— Привыкнешь, — отозвался Уэйн.
— Пора домой, — заметил Лютер. — Я за джипом, встречу вас у входа.
Такой порядок был заведен после обсуждения с Уэйном и Петрой. Все согласились, что в сложившихся обстоятельствах не лучшая идея позволять Грейс среди ночи возвращаться в здание «Сансет Серф» даже в обществе телохранителя. План был прост. Лютер парковал джип в соседнем гараже. После закрытия «Радуги» Уэйн с Петрой оставались с Грейс в ресторане Милли, а Лютер шел за машиной.
По пути в гараж, постукивая тростью по тротуару, он размышлял о новом ночном порядке. Через двадцать минут они с Грейс вернутся в квартиру и вместе упадут в постель. Может, даже займутся любовью, если Грейс не очень устала. Затем она прижмется к нему и уснет в его объятиях. Утром они будут спать допоздна, а когда проснутся, выпьют кофе и съедят по свежей папайе.
К такому порядку он точно может привыкнуть. Черт, да он уже так увяз, что не хотел, чтобы все заканчивалось.
На Кухио было еще много народу. В конце улицы Лютер напряг свои чувства, повернул за угол и направился по узкой улице к гаражу старого отеля. Сам отель был закрыт уже пару лет. Верхние окна заколотили, бассейн накрыли. На первом этаже недавно открылся ночной клуб. Сегодня вечером он работал на всю катушку. Раздававшийся в ночи хард-рок сопровождался ревом толпы, заряженной алкоголем и проведенным на пляже днем.
Благодаря руководству клуба гараж был переполнен. Лютер двинулся в дальний конец, где припарковал джип, машинально заметив вспышку ауры в темноте между машинами. Громкая музыка лезла из всех щелей в бетонных стенах и лилась вниз по лестнице.
Сегодня вечером снова разболелась нога. Надо было принять больше противовоспалительных таблеток, когда он возвращался домой. Стоило подумать об этом, сразу возникло желание разломить трость пополам и выбросить в ближайший мусорный бак. В голове мелькнуло воспоминание о стрелке, который вышел из спальни, застав Лютера врасплох. «Смирись с этим. Могло быть намного хуже».
Лютер подошел к джипу и вытащил ключи, все еще наблюдая за необычными движениями в темноте. Его что-то беспокоило. Гараж был пуст, не считая громадных машин. Интуиция полицейского и паранормальные чувства не улавливали ничего необычного. Так откуда же это тревожное чувство? «Спасибо, что заставил нервничать, Рей. И это после всего, что я для тебя сделал».
Приблизившись к внедорожнику, Лютер открыл его с пульта дистанционного управления. Затем по привычке оглядел гараж в последний раз. Справа от него находилась бетонная лестница, которая вела наверх в вестибюль старого отеля и к входу в ночной клуб. Света внутри не было. Но когда он парковался, лампочка еще светила.
Лютер ощутил, как в кровь хлынул адреналин.
Первым показался тонкий луч фонарика, кружившего у подножия лестницы, освещая бетонные ступени.
Человек, который держал фонарик, секунду спустя повернул за угол и начал спускаться по ступенькам. В темноте лестничной площадки он казался всего лишь высоким худым силуэтом, но его аура пульсировала цветами насилия и неограниченной власти.
На всякий случай Лютер сосредоточился на его ауре. Мужчина остановился у подножия лестницы. Однако, хотя аура его была раскалена до предела, он не сделал ничего, что можно было бы расценить как насилие. В свободной руке не было ни ножа, ни пистолета. Он просто стоял, направив фонарь на грудь Лютера.
Неконтролируемые волны пронизывали ауру незнакомца. Лютер направил на него сокрушительный поток энергии.
Ничего не произошло.
В следующее мгновение Лютер понял, что его парачувства быстро улетучиваются и вот-вот совсем угаснут. Внезапно стало трудно различить ауру незнакомца. Это было неестественно. Он должен был хорошо ее видеть.
— Боюсь, вы стали проблемой, мистер Мэлоун, — сказал мужчина. — А я специалист по устранению таких проблем, как вы.
Слова будто раздавались со дна пропасти и предвещали смерть. Лютер едва их слышал. Гараж наполнялся потоком теней. Сгущающаяся тьма быстро поглотила скудный свет от ламп на потолке. Теперь Лютер ничего не видел. Его охватила ужасная слабость, пронизывающая до костей.
Он был абсолютно уверен, что умирает. Болело то место на груди, куда был устремлен тонкий луч фонарика. Лютер понял, что этот свет стремительно нейтрализует его ауру. Когда исчезает твое энергетическое поле, ты исчезаешь вместе с ним.
Лютер попытался собраться с силами, чтобы сдвинуться с места, но мышцы не слушались. Жажда жизни была слабым и неубедительным оружием против ошеломляющей силы фонарика.
— Кто ты? — прохрипел Лютер.
— Уильям Крэйгмор. Ты, наверное, слышал обо мне?
— Совет, — едва смог произнести Лютер. Фэллон и Зак Джонсы были правы. Самый высокий пост в Обществе занимал шпион. — «Ночная тень».
— Очень хорошо, — одобрительно проговорил Крэйгмор. — Разумеется, я из «Ночной тени» и уже пятнадцать лет являюсь членом правящего Совета. Жаль, что скоро мне придется исчезнуть. Я предпочел бы остаться еще на пару лет, но теперь, когда во главе стоит Зак Джонс, это невозможно. Он слишком хорош, гораздо лучше своего предшественника. Проклятье, какой позор! Мне почти удалось помешать ему занять пост Магистра, но, к сожалению, все пошло не так, как надо.
Лютер молчал. Он больше не мог говорить. Его била неконтролируемая дрожь. Дышать становилось труднее. Боль усилилась, обжигая чувства.
— Ты сильнее, чем я думал, — сказал Крэйгмор. — К этому моменту большинство людей потеряли бы сознание. Фэллон Джонс хорошо поработал, скрыв в досье истинный уровень твоего таланта. За все эти годы в Совете я узнал множество тайн Общества, включая и то, как обойти систему безопасности «Джонс и Джонс». Еще я знаю, что мисс Ренквист намного сильнее, чем кажется. Когда с тобой будет покончено, я займусь ею. Нужно позаботиться обо всех болтающихся ниточках.
«Грейс». Он должен выжить, чтобы защитить ее. «Грейс…» Каким-то образом всего лишь мысленно произнесенное имя за несколько секунд развеяло пожар, бушующий в голове.
Лютер вдруг понял, что единственное, что удерживало его на ногах, — это сила воли и трость. Он крепко сжал ручку трости, зная, что, если упадет, то не сможет встать.
Если упадет…
Лютер дал себе передышку в борьбе с воздействием луча. Последние силы покинули пальцы. Трость со стуком упала на бетон. Как и ожидалось, Лютер сразу же свалился на жесткий пол. Боль пронзила больную ногу, но на несколько драгоценных секунд луч фонаря перестал концентрироваться на его груди.
Чувства Лютера вернулись, со всей своей мощью. В гараже загорелся свет. Грохочущая рок-музыка и шум толпы стали громче. Он снова мог дышать.