Когда временно оглушенный доктор собрал трупы пяти убиенных (последние двое, судя по всему, были добиты саунд-волной) в баночку и помог так и не сумевшей его оседлать медсестре снизойти с рабочего стола, сбор анамнеза вышел на новый виток. Выяснилось, что в подвале хрущевки, где проживал мужик, некогда располагалась станция юннатов. Сами понимаете – хомячки, кролики, морские свинки. И подаренные невесть кем мексиканские тараканы. Когда станция была расформирована, более пушистых и харизматичных обитателей разобрали по домам. А ЭТО родители, видимо, забраковали напрочь – дескать, от своих не знаем как избавиться, а тут еще иммигранты. А придавить или пшикнуть дихлофосом ни нога, ни рука не поднялись. А потом тараканы куда-то пропали. А потом появились, да так, что местным рыжим и усатым пришлось уматывать – не та комплекция, чтобы оспаривать право на территорию. В целом новые жильцы старались вести себя дружелюбно, «дос текилас пор фавор»[72] не требовали, но любви людской так и не снискали. Вот и пришлось однажды мужику с тапком наперевес отважно броситься на защиту супруги, обнаружившей на своей кухне экспедиционный отряд инсектоидов. Также в беседе выяснилось, что сына в дурдом прислала мама, которую смутно обеспокоило решение травматолога. Сын, проникшись важностью момента, в срочном порядке добыл вещдоки и рванул на помощь – надо сказать, вовремя.
Так что, помимо заключения для травматолога, психиатр на всякий случай черкнул пару строчек для СЭС – во избежание.
...
И как это психотерапевты упустили из виду такую вещь, как лепка пельменей? Очень, очень медитативное занятие!
О тонкостях межвидовой фармации
Дежурства в поликлинике в выходные и праздничные дни – это редкая возможность сделать те дела, до которых не доходили руки в течение месяца, побродить по пустым (или, по крайней мере, малолюдным) коридорам, насладиться отсутствием необходимости куда-то спешить. А еще – послушать, о чем говорят санитарочки. Причем вне зависимости от того, планировали вы слушать или нет. У них есть удивительная особенность: даже если беседа будет вестись вполголоса, вы обязательно будете в курсе основной линии сюжета. А если постараетесь НЕ СЛУШАТЬ – то еще и деталей.
Надо отдать должное нашему младшему медицинскому персоналу: политику они практически не обсуждают. Сволочи? Сволочи. Продажные? Аки ночные бабочки, только нет того сексуально-эстетического позитива. Это ж как погода: летом жарко, в феврале вьюги, а повторять навязшие в зубах сентенции – моветон, мез ами. Дача, работа, родственники – вот три столпа непринужденной беседы на скамейках напротив процедурного кабинета. С небольшими тематическими отступлениями, но с неизменным возвращением к классике жанра.
На этот раз разговор вился вокруг дачной тематики: кто как подготовился к зиме, что от самой зимы ожидать – мол, по одним прогнозам, будет теплая и бесснежная, а вот если судить по обильно уродившейся рябине – так вовсе даже наоборот, и кому верить – совершенно непонятно. Да и климат стал не тот, ох, не тот – мало того, что глобальное потепление (никто, кстати, не в курсе, оно вообще есть или это все гнусные инсинуации стоящих за экологами финансовых групп?), так еще и близость водохранилища все карты путает – шутка ли, практически Францию утопили, да какие земли – м-м-м, плодороднейшие, с заливными лугами. Эх, вот все у нас так…
– Кстати, Анатольевна, ты этот свой сахар етидрированный только для сада используешь или сама пьешь?
– Структурированный. А ты зря смеешься, у меня в этом году, несмотря на жару страшную, вся зелень была яркая, сочная. А сама тоже пью, по гранулке растворяю и пью. Чем я хуже помидоров? Что для растений полезно, то и человеку хорошо.
– Ну, не скажи, не скажи. Тот же навоз тебе вряд ли впрок пойдет – хоть поливай, хоть маски делай… Запах, опять же.
– Кстати, насчет запаха. Я тут недавно прочитала про одну убойно полезную вещь – препарат АСД фракция 2. Его в обычных аптеках не продают, а вот в ветеринарных – сколько хочешь. Так вот, если его правильно применять и не обращать внимание на запах – просто суперсредство.
– От чего?
– Можно сказать, от всего. Язва желудка, аллергии, гипертония, даже рак! Мать Берии, говорят, им от рака вылечили! От инфекционных и вирусных инфекций вроде тоже спасает – уж больно хорошо он иммунитет поднимает. Я инструкцию распечатала, в понедельник принесу. Делают, правда, из всякой дряни – раньше из лягушек, сейчас из мясокостной муки. Потому и запах. Но иммунитет от него прет, как на буфет.
