В следующее мгновение Алджернон бросился к двери и, распахнув ее, прокричал:
— Криспин, мальчик мой, не очень-то ты почтителен! Молодой человек остановился и, сняв шляпу, повернулся к отцу.
— Ах, здравствуй, отец.
Алджернон внимательно посмотрел на сына — тот вернулся домой среди дня, и это вызывало удивление и настораживало.
— Ты сегодня ужинаешь дома? — спросил виконт. Криспин молча пожал плечами, и Алджернон тотчас же все понял.
— Черт побери, ты опять проигрался?! — закричал он срывающимся голосом. — Сколько?
— Но, отец…
— Сколько ты проиграл сегодня? — перебил виконт. — Ну, отвечай же!
Алджернон ожидал, что Криспин, как обычно, начнет изворачиваться, пуская в ход свое обаяние. Но на сей раз сын даже не пытался оправдываться. Отбросив в сторону свою шикарную шляпу, он сел на ступеньки лестницы и закрыл лицо ладонями — эта поза выражала беспредельное отчаяние.
— Негодяй… Мерзавец… — прошептал Алджернон. — Сколько?
— Прости, отец, — пробормотал Криспин. — Тысячу фунтов…
Алджернон в бешенстве подбежал к сыну и, схватив его за рукав, потащил в кабинет. В следующее мгновение дверь с грохотом захлопнулась.
Через некоторое время в дверь тихонько постучала жена виконта.
— Милорд, ваш сын с вами?
— Оставьте нас! — рявкнул Алджернон из-за двери. Дрожа от гнева, он толкнул сына в кресло, и собаки тотчас же принялись лизать и грызть ботинки Криспина.
Молодой человек вновь прикрыл лицо ладонями и прошептал:
— Я виноват, я ужасно виноват. Я все понимаю, отец. И теперь даже не представляю, что делать…
— Да, ты виноват, — кивнул виконт. — Ты поставил семью на грань разорения. Надеюсь, ты не взял деньги в долг, чтобы расплатиться. Я не смогу возвратить такую сумму. Пойми, Криспин, ты разорил меня. Ты разорил своего отца.
Криспин всхлипнул и пробормотал:
— Я понимаю, отец. Я буду думать об этом. Я найду работу…
— Работу?! — завопил виконт. — Да ты с ума сошел! Шербруки не из среднего класса. Нет-нет, на сей раз тебе придется сделать то, что я скажу…
Криспин выпрямился и с удивлением посмотрел на отца. Тот вдруг улыбнулся и, ткнув пальцем в грудь сына, проговорил:
— Да, я знаю, что ты должен сделать, мой мальчик. И если только ты откажешься, то так и знай: я выдам тебя твоим кредиторам, и пусть они делают с тобой все, что захотят. Даже если ты угодишь в тюрьму, я и пальцем не пошевелю.
— Что же я должен сделать? — прошептал Криспин. — О чем ты говоришь, отец?
— О девице. О богатой наследнице. Она — наш единственный шанс, Криспин. Правда, об этом пока еще никто не догадывается, но тем лучше…
Криспин вопросительно взглянул на отца.
— И во сколько же оценивается этот шанс?
«Наконец-то этот идиот задал хоть один раз умный вопрос», — подумал виконт. Расплывшись в улыбке, он проговорил:
— Пятьдесят тысяч фунтов тебе достаточно? Криспин в изумлении уставился на отца.
— Господь, к несчастью, не дал тебе разума, мой мальчик, — продолжал виконт, — но зато он одарил тебя привлекательной внешностью. С такими данными ты обольстишь любую девицу, и ты это сделаешь, Криспин, иначе нам конец. Ты меня понял? Конец всем нам — и мне, и твоей матери, и сестрам, и тебе тоже. Нас с тобой посадят в долговую тюрьму.
