При виде меня папа, мама и Костя почему-то становятся еще более... ошарашенными? Как-то странно они на меня смотрят.
Сильвана, жена дедули, поднимается, встречает нас любезной улыбкой, Вальдемир и Мелада не настолько владеют собой, в их глазах скорее страх — перед широко улыбающимся Элоранарром.
— Лера! — Костя подскакивает, качнув массивный стул. — Лера, это правда, что ты превратилась в дракона?!
Так, похоже самая очешуительная информация достигла их раньше времени.
— Простите, это все мальчишки, — вздыхает Сильвана. — Проболтались...
Это она о маленьких близнецах.
— Так ты дракон? — повторяет Костя.
— А вы имеете что-то против драконов? — надменно интересуется Элоранарр и проходит к свободным местам. — Да, она обзавелась хвостом, крыльями, золотой чешуей. Выглядит красиво, кстати. — Он устраивается напротив папы. — Собственно, у кого-то есть возражения? Я уже пятьдесят четыре года дракон, поводов жаловаться на это состояние не имею.
У папы такое непередаваемое выражение лица... да-да, существование драконов он считал невозможным, потому что они нелогичные, не могут развиться путем эволюции и... просто скелеты динозавров, да.
— Но... как? — только и может произнести папа.
— Магия, — поясняю я, направляясь к ним. Обнимаю немного оцепеневшего папу, целую его в щеку. И маму.
В сторону Кости просто вздыхаю — уж больно у него глаза округлились. — Вы привыкните. Я же привыкла.
Едва устраиваюсь на стул между дедушкой и местом, которое тут же занимает Арен, в стене открывается отверстие, и каменный язык протягивает к столу блюда под колпаками. Выпраставшиеся из каменного языка щупальца выставляют еду на стол, снимают колпаки.
— Итак, — Элоранарр пристально смотрит на папу. — Я — Элоранарр Аранский, глава имперской службы безопасности. Как вас зовут. Возраст. Род занятий.
Он широко улыбается, обнажив заострившиеся зубы. Я уже хочу одернуть его, но папа встряхивается, сосредотачивает взгляд на сидящем напротив.
— Александр Максимович Белкин, пятьдесят один год. — Папа чуть нервно усмехается. — Род занятий — как у вас, только масштаб поменьше.
Ужин проходит намного оживленнее и приятнее, чем я ожидала: едим мы почти в молчании, но после этого папа с Элоранарром углубляются в дискуссии о службе, и папа все более оживляется, словно эта беседа помогает ему сбросить оцепенение ужаса перед невероятным миром — как ни крути, а их деятельность близка по духу независимо от того, есть в мире магия или нет. Беседа прерывается, когда они по очереди покидают зал, и продолжается вновь. Дедуля выспрашивает у Арена впечатления о Земле, а тот в свою очередь интересуется, каково было жить там. Мама, Сильвана и Мелада, как образцовые домохозяйки, обсуждают заготовки и рукоделие. Не у дел остаемся я, Вальдемир и Костя, но Костя скоро перебирается поближе к Элоранарру с папой, впервые проявляя столь явный интерес к работе силовых ведомств, а Вальдемир отходит к узкому стрельчатому окну. Возможно, он просто не знает, о чем говорить.
В общем, все проходит тихо, мирно, чинно — аристократически.
Когда мы уже прощаемся, Костя выпаливает:
— Лера, превратись в дракона.
В зале повисает несколько напряженная тишина.
— Не поверю, пока не увижу, — поясняет Костя и вздергивает подбородок вверх.
Он такой же скептик, как папа.
— Хорошо, — соглашаюсь с коварной улыбкой.
Вниз нас провожает вся семья, кроме спящих близнецов Левириона и Далемира. На черном небе ярко, почти волшебно пылают звезды. Арен предусмотрительно согревает вокруг меня воздух, Элоранарр небрежно улыбается, но по дерганным движениям его рук и постоянному оглядыванию по сторонам чувствуется, что ему хочется уйти. Наверное, вдали от своей неопознанной избранной чувствует себя неловко.
