— Джейс? — Алек перевел взгляд с лучшего друга на учителя, но ни один из них не обернулся. Ходжа будто зажало в тиски, руки у него дрожали, взгляд метался из стороны в сторону. Клэри вспомнила о чистеньком, опрятном старике, обитавшем в библиотеке и всегда готовом предложить чашку чая или добрый совет. Однако с тех пор, казалось, минуло несколько веков…
— Я тебе не верю, — сказал Джейс. — Ты знал, что Валентин жив. Он наверняка связывался с тобой…
— Он никак не давал о себе знать, — задыхаясь, произнес Ходж. — С самого Восстания о Валентине ни слуху ни духу. Я даже думал, что хозяин погиб, молился о его смерти… Потом Лайтвуды взяли на попечение ребенка Майкла Вэйланда, и за ночь до твоего прибытия Хьюго принес послание: «Мальчик — мой сын», вот и все… — Ходж, все еще дрожа, глубоко вздохнул. — Я сомневался, верить ли записке. Думал, смогу узнать тебя с первого взгляда, но нет, ничего в тебе не выдало черт Валентина. Может, то была уловка? Только в чем? Сам ты ничего не знал, я сразу понял, однако, что до цели Валентина…
— Ты должен был сказать, что я такое, — на одном дыхании произнес Джейс. — Я бы что-нибудь предпринял. Убил бы себя.
Ходж посмотрел на Джейса из-под спутанных сальных волос.
— Я не знал, — повторил он, обращаясь больше к себе самому. — И потом, мне казалось… еще тогда… я думал, воспитание пересилит кровь… Хотел выучить тебя…
— Чему? Как не стать чудовищем? — Голос Джейса дрожал, но рука оставалась тверда. — Ты ведь не дурак. Валентин просто запугал тебя до смерти, сделал трусом, пресмыкающимся. Однако ты мог дать отпор, ведь он не со слабаком имел дело, не с ребенком.
Ходж опустил взгляд.
— Я воспитывал тебя, как мог, старался, — произнес он. Впрочем, даже Клэри верила ему с трудом.
— Старался, пока не пришел Валентин? — подсказал Джейс. — И тогда ты отдал меня — как собаку, которую хозяин оставил на пару лет и попросил присмотреть…
— И бежал сам, — продолжил Алек обвинительную речь. — Бросил нас всех. Надеялся укрыться тут, в Аликанте?
— Я сюда не прятаться пришел, — безжизненным голосом ответил Ходж. — Остановить Валентина.
— Так мы тебе и поверили, — злобно проговорил Алек. — Ты всегда держался стороны Валентина. Хотя мог отвернуться от него…
— Нет, не мог! — слегка оживился Ходж. — Твоим родителям дали шанс изменить жизнь, а меня прокляли. Заперли в Институте на пятнадцать лет…
— Институт стал нашим домом! Тебе что, не нравилось с нами? Быть членом нашей семьи в тягость?
— Не из-за вас, дети, не из-за вас. — Голос Ходжа снова утратил твердость. — Мне вы всегда нравились, но вы — дети. Нельзя назвать домом место, покинуть которое ты не в силах. Случалось, я неделями не мог поговорить ни с одним зрелым человеком. Сумеречные охотники мне больше не доверяли. Ваши родители тоже, они лишь терпели меня — выбора не оставалось. Семью создать я не мог… ни жены, ни ребенка. Никакой жизни. В конце концов вы бы возмужали и покинули Институт, а я остался бы. Сколько ни живу — если вообще живу, — меня постоянно терзает страх.
— Жалеть тебя мы не станем, — сказал Джейс. — Не дождешься. Чего ты, отсиживаясь в библиотеке, боялся? Пылевых клещей? Мы одни выходили в город и били демонов!
— Он Валентина боялся, — заговорил Саймон. — Что тут непонятного…
Джейс метнул в него ядовитый взгляд:
— Заткнись, вампир. Тебя это вообще не касается.
— Нет, не самого Валентина. — Ходж впервые, оказавшись вне камеры, посмотрел на Саймона. Клэри с удивлением заметила подобие теплоты во взгляде измученного узника. — Боялся я своей слабости — Валентин о ней знал прекрасно. Он рано или поздно вернулся бы, чтобы снова попробовать захватить власть над Конклавом. И предложил бы мне свободу. Свободу от проклятия. Жизнь. Место в мире. Я снова стал бы Сумеречным охотником в мире Валентина, ведь в вашем мире место утрачено. — Было больно слышать тоску в его голосе. — Я не смог бы устоять перед такой приманкой.
— Посмотри, что ты получил, — ядовито заметил Джейс. — Гниешь в темнице Гарда. Достойная награда за предательство?
— Ответ ты сам знаешь, — обессиленно сказал Ходж. — Валентин пообещал снять проклятие — и снял. Я надеялся, он примет меня в Круг или то, что от него осталось. Не тут-то было: даже Валентину я оказался не нужен. И в его новом мире места мне не нашлось. Я ничего не мог предложить… — Ходж посмотрел на свои грязные трясущиеся руки. — Оставался единственный шанс доказать свою значимость, пользу. Узнав, как Валентин расправился с Братством молчания, заполучил Меч смерти, я понял — теперь ему нужно Зеркало смерти. Ему ведь требуются все три Орудия. А Зеркало смерти здесь, в Идрисе.
— Погоди-ка! — поднял руку Алек. — Хочешь сказать, что Зеркало смерти всегда хранилось в Городе стекла? У кого же?
— Ни у кого. Им никто не может обладать: ни нефилим, ни нежить.
— Смотрю, ты окончательно спятил, пока в тюрьме сидел… — Джейс кивнул в сторону чадящих дымом окон подземелья.
— Джейс! — Клэри испуганно смотрела на желтые и красные языки пламени, пробивающиеся через крышу Гарда. — Огонь расходится. Надо уходить. Хотя бы в город…
— Меня заперли в Институте, — продолжал рассказ Ходж, будто не слыша Клэри. — Пятнадцать лет я не мог носа из него высунуть и сидел в библиотеке, прочитывая книгу за книгой, ища способ снять проклятие. И нашел: обратить проклятие можно с помощью Орудия смерти. Тогда я зарылся в легенды об ангеле, о том, как он даровал первому из Охотников, Джонатану, Чашу, Меч и Зеркало…
— Да знаем мы, — нетерпеливо перебил его Джейс. — Ты рассказывал.
— Вам только кажется, будто вы все знаете. Я же вновь и вновь перечитывал различные версии легенд и везде натыкался на одну и ту же — знакомую нам всем — иллюстрацию, как ангел восстает из озера. В одной руке он сжимает Меч, в другой — Чашу. Но где Зеркало? Его не нашлось ни на одном изображении. Тогда я понял: Зеркало — это озеро. Озеро Лин и есть Зеркало смерти.
Джейс медленно опустил нож:
— Озеро Лин?
Клэри вспомнила, как упала в озеро, как оно неслось ей навстречу — словно поверхность настоящего зеркала — и как оно «раскололось» при ударе…
— Прибыв сюда, я чуть не утонула в Лин. Люк еще рассказывал, что вода в нем необычная. Дивный народец называет озеро Зеркалом снов.
— Совершенно точно! — оживился Ходж. — Правда, Конклаву неведома истинная природа озера. Знание со временем было утрачено. Валентин тоже не в курсе…
Его слова прервал грохот — обрушилась дальняя башня Гарда, и в озарившееся красным небо выстрелил гигантский сноп искр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});