Под этим я впихнул суровые нападки на пани Ольгу Фастрову из «Национальной политики» за ее статью «Подготовка домашнего стола к приходу гостей» из журнала «Женский дозор». Я написал, что «Национальная политика», видно, дает прием для биржевых спекулянтов, потому что пани Фастрова в свой статье пишет, что при расчете размеров стола нужно исходить из 70 см на одного человека, приборы должны быть серебряными, а порядок кушаний на семейном торжестве такой – суп, рыба, обильное жаркое, птица, сыр, фрукты, сладкое, конфеты. Напитков – ликеры, херес, малага, французские вина. Кончил я свою заметку, выразив надежду, что все спекулянты вместе с редакцией «Национальной политики» на этом приеме обожрутся и лопнут.
См. также комм., ч. 1, гл. 2, с. 43.
С. 252
Прочитав о себе в моей книжке, он навестил меня и потом купил больше двадцати экземпляров первого выпуска.
Речь о первой тетрадке романной серии. См. выше комм., ч. 1, Послесловие, с. 250. Вышел 14 марта 1921 года. На обложке был изображен все тем же Йозефом Ладой Швейк, молодой, худой, чубатый. Очень похожий на реального Страшлипку (см. комм., ч. 1, гл. 2, с. 41) и не очень на того толстенького добрячка, Гашека последних лет его жизни, которого мы обнаруживаем в иллюстрациях к ПГБ 1963. Было в тетрадке 32 страницы, и буквально обрывался на полуслове рассказ о методах дрессировки собак ротмистра Роттера (ч. 1, гл. 3, с. 51): Потом того человека отвели на (а potom toho člověk odvedli do nějaký)…
просто и честно выразил протест чеха против всякого рода низкопоклонства.
В оригинале используется очень редко употребляемое в чешском слово-дериват – byzantinism (odpor českého člověka proti byzantinismu). От немецкого byzantinisch со значением «низкопоклоннический, раболепный». Протест против всякого византийства. В Примечаниях (ZA 1953) приводится еще одно значение podkuřování (курение фимиама). В любом случае, ПГБ краток и точен, и, говоря современным языком, исключительно политкорректен.
В ПГБ 1929 и сама фраза и весь абзац просто выпущены.
Отто Кац тоже жив. Это подлинный портрет фельдкурата. После переворота он забросил свое занятие, выступил из церкви и теперь служит доверенным на фабрике бронзы и красок в Северной Чехии.
См. комм., ч. 1, гл. 9. с. 109.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
НА ФРОНТЕ
ГЛАВА 1
ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ШВЕЙКА В ПОЕЗДЕ
С. 255
В одном из купе второго класса скорого поезда Прага – Чешские Будейовицы ехало трое пассажиров
Есть все основания полагать, что поезд на Будейовицы отправился с нынешнего Центрального вокзала (Hlavní nádraží), а в ту пору вокзала Императора Франца Иосифа (Nádraží císaře Františka Josefa). Своим фасадом с парой черных башенок, снабженных часами, вокзал и тогда смотрел, и ныне смотрит как раз на тот самый парк (Vrchlického sady), в котором ловкий Благник увел для Швейка злополучного полковничьего пса. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 227 и с. 232.
С. 256
Два года тому назад на Северо-Западном вокзале у одной дамочки украли детскую колясочку
Северо-западный вокзал (Severozápadní nádraží) – вместе с вокзалами Императора Франца Иосифа и Государственным (Státní nádraží, ныне Масарика (Masarykovo nádraží, составлял во времена Швейка троицу главных железнодорожных ворот города. С Северо-западного вокзала отправлялись поезда в Берлин и Вену. Географически вокзал находился в Карлине у самой границы с Нове Место. Этот тот самый район с названием «Флоренци», полный злачных мест и сомнительных заведений, в одном из которых окончательно напиваются солдаты, конвоировавшие Швейка к фельдкурату Кацу. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 132.
Новоренессансное здание вокзала с римским триумфальным портиком и множеством скульптурных композиций очень мешало строительству пражской скоростной магистрали север – юг, современная стрела которой шла на смену железнодорожным путям прошлого века. Частично разобранное здание, объявленное неожиданно памятником культуры, еще довольно долго маялось под боком скоростной дороги, но в 1985-м все-таки пошло на слом. Сейчас на месте бывшего вокзала функциональная автомагистраль и клочок столь же функционального парка. Так что некуда повесить мемориальную доску, свидетельствующую о том, что именно с Северо-западного вокзала 25 августа 1921-го писатель Ярослав Гашек, только что закончивший первую часть романа о Швейке, навсегда уехал из Праги. Вышел утром из дома со жбаном для пива, встретил на углу своего знакомого и тезку, художника Панушку (Jaroslav Panuška), и укатил с ним в Светла над Сазавой (Světlá nad Sázavou), чтобы никогда уже не возвращаться. В компании Панушки дотопал, по дороге инспектируя все пивные и корчмы, от Светлой до Липниц и остался там под старым замком жить и писать.
