что не хочет серьезных отношений и что не хочет быть с ним. Откуда у нее появилось это рвение к нему?
– Возможно, она узнала, что у него кто-то есть, и ей это не понравилось, а приревновав, она попыталась вернуть его.
– Возможно, на нее это похоже.
Кейт замолчала и наклоняясь срывала цветы, вплетая их в венок.
– Когда я молчу, боль вновь приходит. Давай не будем молчать.
Она одела на голову сестры венок.
– Он тебе идет.
– Спасибо, Кристи будет в восторге. Никогда не умела плести венки, а у тебя всегда это получалось хорошо.
– Как твой малыш? Расскажи мне, как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо, нам уже двадцать недель. Скоро меня совсем разнесет, и я буду круглая.
– Это же прекрасно! И у нас будет еще одна принцесса.
– А может, принц.
– Я буду рада любому. Извини меня, что в такой период я тебя беспокою.
– Прекрати говорить глупости, все хорошо. За меня можешь вообще не беспокоиться. Я чувствую себя превосходно, постоянно бываю у врача, и он говорит, что все прекрасно.
– Рада это слышать.
Зевая, Кейт прикрывала рот, и, улыбаясь, смотрела на сестру.
– Тебе хочется спать?
– Да, никогда прежде так не спала. А ты когда-нибудь замечала, какие порой снятся яркие сны? Тебе вообще снятся сны?
– Бывает, но не всегда, и я редко что помню.
– А мне практически никогда не снилось ничего, и теперь я понимаю, что раньше сон был пустой тратой времени. А теперь в эти дни мне снятся такие яркие сны, в которые хочется верить. И порой кажется, что я чувствую запахи и теплоту воды, в которую вступаю. Видеть сны, оказывается, прекрасно.
– И поэтому теперь тебе хочется постоянно спать?
– Нет, спать мне хочется, вероятно, оттого, что я устала от всего. Да и когда я сплю, я не ощущаю боли.
– Ну, давай, теперь спи целыми днями!
– Почему бы и нет?
– Лично я не позволю тебе этого!
– Вот какая была вредная, такая и осталась.
Девушки смеялись и вспоминали прошлое, Кейт сплела еще один венок и надела его на голову Кристи. Поужинав, уставшие и довольные, они вернулись домой, где их ждал блуждающий по дому в одиночестве Антонио. Алесандра сразу же поговорила с ним и попросила не говорить с Кейт ни о чем, и не лезть его в эти дела, отчего он надулся и весь вечер просидел молча.
На следующий день Алесандре вновь пришлось будить Кейт, которая лениво пыталась встать с постели.
Кейт, наконец, вспомнила о работе, решив позвонить и узнать о ее положении. Она говорила, что болеет, что совсем никак не могла связаться, что только сейчас у нее появилась возможность связаться и объясниться. Злой начальник долго ее отчитывал, но все же, смягчив тон, попросил с завтрашнего дня приступить к работе. Но Кейт наглым образом выпросила у него еще пару дней для того, чтобы оправиться. Сжалившись над и без того неприхотливой сотрудницей, он дал ей время на лечение. Оставаясь одна, она вновь и вновь прокручивала все происходящее в голове, и вновь по ее щекам текли слезы, которые она пыталась скрыть от сестры, чтобы не расстраивать ее. Пустота и ощущение потерянности не покидало, лишь временами утихало, когда кто-то был рядом. В голове были сотни вопросов, на которые она хотела знать ответа, но не хотела видеть человека, который мог бы ответить на них. Она начинала жалеть себя, что все так происходит, что она так и не смогла до сих пор сложить свою судьбу, что она еще так и не стала матерью и, возможно, теперь уже и никогда не заведет семьи. Она с каждым днем все больше и больше накручивала себя, и ее печаль становилась более выразительной и глубокой. Хотя она и пыталась скрывать от сестры, Алесандра чувствовала все это и всячески пыталась помогать и поддерживать ее.
– Мне звонила Рози, она спрашивала о тебе и узнала, здесь ли ты.
– И что ты ответила?
– Сказала, что ты тут. Она приедет сегодня сюда, говорила спокойно, так что, думаю, что она все поняла. И вам есть о чем поговорить.
– Может, нам лучше уйти?
– Нет, не стоит, будьте тут. Я не хочу, чтобы она тебя увела и вы на пару напились где-нибудь.
– Ну, перестань, зачем ты так? По-твоему, я совсем уже не контролирую себя.
– Не себя, а разум твой порой пытается свернуть. Так что будьте тут.
– Хорошо, ты меня убедила. Да идти особо никуда не хочется. И когда она придет?
– Я не знаю, сегодня, точно. Так что, жди.
Рози не заставила себя долго ждать. Увидев Кейт, она первым же делом крепко обняла ее.
– Прости меня, что я так поступила с тобой у всех на глазах.
– Незачем просить прощения, я все понимаю.
Взяв бутылку вина и шоколада девушки поднялись наверх в комнату Кейт и усевшись на полу, проговорили долгое время, объясняясь между собой. Порой было тяжело слушать признания друг друга. Но все же они терпеливо слушали и молча сожалели. Рози вела себя довольно тихо и уравновешенно. Кейт понимала, что она была напичкана различными препаратами, и даже пыталась узнать название.
– У меня часто болит голова, и я подолгу не могу заснуть, врачи говорят, что это сотрясение. И вот когда я не могу заснуть, я все это переживаю вновь. Кейт, я не понимаю многого и, наверно, со временем мне это станет уже и неинтересным. Но шрамы, которые остались, будут напоминать мне о нем всегда. Я мечтала о красивой жизни, вечных тусовках, красивых парнях. А в итоге, к чему меня все это привело. Я одна, теперь, как мне стало известно, бесплодна.
– Боже, нет!
– Да, именно так, и с этим ничего не поделаешь. Вроде, не так я уж стара и плоха собой, но все, я многое потеряла и, видимо, лишила себя семейного счастья. Я никогда не смогу стать матерью, а нормальному мужчине, которому нужна семья, не захочется жить с такой, как я. Только сейчас я стала понимать, с кем я общалась, и как бесполезны были для меня все эти люди. Бесполезное общение и бесполезно потерянное время, которое сейчас уже не вернуть. И знаешь, сейчас уже не так весело, как раньше, уже не хочется этих вечеринок. Они уже не помогают, виски, водка – это тоже пройденный этап. Только лекарства держат меня. Я потихоньку чувствую, как теряю себя там внутри, но они меня держат и не пускают. Кейт, я не хочу жить, я слишком много повидала ненужного, после чего просто хочется прекратить существование, потому что я его считаю бесполезным.
Кейт не перечила, ей не хотелось говорить и уже надоело присутствие Рози, но она продолжала слушать ее бредни, которые разрушали ее как личность. Она смотрела на нее и крепла, думая