Читать интересную книгу Скульпторша - Майнет Уолтерс

— Просто Женщину, — ответила Олив. — Еву в одном из ее воплощений. У нее ведь много лиц.

Священник, казалось, заинтересовался.

— Но она у тебя осталась без лица.

Олив повернула куклу, и только теперь священник увидел: то, что он принял за кудри, было лишь грубой имитацией глаз, носа и губ. Она снова повернула фигурку, с другой стороны было изображено то же самое.

— Двуликая, — вздохнула Олив, — и в то же время не способна смотреть вам в глаза. — Она взяла в руки карандаш и воткнула его между бедер куклы. — Но это не имеет никакого значения. Во всяком случае, для МУЖЧИНЫ. — Она зловеще оскалилась. — МУЖЧИНА же не смотрит на камин, когда кочергой ворочает в нем уголья.

* * *

Хэлу удалось починить заднюю дверь и кухонный стол, который он снова поставил на привычное место посреди комнаты. Пол был тщательно вымыт, холодильник выпрямился, стены сверкали чистотой, и даже несколько стульев переехали на кухню из зала и аккуратно стояли вокруг стола. Сам Хэл выглядел изможденным.

— Ты успел вздремнуть? — забеспокоилась Роз.

— Почти нет. Пришлось потрудиться.

— Ты совершил чудо. — Она огляделась. Кого ты ждешь? Королеву? Она может обойтись и более скромным приемом.

К ее удивлению, он схватил ее руку, поднес к губам и перевернул, чтобы поцеловать ладонь. Это было слишком неожиданным и нежным жестом для грубого мужчины.

— Благодарю вас.

Роз растерялась.

— За что? — беспомощно спросила она.

Он улыбнулся и отпустил ее руку.

— За то, что ты всегда говоришь правильные вещи. — На секунду ей показалось, что он объяснит свое заявление, но он только добавил: — Фотографии на столе.

Снимок Олив был переснят из полицейского досье. На нем женщина выглядела слишком суровой и без прикрас — такой, какой она часто бывала и в жизни. Снимки Гвен и Эмбер потрясли Роз, как Хэл ее и предупреждал. Они больше напоминали кошмар, и взглянув на них, Роз поняла, почему все считали Олив опасной психопаткой. Журналистка быстро перевернула их и сосредоточилась на фотографии Роберта Мартина. Его глаза и рот напомнили ей Олив, и теперь Роз представила себе, какое красивое лицо могла бы иметь Олив, если бы только собрала всю силу воли и избавилась от складок жира, так уродовавших ее. Отец Олив был действительно очень красивым мужчиной.

— И что ты собираешься с ними делать?

Она рассказала Хэлу о незнакомце, который пересылал письма Олив.

— По описанию этот человек очень похож на ее отца. А служащая из «Уэллс-Фарго» уверена, что сможет узнать его по фотографии.

— Но с какой стати отец стал бы посылать тайные письма своей собственной дочери?

— Чтобы подставить ее и сделать козлом отпущения чуть позже, после того, как будут совершены убийства.

Но Хэл не поверил в эту теорию.

— Ты, кажется, начинаешь цепляться за соломинку. Ну, а зачем тебе понадобились снимки Гвен и Эмбер?

— Пока я сама этого не знаю. Вообще-то, мне очень хочется показать их Олив, чтобы вывести из состояния апатии.

Он удивленно приподнял брови.

— На твоем месте я бы еще раз хорошо подумал, прежде чем делать это. Она непредсказуемый человек, и ты знаешь ее пока недостаточно хорошо. Ей может совсем не понравиться то, что ты покажешь ей ее собственное творчество.

Роз постаралась улыбнуться.

— Я знаю ее гораздо лучше, чем тебя. — Она положила фотографии в сумочку и вышла из ресторана. — Самое странное то, что вы похожи, ты и Олив. Ты требуешь от меня доверия, но сам его не предлагаешь.

Он задумчиво потрогал пальцами двухдневную щетину на подбородке.

— Доверие — обоюдоострый меч, Роз. Он может сделать тебя весьма ранимой. Мне очень хотелось бы, чтобы ты вспоминала об этом время от времени.

ГЛАВА 14

Марни изучала фотографию Роберта Мартина несколько секунд, после чего решительно встряхнула головой.

— Нет, это не он. Тот был не такой привлекательный, у него были другие волосы, гуще, не зачесаны назад, а с пробором набок. Я же вам говорила: у него были темно-карие глаза, почти черные. А у этого — светлые. Это ее отец?

Роз кивнула.

Марни вернула ей снимок.

— Моя мать всегда говорила мне: никогда не доверяй мужчине, если у него мочки ушей находятся ниже линии рта. Это отличительный признак преступника. Вы посмотрите сами.