но воры были настолько благородны, что сдали девочку в полицию на нашей улице
Северо-западный вокзал располагался на приличном расстоянии от любого из предполагаемых районов и мест жительства Швейка – как от Виногради, так и от центральной части Нове Место (см. комм., ч. 1, гл. 5, с. 64). Зато очень близко, меньше километра, от квартиры Франты Сауэра (Franta Sauer) в Жижкове (Jeronýmová ulice 324/8), где Ярослав Гашек жил весной 1921-го, трудясь над первой частью романа. Так что, возможно, здесь на секунду авторские мысли смешались с прямой речью героя.
не спуская глаз с голого черепа штатского, сидевшего напротив поручика с «Нейе Фрейе Прессе» в руках
Нейе Фрейе Прессе (Neue Freie Presse) – большая и солидная венская газета, издававшаяся без перерыва 64 года (1864–1938). После оккупации Австрии нацистами была закрыта как проеврейский печатный орган. И в самом деле, среди сотрудников и редакторов газеты в разное время было немало талантов с неарийской кровью, в том числе пара отцов-основателей сионистского движения – Макс Нордау (Мах Nordau) и Теодор Герцль (Theodor Herzl). Оба трудились корреспондентами в Париже. Впрочем, главный критик и оппонент газеты при ее жизни тоже не годился в штурмовики – по тем же этническим соображениям. Это был поэт, драматург, журналист, литератор и издатель сатирического журнала «Die Fackel» Карл Краус (Karl Kraus) – сын чешских евреев из городка Йичина (Jičín). Как замечает Бржетислав Гула (BH 2012), Краус с пафосом, весьма характерным для людей его эпохи и рода занятий, называл «Нейе Фрей Пресс» величайшим печатным позором со времен изобретения самой печати, такая уж эта газета, по его мнению, была продажная и подлая. Что, впрочем, для эпохи тоже было в порядке вещей.
С. 257
Мне здорово не везет, все равно как некоему Нехлебе с Неказанки, что ходил в трактир «Сучий лесок».
Улица Неказанка (Nekázanka). См. комм., ч. 1, гл. 15, с. 249.
«Сучий лесок». В оригинале: «В сучьем лесочке» («V čubčím háji») – одна из немногих пивных, которую до сих пор не удалось идентифицировать ни с помощью старых адресных книг, ни газетных объявлений давних времен. Ждем.
А утром-то я заметил, братцы, что лежу на нарах!
Нары. В оригинале здесь очередной сочный немецкий дериват. Pryčna (к ránu pozoroval, že jsem na pryčně). От немецкого Pritsche – полка, нары.
У ПГБ во всех редакциях 1929,1956 и 1963 трогательное, имея в виду русского читателя тех времен, пояснение: «на нарах – то есть в полицейском участке».
попробовал прочистить себе трубку петушиным пером из султана на каске полицейского.
См. комм, о головных уборах австрийских полицейских ч. 1, гл. 5, с. 62.
Трубка – в оригинале немецкий дериват fajfka (Pfeife). Это то же самое слово, которое используется для самого оскорбительного из всех способов определения денщика. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 135. Происходит это от того, что в немецком Pfeife – это и трубка, и дурак, и оба значения были восприняты чешским.
Поручик невольно заскрежетал зубами, вздохнул, вынул из кармана шинели «Богемию»
«Богемия». См. комм., ч. 1, гл. 7. с. 83.
и принялся читать сообщения о колоссальных победах германской подводной лодки «Е» и ее действиях на Средиземном море.
Германская подводная лодка «Е» – редкий случай грубой ошибки в идеологически не беспристрастном, но обстоятельном и дельном комментарии к «Швейку» Бржетислава Гулы (BH 2012), присвоенном, по всей видимости, в удобных политических обстоятельствах безо всякой критики целиком и полностью Зденой Анчиком (ZA 1953). Гула утверждает, что для обозначения германских подлодок времен Первой мировой использовались все буквы латинского алфавита, что неверно. Все до единой немецкие подлодки обозначались одной буквой U (Unterseeboot) с последующим номером. Например, лодка, потопившая в мае 1915 года британский пассажирский лайнер «Лузитания» («Lusitania») с американским гражданами на борту, — поворотное в цепи событий, повлекших за собой вступление в войну Соединенных Штатов Америки, называлась U-20. А вот прославившаяся на Средиземном море у берегов Турции была следующей по порядку и называлась U-21. Буква «Е» в «Швейке» – либо описка-оговорка Гашека, либо еще одна нами не понятая шутка веселого автора.