Молодой человек облизал губы и пробормотал:
— Конечно, я ее обольщу, отец. Если это единственное, что спасет нас…
— Но ее хорошо охраняют, — перебил виконт. — У нее много покровителей.
— Меня это не пугает. Даже если она сестра султана и живет во дворце из слоновой кости, под охраной войска янычаров. Клянусь, я смогу ее добиться. Знаю, я ужасно виноват перед тобой, отец. Но я сделаю все, что надо. Скажи мне, кто она, и она будет моей.
Алджернон снова улыбнулся.
— Это твоя молоденькая незаконнорожденная кузина, Криспин. Мисс Миранда Фицхьюберт. Только не говори, что родственные браки считаются старомодными. Только заикнись об этом, и я вышвырну тебя из дома. Родственные браки — древняя аристократическая традиция. Ты должен знать об этом.
Криспин ненадолго задумался, потом пробормотал:
— Я слышал о ней. Говорят, она красавица. Алджернон никак не отреагировал на это замечание.
— Кажется, ее опекун — полковник лорд Уинтерли, — продолжал Криспин. — Его брат, лорд Алек Найт, — мой добрый друг. Я могу познакомиться с ней через него…
— Нет. Ты сделаешь только так, как я скажу. Нельзя проявлять столь очевидную настойчивость. И я должен контролировать твои действия.
— Хорошо, отец, — кивнул Криспин.
Алджернон снова принялся расхаживать по кабинету. Наконец остановился и, наклонившись к сыну, проговорил:
— Пусть с ней сначала познакомится твоя мать. Возможно — и сестры. Лучше дать дорогу женщинам. Ты вызовешь подозрения, если сам придешь знакомиться с ней. А уже после этого мы сможем пригласить ее на обед. Обычная вежливость, не более. Мы ведь ее родственники, не так ли? Нам следует как-то засвидетельствовать свое родство, пусть даже она незаконнорожденная.
— Если уж ее принимают в семье Найтов, то и для нас это не зазорно.
— Правильно. Наконец-то ты начинаешь рассуждать разумно. А когда она пожалует к нам на обед, Криспин…
— Да-да, отец, я слушаю.
— Постарайся… ослепить ее. Ты знаешь, как себя показать.
Виконт пристально взглянул на сына и, кивнув ему, направился к двери; он хотел сразу же изложить свой план жене и отдать все необходимые распоряжения.
Когда шаги Миранды затихли на одной из дорожек, Деймиен заставил себя собраться с силами и оседлал самую спокойную из лошадей Роберта, ему казалось, что с любой другой он сейчас не сумел бы справиться. Выехав из парка, Деймиен направил лошадь в сторону Аппер-Брук-стрит — на этой улице находился лондонский особняк Люсьена. Граф старался не думать о последнем разговоре с Мирандой, но все же возвращался к этим мыслям снова и снова.
Что же касается Кокетки, то с ней все было в порядке; он внимательно выбирал лошадь и позаботился о том, чтобы у нее был спокойный нрав. Но сегодня кобыла металась по парку, и казалось, что ее что-то очень беспокоило. Он тщательнейшим образом осмотрел Кокетку, однако не нашел ни одной царапины, ни одной ссадины. Конечно, причиной мог быть и зимний холод, который подействовал на настроение животного.
Он опросил грумов, наблюдавших за Мирандой, но они сказали, что не заметили ничего подозрительного, и подтвердили: девушка все делала правильно и не могла своими действиями растревожить животное. В конце концов Деймиен пришел к выводу: подобных случайностей слишком уж много, и это не может не вызывать подозрений. Да, он начинал подозревать, что кто-то преследует Миранду. На нее напали в окрестностях Бирмингема, затем ее чуть не сбил экипаж прямо у дверей книжной лавки в центре города, и вот еще один странный случай — лошадь, которая вдруг заупрямилась без всякой видимой причины. Все это наводило на определенные мысли, и именно об этом Деймиен собирался поговорить с братом.