Насытившись ужином из ящера, залегли спать, поочередно карауля, так как мясо, разложенное на камнях для провяливания, нужно было беречь от летучих ящеров, которые могли сюда залететь.
На следующий день движение вверх по долине продолжалось; путешественники были нагружены запасами сушеного мяса, а также сладкого тростника и топлива, так как опасались, что всего этого выше по долине уже не встретят. Долина действительно становилась все более и более пустынной, и растительность на берегах ручья попадалась все реже. Сернистая руда не встречалась, и теперь Каштанов возлагал единственную надежду на вулканообразные горы в верховьях долины, которые к концу длинного перехода казались уже совсем близкими. Немного не доходя их, долина сузилась и превратилась в короткое ущелье, которое вывело путешественников в котловину, расположенную у самого подножия гор.
К всеобщему удивлению, на дне котловины оказалось довольно большое озеро, скалистые берега которого местами были покрыты зеленью — небольшие хвощи, папоротники и тростник росли группами на более отлогих участках берега, прерывавшихся невысокими скалами. Это озеро представляло удобное место для стоянки, где можно было оставить лишний груз, чтобы подняться налегке на горы в поисках серы или сернистых руд.
Расположившись в тени папоротников, путешественники вздумали выкупаться в темной спокойной воде озера, которое походило на большое гладкое зеркало в раме черного дерева с изумрудными вставками. Папочкин, раздевшийся первым, храбро нырнул с головой в воду, но тотчас же вынырнул и выскочил на берег с возгласом:
— Вода горячая, дух захватывает!
Остальные стали пробовать воду — кто рукой, кто ногой — и убедились, что зоолог прав.
Громеко вытащил карманный термометр, единственный уцелевший из инструментов экспедиции благодаря тому, что он всегда был при ботанике. Опущенный в озеро, он показал 40 градусов по Цельсию.
— Ну, это еще не так страшно! — сказал ботаник. — Сорок градусов Цельсия равны тридцати двум градусам Реомюра, а это температура горячей ванны, которую вполне можно выдержать.
Но горячая ванна в жаркий день не могла освежить, так что путешественники ограничились только тем, что помылись основательно, употребляя вместо мыла белый тонкий ил, который лежал толстым слоем на дне озера. Он был нагрет еще больше, чем вода, и положительно обжигал погруженные в него ноги, зато пенился подобно мылу и прекрасно заменял его.
— Вот еще неожиданное богатство, остающееся без употребления в этой стране чудес! — сказал Макшеев, усердно натираясь илом.
— Да, предприимчивые люди создали бы громадное дело. “Целебное мыло из недр земли излечивает всякие болезни, начиная от насморка и кончая раком”, — приблизительно так гласили бы рекламы, которыми были бы наводнены страницы газет и журналов! — смеялся Громеко, относившийся иронически к богатствам, возбуждавшим предприимчивый дух прежнего золотоискателя.
— Уж если говорить о богатствах Плутонии, то нельзя забывать и животный мир! — воскликнул Папочкин, сушившийся на солнце после “ванны”. — Я бы организовал акционерную компанию для вывоза всех этих “живых окаменелостей” и снабжения ими зоологических садов и музеев всех государств поверхности нашей планеты. Такая компания имела бы огромный успех — больше ваших горнопромышленных предприятий, потому что золото, медь, железо — все это есть в достаточном количестве и там наверху, а живых мамонтов, плезиозавров, птеродактилей там нет.
— Меня интересует это горячее озеро, — сказал Громеко. — Я уже раньше заметил, что вода в ручье тепловата, но приписывал это ее нагреванию в голой долине с черными склонами; теперь ясно, что ручей получает свое тепло из этого озера.
— Мы, несомненно, находимся у подножия старых вулканов, — пояснил Каштанов, — и озеро получает приток в виде горячих ключей, выходящих из нагретых еще недр вулкана.
— Нужно обследовать это озеро по всей окружности и выяснить этот приток, — заявил зоолог.
— Вот вы и займитесь этим вдвоем с Михаилом Игнатьевичем, пока варится ужин, а мы пойдем на разведки к вулкану, — предложил Каштанов.
Одевшись после “ванны”, он и Макшеев обогнули западный конец озера, из которого вытекал ручей, просачивавшийся между наваленными черными глыбами, и начали подниматься на совершенно голые и усыпанные черным щебнем холмы, лежавшие у подножия вулкана. Перевалив через них, разведчики очутились у подножия первой большой горы, на крутом склоне которой можно было различить потоки лазы, изливавшейся в разное время из кратера на вершине горы и застывшей на поверхности то округленными волнами, то хаотически нагроможденными друг на друга глыбами.
Рассматривая более старые потоки, поверхность которых была местами желтая, красная и белая, Каштанов объяснил своему спутнику, что здесь находится охра, нашатырь[33] и сера.
— Ну вот и сера, которая нам так нужна! Но только здесь ее немного и собирать трудно, а в кратере, надеюсь, найдем ее больше.
Карабкаясь по глыбам потока, разведчики через час достигли вершины горы. Она была плоская, и в центре ее зияла черная пропасть с почти отвесными стенками.
— Вот и кратер довольно солидных размеров.
— К несчастью, совершенно недоступный.
— Обойдем его кругом — может быть, найдется удобное местечко для спуска.
Вершина горы также состояла из застывшей глыбовой лавы. С вершины открывался обширный вид в обе стороны. На севере, у подножия холмов, лежало озеро в своей зелено-черной раме. Оно имело форму почти правильного круга и, быть может, тоже представляло кратер еще более древнего вулкана. На восток и на запад спускались огромные лавовые потоки, постепенно терявшиеся в виде гряд и стен черных скал на поверхности пустыни. На юге поднималась намного выше вторая гора — очевидно, главный конус вулкана, закрывавшая дальнейший вид; с первой горой она была соединена узкой и скалистой седловиной.
Обогнув кратер с запада и убедившись, что с этой стороны спуск в него тоже невозможен, разведчики прошли по седловине на вторую гору. Ее вершина имела также глубокий кратер, но разорванный на юго-востоке громадной выемкой, от которой вниз по склону шел гигантский лавовый поток — вероятно, продукт последнего извержения вулкана.
Эта выемка в вале кратера позволяла спуститься на его дно без особого риска.
Теперь вид на юг был открыт. В ближайшем соседстве с главным вулканом возвышалось еще несколько низких вулканов с обвалившимися кратерами, за ними до горизонта расстилалась та же черная пустыня, которой, казалось, не было конца.