На последней ступеньке крыльца я вытягиваю руки и ныряю вперед, мыслью сливаясь с драконьей сущностью. На каменные плиты обрушиваются когтистые лапы, хвостом я осторожно обвожу крыльцо и, мысленно благодаря упорные занятия по тренировке грации, разворачиваюсь. Тянусь мордой к застывшему передо мной семейству.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я же говорил — красиво, — взмахивает в мою сторону рукой Элоранарр.
Я раскрываю крылья, находя странное удовольствие в изумлении на вытянутых лицах родных. Осторожно выдыхаю на них горячий воздух.
— О-о-ох... — Костя вздрагивает от опустившейся на плечо папиной руки и заканчивает уже спокойнее. — Просто невероятно.
Усевшись по-кошачьи, охватываю лапы хвостом и изображаю улыбку.
«Лера, — Арен тоже мне улыбается. — Ты прекрасна, мое солнце, но для людей... для людей наши клыки выглядят жутковато».
Фыркнув, превращаюсь в человека:
— Твое любопытство удовлетворено.
Костя нервно кивает. Мама так и стоит с широко распахнутыми глазами. Ночную тишину нарушает строгий папин голос:
— Теперь я понимаю, что имелось в виду, когда твой молодой... дракон сказал, что ты сильная и можешь за себя постоять.
Пламя телепорта опадает, будто всасывается в черные плиты. Что-то тихо звякает под ногами Элоранарра. На земле в сиянии магических светильников тускло отсвечивает металлический наконечник темного пера.
— Элор, — вздыхает Арен.
Тот наклоняется за выпавшим пером, из-под манжеты высовывается еще пара перьев. Ничуть не смущаясь, Элоранарр вытаскивает и их, придирчиво рассматривает в тусклом свете.
— О, именное! — улыбнувшись, он направляется прочь. — Теплой вам ночи в ожидании свадьбы, хе-хе.
Я-то думала его нервные телодвижения из-за тоски о Риэль, а он... как всегда!
Обнимая меня за плечи, Арен обещает:
— Я отправлю твоему дедушке хороший набор перьев.
— Но если именное ему дорого...
— Попробуем стянуть обратно.
Недоверчиво на него кошусь:
— Предлагаешь обнести сокровищницу брата?
— Ты еще не в Клубе, тебе пока можно, — ничуть не смущаясь, предлагает Арен.
Толкаю его локтем в бок. Лишь посмеявшись на слабое возмущение, Арен целует меня в макушку и мягко подталкивает вперед. Шагая в его объятиях по выложенной камнями дорожке, я снова перебираю разговоры сегодняшнего вечера.
— Папу жалко, — вздыхаю шумно. — Он привык считать себя самым сильным в семье, а тут я...
— Зато у него появилась веская причина тебя отпустить: он больше не может тебя защищать лучше тебя самой.
— Это-то для него и тяжело. Для человека, который привык все контролировать, который и помыслить не мог, что я вот так окажусь вне его досягаемости, и мне не понадобится его защита.
— Вся моя семья в том же положении.
Тоже верно. Помню, как легко император пользовался силой: то Арена вытягивал к себе телепортирующим заклинанием, то меня на службу призвал, запрещая немедленный брак.
— Кстати говоря, — обхватываю Арена за талию. — Я до сих пор на имперской службе? Твой отец, если что, сможет меня призвать и заставить работать?
— Он может попробовать, конечно, но мы вместе этот призыв прервем легко. И отец у меня разумный, не станет так глупить, скорее сменит эту печать на обычную родовую, чтобы быть на связи, не более. После свадьбы.
— Почему после свадьбы?
— Вдруг ты запаникуешь в последний момент, сбежать захочешь, способ какой изыщешь — тут-то тебя и отправят исполнять служебный долг.
Приходится опять ноготками его под ребрышки потыкать, шутника такого.
— Стереги лучше, тогда не убегу.
— Стерегу, как же иначе?
Мы умолкаем. Говорить не хочется — только прижиматься друг к другу, чувствовать тепло.
В отдалении иногда показываются фигуры гуляющих, мундиры караульных. Все тихо и спокойно.
Возле нашей круглой башни гвардейцы стоят неподвижно, точно статуи в алых мундирах, смотрят прямо перед собой.
Внутри приветливо загораются светильники, озаряют ступени наверх.
«Явилась», — в голове раздается голос Пронзающего.
Я останавливаюсь, и Арен вопросительно на меня смотрит.