– Иммунитет, говоришь? Моему бы что другое поднять, а то у него на меня, кроме давления, ничего не реагирует.
– Так возьми, и пусть принимает! Я скоро в ветаптеку пойду, так давай и на тебя тоже пару фанфуриков возьму.
– Ой, Анатольевна, и на меня тоже прихвати, ладно? А то желудок побаливает, а перекись пить мне чего-то страшно. Кстати, дорого стоит?
– Что ты! Сущие копейки! Вот, кстати, я что заметила: то, что для человека продается за бешеные деньги, для животных стоит по-божески. Мы тут с моим на даче по весне как впахались, как перетрудились – у меня спину прихватило, у него колени да кисти заболели. Что вы думаете? Пошла в ветеринарную – для кота «Контрасекс» покупать, а то замучил орать да за барышнями по всей округе шастать, – а там лежит во-от такенный флакон мази для лошадей. Ну, чтобы суставы и связки лечить. На пол-литра почти. И стоит копейки. И состав хороший – ментол да камфара. Взяла, помазали – все как рукой сняло! Мой-то – ну разве что копытом не бил да не ржал, так полегчало. Да и мне спину отпустило в момент, да так приятно, просто блеск! Так-то.
– Мазь – это здорово. И это, что для желудка да от рака – надо подумать.
– А вот моему, блин, надо этот самый «Контрасекс» купить. Уж больно по сторонам стал посматривать, причем, как я полагаю, все больше налево. Профилактика в нашем деле – первейшее средство. Если не считать кастрации, конечно, но так ведь и себе ничего не останется…
Дежурство плавно подходило к концу. Обогатившись духовно и пополнив багаж фармацевтических знаний, я пошел собираться домой, по пути кое-как отмахавшись от предложения приобрести пару флакончиков целительного зелья.
...
Младшая дочь предъявила два выпавших зуба и вполне справедливо полагает, что зубная фея ей теперь крупно должна. Положила их в блюдечко рядом с кроватью, будет караулить прилет крылатой бестии. Мне, если честно, даже немного тревожно за сказочный персонаж.
Улетные операции
Человек – очень противоречивое существо. Изрядную часть своей сознательной жизни он может жаждать чего-то чудесного и необычного, кляня серые скучные будни – дескать, как же достала эта повседневка! Однако, стоит ему отхватить кусочек чего-то действительно необычного, фантастического и грандиозного, как он начинает испуганно озираться в поисках чего постабильнее, попроще, потривиальнее, а главное – к чему можно покрепче пришвартовать норовящую отчалить в автономное плавание башню.
Когда я занимался частной практикой, пришлось мне года полтора или чуть более арендовать кабинет в том же помещении, где находилась женская консультация. Там же располагался и абортарий, благо площади и прочие условия позволяли. В качестве препарата для наркоза доктора использовали калипсол[73] . Буквально в первую неделю работы на новом месте я догадался, почему мне с такой охотой предоставили кабинет на их территории.
Дело в том, что один из побочных эффектов калипсола – яркие галлюцинации, схожие с теми, что можно испытать под действием ЛСД. А теперь представьте операционный день (обычно суббота), когда с небольшим интервалом дают наркоз десяти – пятнадцати пациенткам… Присутствие в соседнем кабинете психиатра давало хотя бы некоторую надежду на то, что увлекательное путешествие сознания завершится в той же точке пространства, откуда начиналось.
Чаще всего это были полеты – и чаще всего по коридорам и тоннелям, раскрашенным в яркие, насыщенные цвета. Так, у одной дамы это были ярко-желтые, ослепительно-белые и непроглядно-черные тоннели, пересекающиеся под немыслимыми углами, переходящие один в другой, меняющие уровень и направленность – при том, что движение по ним становилось все быстрее и быстрее, с одновременным вращением вокруг оси, проходящей через пупок и леденящей все тело… нащупав эту ось, она попыталась убрать от себя это вращение и холод – в результате засандалила лежавший на животе пузырь со льдом через всю комнату. Ответом были нестройные матюки и реплика: «О, еще одна вернулась в эту долбаную реальность…» Другая, напротив, плыла по коридорам медленно и крайне осторожно, поскольку четко знала, что она – это мина, а все эти ярко-красные трубы – это ее (той, которая она, только ОНА, КОТОРАЯ НА САМОМ ДЕЛЕ) кровеносные сосуды, и если она вдруг коснется стенки – то взорвется, и ТА истечет кровью, а трубы все сужались и сужались…