сказал профессор, криво ухмыляясь и поглаживая то место, где лежала сумка. – Не доверяет.

– Если она действительно носит с собой то, о чем вы говорили, – вслух подумал я, – то вряд ли скоро выйдет.

Профессор издал трудновоспроизводимый звук, означающий глубокое разочарование.

– Готов поспорить, что вы сейчас думаете о том, как помочь вашей подруге.

– Представьте себе, вы отгадали, – сознался я.

Профессор вздохнул и вдруг мгновенно подобрел.

– Эх, Кирилл, Кирилл! Вы еще молоды, а потому так легко и безоглядно следуете своим порывам по отношению к женщинам.

– Вы так говорите, словно знаете меня много лет.

– Мне достаточно взглянуть на то, как вы обхаживаете эту малолетнюю авантюристку с неполным среднекаскадерским образованием. Вам кажется, что вы совершаете благородные и великодушные поступки, которые подчеркивают вашу мужественность. А мне, с высоты своих седин, видно, что поступки ваши наивны и нелепы, а Лада ничего, кроме несчастья и разочарования, вам не принесет. Запомните мои слова. Это слова умудренного жизнью человека.

– Вы мне немного польстили, профессор, – ответил я, чувствуя себя уязвленным. – На самом деле я не такой благородный, как вам кажется. Ни больше, ни меньше – меркантильный интерес: у меня нет прав, у нее есть. Вот и все.

– Ой ли?! – скептически усмехнулся профессор, но продолжить спор не успел – открылась дверь поста, и на ступени вышла Лада. Без конвоя и с сумкой. Она спустилась вниз, подошла к машине, кинула сумку на колени профессору и как ни в чем не бывало села за руль. Звякнули ключи в ее руке. Машина вздрогнула, и пост ГАИ вместе со всеми недавними проблемами утонул в облаке пыли.

Мы с Кураховым переглянулись.

– Как дела? – спросил я.

– Нормально, – односложно ответила Лада, кидая машину на полосу встречного движения и обгоняя свадебный эскорт, охваченный, словно пламенем, трепещущими цветными лентами и брызгами шампанского.

– Они не поинтересовались доверенностью?

– Нет.

– И не сказали, что машина в розыске?

– Нет, не сказали.

Я, несколько сбитый с толку, откинулся на спинку и уставился на серую ленту дороги, несущуюся под колеса.

– Здесь что-то не то, – резюмировал профессор. – Так просто милиция не отпустит. Может быть, вы им заплатили? Или, скажем, оказали всему посту услугу интимного характера?