Все сошлось. Он думал, что И. Г. Семиотская – это Ирина Габриэлевна, дрессировщица удавов. Ах, как он ошибся! Имя на афише было псевдонимом. Надо было писать: «И. Г. Звягинцевой».
А что же Игорь Ледовских? Он ведь тоже имел объяснение полученного письма. Нет, неправильно! Он имел объяснение не полученного, а найденного письма – и он единственный оказался прав! Поэтому его и убили? Нет! Если бы убийца знал, что это письмо найдено, он бы изменил план. Как же он, наверное, испугался, когда увидел, что писем шесть, а не пять! О чем он подумал? О Божьем суде? О мести судьбы? Способен ли он мыслить такими категориями?..
Вряд ли. Он думал только о деньгах! Он давно стал их пленником. Он убил стольких людей ради них… Образ, существовавший в ее голове, вдруг раздвоился, и теперь две пары жадных глаз смотрели на нее с экрана компьютера… Они всегда вместе. – Анюта и не заметила, что набрала красивую редкую фамилию, и теперь в правом углу экрана, там, где только что была цирковая афиша, светилось молодое холеное лицо. Фотография захватила и половинку лица его двойника. Да, всегда вместе…
Включился принтер. Лицо человека, чуть не убившего ее, поползло из пластмассовой щели. Она взяла теплый лист, задумчиво посмотрела на него. Разве можно что-то доказать?..
Что же это за деньги такие? Где искать их следы? А вдруг они уже найдены? Вряд ли… Будь они найдены, не покупал бы Григорий Ледовских все свои обновки, да и не пропал бы он, бедняга, если бы эти деньги, наконец, вернулись к законному владельцу… Именно так. К законному владельцу…
Что ж. Оставалось найти деньги и оставалось найти змею. Всего-то-навсего!
Что касается змеи, то тут Анюта думала недолго: адрес работы и даже адрес квартиры ей дал сайт «компромат. ру». Решила начать с работы. Уже через час она шла по коридору газеты, заглядывала в двери и, наконец, нашла нужный кабинет.
Красивая смуглая блондинка – чуть-чуть полноватая, но при этом тугая: тронь и лопнет – вся обтянутая в яркие, почти расходящиеся в швах вещи, смотрела недоуменно, когда Анюта говорила: «Я от Ольги! Я ее племянница! Вы должны вернуть мне змею! Это старинная вещь! Это наша семейная реликвия!» Потом ее полные огненные губы злобно растягивались на пол-лица, ослепительно-белые зубы клацали от ненависти, изящная рука с длинными ногтями, усыпанными стразами, отводила русую прядь от лица, и настоящее жало появлялось в глубине рта.
Анюта отступала назад, Анюта позорно бежала, а за ее спиной, вся переливаясь, сверкая бриллиантами, звеня последней моделью телефона, благоухая сразу несколькими духами, кричала и кричала эта женщина.
«Подарок! Подарок!! Подарок!!!» – ну, разумеется, ей все и всегда дарили…
После стольких удач Анюта не верила, что у нее получится найти след пропавших денег. Но, видимо, кто-то на небесах походатайствовал за ее наивное расследование, и самое примитивное решение оказалось самым правильным.
Обычный государственный нотариус, обслуживающий дома, находящиеся в начале Тверской, увидев ее красные корочки, внезапно сам стал красным.
Это был не он – она. Полная растрепанная женщина, обвешанная золотом. Она причитала, шла пятнами и сбивчиво объясняла, что да, она это зарегистрировала, но потом все-таки решила, что такие дела нельзя решать с бухты-барахты, что это слишком серьезно, поэтому она хотела посоветоваться с опытным юристом, который, как ей известно, обслуживает эту семью. «Вы его знаете! Он все время в телевизоре! На всех ток-шоу! Такой известный адвокат, такой опытный!» Но – не успела, улетела в Таиланд, потом уехала в Новосибирск к дочери, а когда вернулась, все листы с упоминанием этой дарственной из нотариальной конторы исчезли.
«Это же ограбление! – сказала Анюта, глядя на притворные слезы сидящей перед ней женщины. – Почему вы не заявили в милицию?»
«Но только это пропало, понимаете?! Только это! Больше ничего не тронули! Я боялась! И потом ведь осталась дарственная! Сама-то она осталась у нее!»
«Вы видели то, что было оформлено?»
«Да, оно лежало в папке».
«Как оно выглядело?»
«Бумажка со счетами, но там не очень много… Главное – акции. Акции!» «Какого они цвета?» «Что?!»
«Какого они цвета?!»
«Это такие красно-зеленые бумаги с водяными знаками… Бледные такие бумаги…….
Как же много Анюта успела сделать за этот бесконечный день! Она потом не верила в то, что можно было проехать такие расстояния, повстречать столько людей! Когда она была маленькой, то однажды, убегая от собаки, пролезла в крохотную дырку в заборе. Потом у нее даже плечо в эту дырку не поместилось! Как это получилось? Неужели кости сжались?..
Сегодня произошло обратное: время раздвинулось, застыло. Солнце стояло на небе неподвижно. И везде она успевала вовремя.
В кафе дежурил тот самый официант. Глянув на фотографию, он сказал: «Угу».
В Мытищах ей сразу показали место встречи оставшихся после чистки скинхедов. Теперь это были напуганные тихие подростки. Они сидели во дворе и делились информацией, кого там еще замели.
И они тоже узнали человека на фотографии.
Она даже успела проехать дальше – в Клязьму, прошла в церковную пристройку, и священник, разумеется, сидел за компьютером («Вы по-моему, программист, а не поп!» – пошутила она). И он вспоминал, что за чем следовало, а она записывала.
…Пробка на Ярославском шоссе тем временем рассосалась, и домой она возвращалась по пустой трассе. Даже тут Анюте повезло!
* * *
Совсем запутался полковник Левицкий в своих женщинах.
Никогда он не думал, что это будет так сложно, так накладно, так мучительно. Знал бы – сидел тихо и не ездил ни в какой Египет.
Жена его раньше пугала, что может уйти, он так, собственно, и думал: «Уйдет», но теперь срочно требовалось, чтобы ее угрозы были приведены в действие, а она – раз! – и передумала!
Несколько дней назад у Левицкого даже промелькнула мысль, что неплохо бы ее с кем-нибудь познакомить. Тут же стало стыдно: жена все-таки… Он давно с ней сросся, с ней было удобно молчать, не надо было строить из себя молодого и веселого. Более того, атмосфера скучно-равнодушной отстраненности, царившая в их семье последние года четыре, была очень удобна в его возрасте и с его работой. Он уставал, любимым его местом стал диван, и от жены теперь хотелось только равнодушия.
Нет, конечно, существует еще любовь, существует это – «О как на склоне наших лет…» и все такое прочее – но писал эти строки человек, всю жизнь умиравший от скуки в своих имениях, человек, которому некуда было себя девать, у которого не было телевизора, Интернета, пробок в часы пик… (Про работу, связанную с терроризмом, лучше и не вспоминать). Конечно! Что делать такому гражданину? Только влюбляться! Это у них было единственное развлечение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});