Роз взглянула на снимок. Поначалу она не обратила внимание на такую подробность, наверное, потому, что волосы почти скрывали уши, но теперь заметила эту непропорциональную деталь.

— А ваша мать была знакома с преступниками? — поинтересовалась она.

Марни презрительно фыркнула.

— Разумеется, нет. Это просто такое поверье. — Она склонила голову набок и снова принялась изучать фотографию.

— Ну, если это правда, он был бы уже на учете в полиции.

— Он умер.

— А может быть, он передал свои гены дочери? Она уж точно преступница. — Марни достала пилочку и занялась ногтями. — Кстати, где вы достали этот снимок?

— Фотографию? Почему это вас так интересует?

Марни постучала кончиком пилочки по правому верхнему углу фотографии.

— Я знаю, где он снимался.

Роз внимательнее вгляделась в фотографию. За головой Мартина виднелся кусок абажура с замысловатыми закорючками в виде орнамента.

— Наверное, у себя дома. — Журналистка непонимающе пожала плечами.

— Сомневаюсь. Вы посмотрите на этот светильник. Я знаю в наших местах только одно местечко, где есть такие абажуры.

Только теперь до Роз дошло, что эти закорючки были просто буквами «лямбда», международным общепринятым символом гомосексуализма.

— Где это?

— В клубе у порта. Там иногда происходит такое. — Марни непроизвольно хихикнула. — В общем, там голубые снимают себе партнеров.

— Как он называется?

Марни снова хихикнула.

— «Белый Петушок».

* * *

Хозяин клуба сразу узнал фотографию.

— Это Марк Агню, — сообщил он Роз. — Он часто заходил сюда. Но в последние месяцы я его что-то не вижу. Что с ним случилось?

— Он умер.

Хозяин помрачнел.

— Что ж, надо смотреть правде в лицо, — заявил он с юмором висельника. — С этим СПИДом да с экономическим спадом в придачу, у меня скоро не останется ни одного посетителя.

Роз сочувственно улыбнулась.

— Вряд ли он умер от СПИДа.

— Что ж, какое ни есть, но все же утешение, дорогуша. Этот Марк часто выглядел обеспокоенным, должен вам сказать.

* * *

Миссис О'Брайен встретила Роз недовольным взглядом. Время и природная подозрительность убедили старушку в том, что Роз не имеет с телевидением ничего общего. Очевидно, эта женщина приходила сюда затем, чтобы получить информацию о ее сыновьях.

— А вы довольно нахальны, раз заявились сюда снова, надо заметить.

— Ах, вот как! — разочарованно вздохнула журналистка. — Значит, вы передумали, и теперь не хотите участвовать в нашей программе? «Ложь неизменно срабатывает, если ее повторять все время», — подумала она про себя.

— Программа, чтоб меня! Да ты, милочка, просто суешь нос не туда, куда следует! Что ты здесь вынюхиваешь? Вот что мне теперь важно знать.

Роз смело достала из сумочки письмо мистера Крю и протянула его женщине.

— По-моему, в прошлый раз я подробно объяснила вам суть дела, и вот условия моего контракта с телевизионной компанией. Вы сами прочитайте. Тогда поймете, что тут ясно определены цели нашей будущей программы. — Она указала пальцем на подпись Крю. — Вот это наш руководитель. Он прослушал пленку, которую мы записали с вами, и она ему понравилась. Теперь он будет огорчен, когда узнает, что вы изменили свое решение.

Матушка О'Брайен, увидев официальный документ, была сражена. Она нахмурилась, делая вид, что вчитывается в непонятные значки.

— Ну, хорошо, — наконец, смилостивилась она. — Контракт — совсем другое дело. Вам надо было еще в прошлый раз показать его мне. — Она сложила листок вчетверо, собираясь положить его себе в карман.

Роз улыбнулась.

— К сожалению, — начала она, отнимая письмо у Матушки О'Брайен, — это единственный экземпляр, и мне он понадобится при заполнении налоговой декларации. А если контракт потеряется, то никому из нас вообще ничего не заплатят. Мне можно зайти в дом?

Матушка сжала губы.

— Почему бы и нет. — Однако сомнения еще не полностью покинули ее. — Запомните: я не буду отвечать на вопрос, если он покажется мне подозрительным.

— Ну, конечно. — Роз прошла в гостиную. — Сейчас в доме есть кто-нибудь из членов вашей семьи? Я бы хотела подключить их к нашему разговору, если такое возможно. Чем больше народа будет участвовать в программе, тем лучше.

Пожилая женщина задумалась лишь на секунду и неожиданно крикнула:

— Майк! Спускайся вниз! С тобой хочет побеседовать одна дама! Малыш! И ты тоже иди сюда.