Читать интересную книгу Мафия нищих - Д. Артемьев

Конечно, можно было бы уволиться к чертовой матери, но привычка, знаете ли. Все же страшно менять свой налаженный быт. Теперь выходить на улицу стало сложнее. Я выдумывал самые разные ходы. Ну, один раз в неделю я брал как библиотечный день. Дескать, надо работать над собой. Такого давно не было. В наше время просто сиди в Интернете и повышай свою квалификацию. Но я все-таки настоял. Кроме того, стал уходить с работы под разными предлогами: водопроводчик, теща, встреча внезапно приехавшего друга, зубной врач, ЖЭК, заседание в мифическом межведомственном совете. Дважды отпрашивался у заведующего отделом, шепча ему на ухо о встрече с в-о-о-о-т такой девкой. Отпускал немедленно, но на следующий день интересовался. А что бы вы могли рассказать в такой ситуации, а? Вот и я, закатывая от восторга глаза, отделывался длинным рядом междометий. Забавно, но любого мужика это устроит. А отсутствие деталей относят на врожденную интеллигентность и корректность по отношению к партнерше. В действительности это, конечно, не так; стоит сотруднику нашего бюро урвать немного ласки от посторонней женщины, как он в курилке стремится каждому передать массу самых детальных сведений. При этом стыдливо опускает описание обвисшей груди и сильно поношенного нижнего белья. Ах, люди, люди. Какой все-таки дефицит самоутверждения!

Итак, я продолжал что-то там конструировать на работе и вести свою вторую, скрытую, жизнь. В этой жизни я вскоре осознал несовершенство организационного устройства. Смотрите, нищие плохо организованы, отсутствует взаимовыручка. Один и тот же нищий может попросить вас несколько раз – а что, не запоминать же лицо дающего! А как мешают по-настоящему бедные люди, решившиеся выйти на улицу за милостыней! В общем, множество проблем. Постепенно я принялся организовывать народ. И начал я с той самой нищенки, которая пыталась прогнать меня в мой первый рабочий день. Она оказалась сравнительно молодой женщиной, мы с ней распили бутылочку неплохого коньяка на заросшем склоне позади драматического театра. Я узнал много интересного из жизни нищих и смог дать несколько практических советов новой знакомой. Вскоре сборы у нее выросли, и в благодарность она поставила бутылочку тоже очень неплохого коньяка, которую мы распили на том же месте, но теперь уже втроем – краснолицый калека с костылем оказался бледным юношей поэтического склада. Это обнаружилось, когда он, отложив ненужный костыль под ближайший куст, смыл с лица грим.

Они оба смотрели на меня преданными глазами и ловили каждое мое слово. И тут в ударе я поведал им несколько своих новых идей. Во-первых, рассказал им о своей идее договориться с директором элитарного магазина модной мужской одежды. Как только они уловили суть проблемы, оба заговорили почти одновременно, предлагая различные варианты реализации моей идеи. И вскоре мы приняли решение.

Уже на следующий день возле входа в магазин толпилось несколько нищих. Они не пропускали ни одного покупателя, шумно канючили милостыню и визгливо ругались между собой. Охранники магазина пытались прогнать нищих, но не тут-то было. Поднялся шум; старая нищенка показывала окровавленную ладонь и матерно лаяла на охранника. Тот пытался оправдаться, но на его руке тоже был виден красный след. Вообще анилиновые красители выглядят очень натурально. Дежурство нищих не прекратилось и на следующий день. Вызывалась милиция, побирушки исчезали и вновь появлялись у дверей магазина, распугивая состоятельных клиентов. Наконец, поняв, что хозяева магазина созрели, я приготовился к визиту. Но моему визиту предшествовала одна интереснейшая публикация в нашей местной газетке. А появилась она после встречи бледного юноши с одним из самых скандальных журналистов. Разработано было так. Он позвонил в газетку и сказал таинственным шепотом, что хотел бы встретиться с журналистом с глазу на глаз и рассказать про мафию нищих. Как мы с ним и рассчитали, журналист проглотил все: и то, что есть такая мафия, и то, что ее босс – нищий в красном пиджаке, и много всего иного, включая избиения, истязания, насилия, грабеж и прочее. Кроме того, журналист наврал еще и от себя, так что статья получилась отменная. После ее выхода наши доходы неизмеримо выросли. Мне, например, стали подавать деньги с различными идиотскими замечаниями типа: «Как же, как же, надо поддержать мафию». Нечего и говорить, что несколько экземпляров газетки были у меня всегда с собой.

И только после выхода газетки состоялся мой визит. Беседа была крайне эффективной. Я зашел в магазин и попросил провести меня к руководству. Началась суматоха. Продавцы забегали. Кто-то побежал к директору, остальные попытались выдворить меня из помещения. Наконец появился молодой, но очень толстый человек в шикарном костюме.

