— Человеческие? — спросил Вульфред.
— Не совсем, — сказал Конан, поднимая череп.
Такой низкий обезьяний лоб не спутаешь ни с чем.
— Это бумбана! — воскликнул Ульфило. — Так они, значит, и здесь обитают?
— Посмотрите-ка сюда, — сказал Конан. Он поднял с земли пригоршню украшений: кольца, пару браслетов (все медное) и серебряную цепочку с подвеской. — Стигийские. Это останки одного из слуг Сетмеса, которого он послал с Марандосом. На его долю заклятий еще хватило.
— Может быть, он умер естественной смертью, — предположил Ульфило, — или его убили свои.
— Видите, на что похожи кости, — мрачно сказал Конан. — Как будто обгрызаны дочиста.
— Пожиратели падали… — неуверенно предположил Вульфред.
— Смотрите внимательно! — настаивал на своем Конан. — Сложены горкой, как будто никто их и не трогал. Никаких следов зубов, ни одна, даже самая мелкая, косточка не разломана. Они лежат здесь совсем недолго, сгнить еще не успели, и насекомые их не объели. И нет ни единого волоска, хотя у бумбана все тело покрыто шерстью, а волосы обычно сохраняются дольше, чем кожа и мясо. А эти кости прямо как отполированные.
— Но где же остальные? — задумчиво проговорил Ульфило. — Почему останки только одного? Где вся экспедиция?
— Проклятья уже утратили свою силу, — сказал Спрингальд. — У Марандоса к тому же были и свои заклинания. Я думаю, что сейчас здесь безопасно.
— Будем надеяться, что ты прав, — сказал Ульфило. Он осторожно приблизился к краю перевала. Остальные напряженно за ним наблюдали, но он прошел благополучно, и люди последовали вперед.
К востоку от горы расстилалась широкая долина, но в лунном свете разобрать что-нибудь было нелегко. Снизу поднимался легкий теплый ветерок, он приятно согревал после необычайного холода вершины.
— Пока неясно, есть ли с этой стороны дорога, — сказал Спрингальд. — Может быть, не стоит сейчас рисковать, пока темно?
— Да, — неохотно согласился Ульфило. — Придется ждать до утра.
— Здесь, похоже, есть лес, — сказал Вульфред. — Может, развести костер и обогреть наши измученные кости?
— Никаких костров! — приказал Ульфило. — Мы не знаем, какие силы обитают в долине внизу, и ни за что на свете нельзя им сообщать о нашем прибытии.
— Так будет лучше всего, — согласился Конан. — Выжмите хорошенько свои лохмотья и развесьте их сушиться. На таком ветерке они к утру высохнут.
Все последовали его совету; матросы громко жаловались на тяготы пути, остальные стоически молчали. Люди устраивались кто как мог, чтобы переждать оставшиеся часы темноты. Постепенно почти все заснули, бодрствовал один Конан. Он сидел прислонившись спиной к гладкому камню, держа на плече копье и положив рядом меч. Он хорошенько вычистил свой клинок и разложил сушиться ножны. Хороший воин в первую очередь заботится о своем оружии.
Он не чувствовал усталости и не хотел ложиться спать, пока не удостоверится, что вокруг все спокойно. В царившей тишине он, как ни старался, не мог различить никаких звуков, изредка только прошуршит мимо какой-нибудь мелкий зверек или порхнет летучая мышь. А это значит, что все в порядке, потому что поблизости нет ни людей, ни хищников, хотя такой яркий лунный свет — великолепные условия для охоты. Успокоившись, Конан стал засыпать, готовый, впрочем, вскочить при малейших признаках опасности.
Когда Конан проснулся, луна уже скрылась. Светили только звезды; до зари еще далеко, лишь тонкая серая полоска появилась у горизонта. Поднявшись во весь рост, он потянулся, разминая суставы, прогоняя остатки сна, а серая полоска тем временем превратилась в розовое сияние, которое все разрасталось, затмевая мерцающие звезды. Конан уже различал окружающие предметы, цвета внизу, в долине. Когда совсем рассвело, он принялся расталкивать спящих товарищей.
— Вставайте, — говорил он. — Уже утро, посмотрите вокруг.
Ульфило сел, протирая глаза:
— Что? Уже день? Почему ты не разбудил меня час назад?
— Час назад я еще спал, — проворчал Конан, — и смотреть все равно было не на что, надо было спать. Так что прекрати возмущаться и посмотри-ка лучше вниз.
Люди просыпались, подходили к краю и в полном недоумении смотрели вниз.
— О Митра! — воскликнул Спрингальд. — В этих краях, похоже, климат меняется за каждым горным перевалом!
Перед ними открывалось воистину райское зрелище. На востоке лежало возвышенное плато. Невысокий склон горы плавно переходил в долину бушующей зелени. Но это не темные, зловещие заросли джунглей, а скорее спокойная, живая зелень более умеренного климата. Было видно, что эту землю возделывают, впереди открывались ровно очерченные поля, среди которых виднелись группы маленьких домиков. Местность прорезали ручьи, вокруг которых паслись стада, видимо домашнего скота. За заборами благоухали ухоженные сады. Не разобрать только, из чего сделаны эти заборы.
Много и невозделанной земли, хотя совсем не такой, какую они видели раньше. На склонах невысоких холмов паслись вольные стада, среди которых можно было увидеть слонов и жирафов.
Далеко к югу они увидели нечто, что превосходило размерами даже самую большую деревню, в то же время ясно, что это — творение рук человеческих.
— Похоже на город, — в полном удивлении произнесла Мантия.
— Наверное, развалины, — сказал Спрингальд, — то, что осталось со времен Пифона.
— Совсем скоро узнаем, — сказал Ульфило. — Все готовы?
К этому моменту все уже облачились в свои лохмотья и вскинули копья на плечи.
— Тогда пошли.
Людям казалось, что наконец-то остался лишь один последний рывок — и их долгий-долгий путь будет завершен. От этих мыслей на душе у всех становилось светлее. Склон казался ровным и гладким, а долина внизу влекла и манила.
У Конана, правда, такой радости не было. Приятное место, ничего не скажешь, но он по собственному опыту знал, что в самых распрекрасных странах как раз и обитают люди, которые вовсе не любят чужаков. Если ничто не нарушает мирную жизнь в этой благодатной земле, то жители успокаиваются, но из-за зависти и злобы соседей их границы редко остаются спокойны.
— Смотрите! — сказала Малия, когда они уже прошли половину пути по склону. На расстоянии нескольких десятков шагов на склоне паслось какое-то неуклюжее животное. Оно немного напоминало носорога, но тупой рог на носу смотрел чуть в сторону, а на морде, прямо под маленькими свиными глазками, красовалась еще пара коротких рожек. Он безмятежно жевал траву и не обращал на путников никакого внимания.
— Ты видел когда-нибудь нечто подобное? — обратился Спрингальд к Конану.