Чтобы отыскать нужное — лист пожелтевшего камышового пергамента, засунутый в заплесневевший том сказок, потребовалась всего секунда. На странице темнело написанное уже шелушащейся кровью заклинание «Diabolisch Leichnam». Рядом на полке лежал искусно вырезанный из кости футлярчик длиной шесть дюймов. Кантор скатал пергамент, как свиток, убрал его в коробочку, а ту сунул себе за пазуху.
Убедившись, наконец, что он совершенно одни, Кантор покинул запасник. Он мог бы выскользнуть отсюда незаметно, способы имелись, но это не дало бы ему большого выигрыша во времени. Ему нужна была большая часть ночи, а не несколько украденных минут, так что маг зашагал к лестнице.
На полпути дорогу ему преградил тхаг со впалыми щеками и скрещенными на бочкообразной груди ручищами-окороками.
— Даже не думай.
Кантор остановился перед детиной. Ростом он был по пояс великану, и мускулы книжного червя не шли ни в какое сравнение с бицепсами охранника, и все же колдун знал, что должен вести игру дальше. Бояться нельзя.
— Тебя тут держат не за глубокий ум, верно? Так что отойди, — бросил он.
— Я сказал, даже и не думай.
— Давай пойдем другим путем, ладно? Слушай внимательно, слова короткие, пробьются даже сквозь твой толстый череп: пропусти меня или умрешь.
Головореза явно не слишком обеспокоила угроза, губы его дрогнули в ухмылке. Игра ему очень нравилась.
— Ты никуда не пойдешь, кроме своей клетки.
Нарочито медленно чародей вытащил из-под рубахи костяной футлярчик и прижал его к щеке тюремщика.
— Ты знаешь, что здесь? Ты представляешь, на что способна эта магия? Ну?
— Уверен, твои чары вывернут меня наизнанку, проткнут меня насквозь моими же костями, а мои потроха размажут у твоих ног, так?
— Горячо, — согласился Кантор. — Действительно очень горячо.
— Жалко только, что коробочка такая маленькая. Я имею в виду, много колдовства в нее не влезет. Пользы — чуть, особенно против моих крошек. — Верзила согнул руку в локте, напряг бицепс и похлопал по черным спиралям татуировок.
— Это игра, да? Вечная игра.
— Я бы сказал, скорее танец. Тебе нужно что-то от меня, мне нужно что-то от тебя. Мы пляшем вокруг этого, угрожая сделать друг с другом нечто очень плохое, и заключаем сделку, вгоняющую обоих в пот.
— Ты дерьмо, ты знал это? — Кантор наслаждался собой. — А теперь, поверь мне, больше всего на свете мне сейчас хочется вырвать твои кишки самым эффектным способом, но я все-таки надеюсь, что до этого не дойдет.
— Мараться неохота?
— Ну, что-то вроде того.
— Если я отпущу тебя, то поплачусь не только своей жизнью, ты в курсе?
Кантор кивнул, вступая в следующую фазу танца.
— Будешь проклят, если сделаешь, будешь проклят, если не сделаешь. С учетом ситуации, сегодня явно не твой счастливый день.
— Посчастливей, чем твой, — заявил охранник.
Костяной футляр еще прижимался к его щеке, но он не морщился, не улыбался и не фыркал от отвращения — тхаг словно окаменел.
— Как так? — с любопытством поинтересовался Кантор.
— О, как частенько говаривал мой старик, дурак и его деньги расстаются легко. Покажи мне деньги, дурак. Ты хочешь уйти, а я должен дождаться смены, но, полагаю, за приличное вознаграждение я мог бы встретить сменщика по пути.
Вот так всегда с человеческим отребьем. Кантор ухмыльнулся и убрал костяной футляр в карман. Конечно, он не стал бы тратить «Дьявольский труп» на тупого громилу.
— И что же, скажи, пожалуйста, ты подразумеваешь под приличным вознаграждением?
Тюремщик разыграл целый спектакль, почесывая голову и хмуря брови, словно погрузившись в размышления. Потом глаза его вспыхнули, как будто он только что наткнулся на великолепную идею:
— Шиллинги.
— Потому что здесь, внизу, монет навалом, полагаю? А может, что-нибудь еще? Что-нибудь, что у меня действительно может быть?
— О, но у тебя же они есть, верно? Покажи-ка денежки. — Верзила, ухмыляясь, потер большой и указательный пальцы друг о друга. — Как же без денег-то? Ты платишь мне, я оказываю тебе услугу. В мире так заведено.
На миг Невину Кантору захотелось размазать зловредного дурня по стене. Но вместо этого он тоже оскалился, еще и пошире, чем стражник.
— Действительно. Что ж, знаешь, может, у меня и найдется кое-что, что заинтересует тебя. — Колдун свинтил с пальца перстень с сердоликом, подбросил его на ладони и сжал кулак. Он заметил, что блестящий камешек притягивает взгляд головореза. — Возможно, мы договоримся, к обоюдному удовлетворению? Скажем, сегодня ночью, перед тем как явится твоя смена? Никто и не догадается, что я брожу где-то. Сколько могла бы стоить такая сделка?
Охранник мотнул головой:
— Стоить? Это симпатичное колечко, которое ты только что спрятал, подойдет, но дело невозможное, ты ведь и сам знаешь, а? Тебе никогда не выбраться. Гамайя выследят тебя, и ты загремишь в славную темницу без своих драгоценных книжек, прежде чем успеешь произнести «Йоханнес Айсблюм».
— Скажем так, я добровольно иду на риск. Так что, по рукам?
— Торопишься на собственные похороны?
— Ну, по рукам?
— Угу, по рукам. — Головорез протянул мясистую пятерню.
Кантор вжал кольцо в громадную ладонь и сомкнул пальцы на лапище тюремщика.
— На рассвете обратно, — буркнул стражник. — Когда я снова заступлю. Припоздаю на четверть часа, но не больше. Ты уж постарайся вернуться и залезть в свою камеру, а то я буду вынужден поймать тебя и поломать на тысячу крохотных косточек и хрящиков. Тебе ведь не хотелось бы этого, точно?
— Хотя и я не желаю лишать тебя маленьких радостей жизни, думаю, мы попытаемся избежать подобного развития событий.
Чародей развернулся и зашагал обратно к лежащей на столе содранной коже.
Обстоятельства превратили Невина Кантора в настоящего специалиста по ожиданию благоприятного момента.
Дракенхоф походил на муравейник из пустующих комнат и заброшенных коридоров, тянущихся, точно жадные пальцы, в недра горы под замком. В глубине лабиринта Кантор завел собственную комнату, совершенно обыкновенную во всем, кроме одного: для случайного прохожего ее не существовало. Маг накинул на двери хитро сплетенную сеть чар, предохраняющую вход от случайного обнаружения. Чтобы найти это помещение, о нем нужно было знать. Безопасность, конечно, не на высшем уровне, но даже немного уединения и личной жизни лучше, чем ничего.
Кантор мерил шагами комнату.
В центре ее на полу лежала связанная женщина с заткнутым ртом. Он взял пленницу из загона рабов. Отсутствия ее не заметят, а если и заметят, то решат, что ее забрал какой-нибудь проголодавшийся вампир. Как это удобно — всегда иметь запас свежего мяса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});