– Что вам здесь надо? – грубо спросил директор.

– Я хотел бы побеседовать с вами с глазу на глаз, если вы не возражаете.

– Ну почему же, – сбавил тон директор.

– Тогда, может быть, пройдем к вам?

– Проходите.

Я расположился в кресле напротив директора. Устроился поудобнее. Вытащил свои сигареты «Нат Шерман» и попросил разрешения закурить. У директора глаза стали как блюдца, и он подвинул ко мне пепельницу. Ничего удивительного, в нашем городе более дорогих сигарет не продается. Конечно, надо было взять сигару, но вести короткий разговор с сигарой не очень удобно.

– Вы, вероятно, знаете, – сказал я, – что я нищий.

– Слышал, – ответил директор.

– И вероятно, догадываетесь, что я обладаю некоторым влиянием среди нищего народа.

– Понял, – сказал сообразительный собеседник. – Сколько?

Я назвал необременительную цифру ежемесячного благотворительного пособия. И мы расстались друзьями.

* * *

Ах как много нищего люда стало крутиться вокруг меня! Я организовывал производство, распределял маршруты, учил грамотно попрошайничать, строго спрашивал за проступки. Все это дало свои результаты. Пошли ежедневные отчисления, возникла касса взаимопомощи; мой нищий люд мог теперь рассчитывать на больничный. Стали прижиматься к моей бригаде попрошайки из других районов. Множились договоры с магазинами, кафе, ресторанами. При этом происходили различные коллизии, в том числе и смешные. Так, один восточный человек, владелец шашлычной, выгнал пинками моего представителя. Надо признать, что мой человек пришел не вовремя: хозяин сидел за столом с другими восточными людьми, также владельцами маленьких кафе. Конечно, ему не хотелось терять лицо перед соплеменниками. Но и мне решительно нельзя было останавливаться. Одна неудача могла стать началом упадка. Вы так не считаете? Значит, вы плохо знаете жизнь. И вот возле шашлычной появилось несколько семей туркменских беженцев. Самых настоящих. В грязных пестрых одеждах, с грудными детьми и ребятишками постарше. Мамы сидели на земле возле входа, а малыши шныряли по веранде с протянутыми грязными ручками и просили подаяние на смеси своего родного и великого русского языков. Неподалеку как бы случайно оказался Пашин «уазик», водитель которого что-то подкручивал, а сержант Паша курил, ожидая завершения ремонта. Это я распорядился на всякий случай, чтобы уберечь многодетных туркменок от кавказской ярости и несдержанности. И вы думаете, ко мне пришел хозяин шашлычной? Ко мне явился весь местный кавказский народ с одной просьбой: приходите, уважаемый, отобедайте с нами, не обижайте отказом.

Буквально наутро я распорядился отправить туркменок с детишками на автобусе в один из ближайших районных центров. В этой операции активно участвовал молодой парень по прозвищу Шнур. Он недавно появился в отряде попрошаек и проявил себя как неплохой и понятливый исполнитель. Он носил шляпу со шнурками и рубашку, у которой вместо пуговиц висели шнурки. Вначале он показался мне подозрительным. Я проверил: нет, не из милиции. Может, из газеты? Вроде нет. Живет в пригороде, в домишке. Мать старенькая. Раньше работал где-то в НИИ, потом уехал надолго. Теперь вернулся – и к нам. Я стал поручать ему разные дела, сперва простенькие, потом все более сложные. Правду сказать, некоторые сомнения меня не оставляли, но без Шнура я уже не мог обходиться. Именно он организовал мою очередную идею.

А идея была хоть куда. Я послал Шнура в некоторые магазины, он провел переговоры, и началась акция под названием «распродажа». Нищие подходили к благополучным гражданам и вместо обычного нытья просили деньги за то, что скажут, какой магазин обанкротился и продает вещи за копейки. Мужчины клевали на распродажу оргтехники, дамы интересовались обувью и бельем. Шнур докладывал, что уже через день такой агитации владельцы магазинов чуть ли не лезли его обнимать. Мешали им только свисающие со Шнура грязно-белые шнурки.

Кстати, именно Шнур предложил свой домик, когда я решил организовать дело еще более серьезно. Мы посадили там бухгалтера и секретаря, завели картотеку, стали следить за выходом на работу. Дело разрасталось и требовало все больше моего внимания. Я только на минутку появлялся на центральной улице, чтобы не оставалось сомнений в моем существовании, а большую часть времени проводил в офисе. Связь с основными побирушками осуществлялась по мобильным телефонам, которые были включены в режиме вибрации, чтобы не смущать звонками обираемое население.